Марк Гроссман - Годы в огне

— Теперь можно! Раз Федя Вандышев [59]проверил — значит, так оно и есть.

Невысокий, круглолицый Галунов одним движением распахнул кожанку, сдвинул шашку, чтоб не мешала, и горячо облапил за могучие плечи бородача Мязина. Потом, весело потирая усы, поцеловался со всеми членами ревкома.

— Ну, браты, мы теперь тут таких делов наделаем!

С первыми лучами рассвета в Новоаширово начали втягиваться колонны мятежных полков. Над знаменным взводом реяли самодельные красные флаги, а в воздухе мощно гремел «Интернационал».

У околицы восставших встречал духовой оркестр красной бригады, и крестьяне и красноармейцы кричали приветствия.

Полки еще равнялись на сельской площади, когда в Новоаширово прискакал комбриг. Попеременно стискивая руки членам ревкома, говорил, сияя:

— Благодарствую от имени революции. И позвольте от себя — тоже!

Тут же, на заре второго мая 1919 года, образовался сам собою громадный митинг, звучали короткие яркие речи, и воздух пенился от криков «Ура!».

Каширин слушал всех внимательно, в задумчивости мял рыжую бородку. Однако на миг отвлекся и что-то шепнул одному из ординарцев. Тот исчез, но вскоре вернулся, ведя в поводу черного, как ночь, коня. Как позже узнали — это был запасной жеребец комбрига.

Увидев, что лошадь снаряжена и под седлом, Каширин взял ее за повод и попросил слова вне очереди. Прямо у трибуны он вручил свой дорогой подарок революционному крестьянину-бедняку Тарасу Владимировичу Мязину.

Митинг еще не кончился, а в Александровку, Васильевку и Кузькино, оголенные восставшими, уже потекли красные казаки — расширять прорыв, пока белые еще не успели оклематься от потрясения.

В тот же день, второго мая красные перехватили донесение Каппеля Колчаку. Белый комкор сообщал своему верховному, что курень имени Шевченко, входивший в 11-ю дивизию 6-го Уральского корпуса, перебил своих офицеров и офицеров 41-го и Исетского пехотных полков и вместе со всем имуществом дивизии перешел к неприятелю.

Организовать сопротивление большевикам, докладывал Каппель, на всем участке обороны корпуса нечем.

Генерал не упомянул, что офицеры, спасшиеся от разгрома, занесли страх и неуверенность во все части корпуса, что мятеж разрушил железнодорожное движение на участке Сарай-Гир — Филипповка и есть сведения, что Фрунзе приказал своим войскам немедля распространяться в глубину [60]. Впрочем, это было ясно и так, без доклада.

Через десять дней близ Большого Кинеля состоялось общее собрание добровольческого полка, составленного из бойцов куреня и пехотных полков. Добровольцы клялись, что «не опустят своего Красного знамени до полной победы и с честью умрут на холмах Урала за Советскую власть…»

В заключение на трибуну поднялся председатель военно-революционного совета нового полка Василий Орловский и в напряженно-торжественной тишине прочитал телеграмму в Москву. Депеша была адресована Ленину.

Вот что в ней говорилось:

«Приветствуем дорогого вождя Всероссийского пролетариата от полка имени Шевченко и с радостью сообщаем, что наш полк перебил весь белогвардейский состав, всех увлекши за собой. Три полка белогвардейцев и батарея перешли на сторону красных. Войска теперь находятся в полной боевой готовности.

Горим желанием немедленно ринуться на врагов трудового народа.

Просим Вашего разрешения наименоваться Украинским Советским Добровольческим полком имени Ленина».

Через некоторое время такое разрешение было получено, и в списках частей Красной Армии появился «210-й стрелковый украинский имени Ленина полк».

Итак, часть, на стяге которой было написано имя вождя, начинала свой путь. Путь, в котором были жертвы и неудачи, кровь и муки, но не было ни измен, ни поражений [61].

В один из редких прохладных дней второй половины июня Павлуновскому принесли очередную почту, и он, отложив все дела, стал изучать донесения.

Покончив с этим, придвинул к себе пакет, на котором не было обычной пометки «секретно», вскрыл его и удивленно пожал плечами. На листках, исписанных мелкими торопливыми буквами, значилось:

«Серп» сообщает вне задания…»

Особый отдел армии только что получил от разведчика, носящего кличку «Серп», совершенно секретные сведения о составе и планах корпуса Каппеля, собранные по крохам в штабе Ханжина. И вот теперь, всего лишь через неделю, «Серп» присылает обзор, который ему не поручали и который потребовал от него, без сомнения, массу времени и усилий.

В донесении говорилось:

«Посылаю выписки из газет Урала и Сибири. Они помогут красной пропаганде и фельетонистам советских газет. Цитаты вполне красноречивы и потому почти лишены пространных комментариев. Иные из газетных сообщений могут звучать, как «выдумка красных» и желание оклеветать белую прессу. По этой причине везде точно названы газеты, города, где они выходят, даты. Сохранены стиль, грамота и пунктуация подлинников».

Особый отдел и армейские пропагандисты, разумеется, знали о существовании газет, которые во множестве возникли на земле, захваченной неприятелем. Это были листки кадетов, эсеров, меньшевиков, черносотенцев, армий и кооперативов, земцев и городов.

И вот «Серп», внедренный в контрразведку армии Ханжина, заваленный срочными и сложными заданиями особого отдела, пунктуально выполняя их, читает сверх того десятки подшивок врага, систематизирует сведения и перебрасывает их через линию фронта. Есть чему удивиться!

Над Уфой уже сгущались вечерние сумерки, жаркий день сменялся желанной прохладой. Постучала в дверь и вошла секретарь отдела, пожилая политкаторжанка Мария Черняк: «Я могу уйти, Иван Петрович?» Он торопливо отозвался: «Да, да, Мария Иосифовна, извините».

Затем отключил телефон и придвинул обзор к себе.

«Курганская свободная мысль» седьмого мая 1919 года публикует «молнию»:

«Российское телеграфное агентство сообщает следующее кошмарное известие: «Исполком Тамбовского совдепа постановил поставить в Тамбове памятник Иуде Искариотскому».

«Курганская свободная мысль» неоднократно подчеркивает на своих страницах, что пишет обо всем «с исключительной точностью». Еще седьмого декабря 1918 года она напечатала сообщение:

Получены достоверные сведения, что Ф. Шаляпин расстрелян большевиками за «контр-революционность»…

Точно неизвестно, за что и когда Ф. Шаляпин был приговорен к смертной казни. Друзья Шаляпина помогли ему бежать, но на границе Финляндии Ф. Шаляпин был застигнут красными, но не сдался им живым и был застрелен».

Надо полагать, чтение этой заметки доставит немало веселых минут Федору Ивановичу, который, как известно, не чуждается юмора.