Карпов Васильевич - Маршальский жезл

Я понял шутку Степана.

– И давно ты сделал это открытие?

– Сейчас. Читаю вот: разборка, сборка, чистка, и подумалось: два года с каждым из нас происходит такое же, а в расписании не сказано ни слова об этом.

Я хотел сформулировать новый пункт расписания, но не успел.

Вошел Дыхнилкин, позвал меня:

– Поговорить надо.

Я насторожился:

– О чем?

– Пара слов есть.

Отошли в сторону. Дыхнилкин спросил:

– Ты не знаешь, кто деньги посылал моей матери?

– Какие деньги?

– Двадцать рублей. Адрес части. И еще направление на лечение от военкомата.

– Командование, наверное, позаботилось, - пожал я плечами.

– Командование ничего не знает. Про письмо я одному тебе сказал.

Я попал в затруднительное положение: с ребятами условились Дыхнилкину о переводе не говорить. Но теперь это условие отпадало: Семен получил письмо от матери, и ему стало все известно.

– Это мы с ребятами скинулись. Ты же мне сказал, что у тебя денег нет.

Вот бы сфотографировать в этот момент Дыхнилкина: удивление, благодарность, даже какой-то испуг отразились на его лице.

Мне показалось, лучше всего оставить его наедине с собственными мыслями и чувствами. Я покинул Семена и вернулся к делам дневального.

Тревога всегда налетает неожиданно. А эта была какая-то особенная. Сначала происходило все, как обычно: боевой клич мгновенно сдернул роту с постелей. Через несколько минут мы уже погрузили боеприпасы в свои «броники». Тут я увидел, что поднялся весь полк. Глаз у меня теперь наметанный. Значит, не очередная тренировка, тогда поднимают поротно. Увидел около штаба приезжих генералов, полковников и еще больше убедился: предстоит дело серьезное, большие учения или проверка московской комиссии. А может быть… война? Может быть, там, далеко на западе или на востоке, уже началось? Если это случится, нас поднимут точно так же. Тревога для солдата всегда одинакова: хоть в бой, хоть на учения. Вот сейчас при мне все необходимое, я готов немедленно вступить в бой.

Пока мы грузили боеприпасы в машины, командиры получали задачу. Только мы закончили, запыхавшиеся офицеры уже прибежали к своим подразделениям. Я не в первый раз любовался четкостью и продуманностью действий по тревоге. Все расписано: каждый солдат знает, что ему полагается взять, куда погрузить. Тяжело легли на дно бронетранспортера ящики боеприпасов, занял свое место прибежавший последним солдат - и все готово! И офицеры уже тут как тут!

Батальоны, роты, батареи, специальные подразделения, не медля ни секунды, трогаются к исходному пункту. Каждое подразделение пройдет этот пункт точно в установленное время, и на ходу сформируется колонна полка в несколько километров длиной, с необходимыми в условиях возможных ядерных ударов дистанциями и интервалами. Я уверен: и сегодня во мраке ночи все подразделения проделают это быстро и четко - мы не раз тренировались. Хорошо представляю, что происходит сейчас в темноте на огромном пространстве городка и прилегающей к нему территории. «Старики» все спокойны. Молодежь, глядя на нас, тоже не суетится. Но по глазам видно - ребята взволнованы. Климов крутится на своем сиденье, смотрит туда, сюда, ему все интересно. У Натанзона ярко горят от возбуждения черные глаза. Ракитин, как всегда, внешне спокоен и неповоротлив, но. я вижу - волнуется: вон как вцепился в оружие - даже пальцы побелели от напряжения!

На этот раз вывели наш полк не в пустыню, а в горы. Машины, напряженно рыча, долго продвигались вверх к перевалу. Дорога виляла по вырубленной в склоне горы ступеньке. Справа поднимались каменные глыбы в отвесной стене, слева чернела пустота: одно неосторожное движение водителя - и от нашего «броника» гаек не соберешь!

К утру мы были уже на южных склонах хребта. Пока ехали, командир взвода объяснил обстановку:

– «Южные» стремятся преодолеть хребет Копет-Даг и перерезать железную дорогу. Наш полк получил задачу - совершить марш, перейти к обороне на южных скатах и не допустить выхода «противника» к перевалам. Конкретные задачи получим на месте. Капитан Узлов в отпуске. Я буду командовать четвертой ротой. Вместо себя командиром взвода назначаю младшего сержанта Веточкина.

– Эх! - воскликнул неожиданно Дыхнилкин.

Солдаты засмеялись. Улыбнулся и Жигалов.

– Почему вас удивляет такое назначение, товарищ Дыхнилкин?

– Я ничего, - замялся Семен, - пусть командует.

Жигалов объяснил вроде бы Дыхнилкину, но обращался ко всем:

– Младший сержант Веточкин - командир молодой, теоретическую подготовку получил хорошую, теперь ему надо набираться опыта.

Я представляю, в какой жар бросило сейчас Юрика Веточкина: шутка ли - командовать взводом!

После прибытия к месту назначения колонна распалась, роты быстро расползлись по укрытиям. Стояли горы как горы, покачивались на ветру кусты шиповника и колючки татарника; просто не верилось, что здесь, где-то между камнями в лощинах и впадинах, сотни бронетранспортеров, танков, автомобилей, пушек, минометов и множество людей. Никто не обнаруживал себя. Самолеты «противника» со свистом проносились над нами - они вели разведку.

Командир полка, а за ним и комбаты отдали боевые приказы, произошло быстрое перемещение подразделений из укрытий к местам обороны. Вот где пригодилась кроссовая подготовка и физическая закалка. Солдаты бежали по крутым склонам к назначенным для обороны участкам, перебегали быстро, пока не было самолетов «противника».

Через несколько минут в горах опять не стало видно ни души - стояли горы как горы, такие, какими они были многие века. Но разбирающийся в военном деле человек хорошо представляет, что теперь здесь высятся уже не те горы. Тут создан прочный узел обороны! Командир полка с помощью штаба оценил все, что здесь создала природа, влил в ущелья и выступы гор мощь полка - броню, артиллерию, людей, - и встало все это теперь на пути «врага» непреодолимой крепостью.

Я просто не представляю: неужели можно преодолеть такую оборону? В каждой лощине «противника» ждет сплошной ливень огня автоматов, пулеметов, орудий прямой наводки. Ну а тех, кому все же удастся прорваться через этот огненный шквал, в глубине поджидают танки: они растопчут и перестреляют их из пушек и пулеметов.

И главная сила, которая делает оборону неприступной, - мы, солдаты. Если бы привезли нас сюда сразу после призыва в армию, из эшелона, мы представляли бы собой толпу. А теперь мы вон какая мощь!

На учениях особенно наглядно я вижу, как много мы получили в армии, как мудро и глубоко все продумано. Сидят сейчас в окопах автоматчики, артиллеристы, танкисты, каждый из них отработал десятки упражнений на стрельбище, умеет стрелять по любым целям днем и ночью. Ничто не ускользнет от их внимательных, цепких глаз! Никакая хитрость врага не обманет! Никакой огонь бомбежки, отравляющие вещества их не выбьют из занятой обороны! Да, много, очень много получили мы знаний. Изучали по предметам, шли от простого к сложному. И вот здесь, в учебном бою, теперь применим все разом, в комплексе.