Марк Гроссман - Годы в огне

Листки подальновиднее стараются печатать такое, что почти невозможно проверить. «Шадринская народная газета», именующая себя, конечно же, «независимым ежедневным общественно-демократическим органом», утверждала восьмого июля 1919 года:

«…Мы знаем, что жителей вновь занятых местностей, всех, кто способен носить оружие, в первых рядах направляют на наши войска, а за ними уже пускают коммунистов и китайцев с пулеметами.

Это все сущая правда, которую подтвердит каждый честный солдат, побывавший на фронте».

Но «темнота», как именует своих земляков шадринский «общественно-демократический орган», невзирая на божбу «честных солдат», считает в слепоте своей, что «там, где, мол, Советская власть, там живется лучше, там, мол, теперь никого не трогают, никого не зорят, и вот если была бы у вас здесь Советская власть, не отобрали бы у вас лошадей, телеги и вас бы самих не погнали на фронт бить своих же братьев».

Ах, глупые, темные сограждане шадринских редакторов! Они враги себе, ибо не понимают, что

…скоро мы будем свидетелями сокрушения последних расчетов большевизма… Население не желает больше красной власти, оно ушло вместе с нашими спокойно отходившими войсками; мужская часть его хватается за оружие, примыкая к нашей сосредоточившейся, сгущающейся армии.

И как будто час расплаты наступает. Развязка близится…»

Вот именно — «как будто», если иметь в виду, что красные через неделю займут Екатеринбург.

Самое трудное — объяснить читателю, почему красные бьют белых, без промедления продвигаясь на восток. Впрочем, наиболее изобретательные газеты знают ответ и на этот вопрос и, конечно, не скрывают его от читателей. Разумеется, лучше других разобрались в этой воинской проблеме печатные органы армий. Выходящий в Екатеринбурге, бок о бок с множеством гражданских газет, «Голос Сибирской Армии» разговаривает с солдатами и офицерами, как всегда и при любых обстоятельствах, «только честно». С первого дня своего существования. Так еще двадцать девятого марта 1919 года газета передавала самые последние

Взятые в боях пленные 3-го Бирского совдеповского полка показали, что в приказе по полку объявлена награда в 1000 рублей каждому красноармейцу, который захватит живым солдата Ишимского или 14-го Иртышского сибирского полка. За взятие же офицера 10 000 рублей».

«Курганская свободная мысль», о которой уже шла речь, создает на своих страницах поистине ужасную, леденящую кровь картину «красных забав»:

«Вот как описывает это один казанец, бывший очевидцем «праздника бедноты»…

Рубили, кололи, стреляли куда и по чему попало… Детей со смехом поднимали на штыки… Толпами врывались в дома, коверкали все попадающее на глаза, выбрасывали из окон верхних этажей мебель, людей, книги, кошек, собак. Внизу подхватывали и буквально разрывали на части.

Город плакал и стонал. Кровь человеческая текла по улицам ручьями… Дикари плясали какие-то вакхические, им одним понятные танцы вокруг пожарищ, пели непристойные песни, делили добычу, резали и стреляли пленников…»

Короче говоря, как сообщили в мае 1919 года «Вестник Приуралья» и прочие «народные газеты», — «Патриарх Руси, Тихон, отлучил от церкви и предал анафеме всех исповедывающих веру большевизма».

Пятнадцатого июля 1919 года (день назад красные заняли Екатеринбург!) «Шадринская народная газета» извещала:

14-го июля в 12 часов дня на станцию Шадринск прибыл поезд с генералом Вержбицким… Генерал обратился к представителям города с краткой речью, в которой указал, что после 14-месячных неустанных боев он привел к нам свои войска на отдых.

Перейдя к характеристике положения дела, генерал отметил, что никогда еще, за все время борьбы с большевиками, общее положение не было так хорошо…»

Обыватели, вероятно, переглядывались, скребли затылки и усмехались про себя. Впрочем, к вранью все уже давно привыкли: беспардонно лгали все генералы, кто как мог.

Им приходилось не раз и не два делать веселую мину при скверной игре, объясняя причины отступления высшими соображениями стратегии. Газеты колчакии утверждали, что «сибиряки намерены завлечь советские войска (мадьяр, латышей, китайцев) в глушь Сибири, чтобы их там уничтожить по примеру 1812 года». Это вызывало насмешки и красных, и белых.

Дело дошло до того, что красные полки научились преследовать бегущих белых на подводах, которыми Тухачевского снабжали за небольшую плату местные крестьяне и небогатые казаки. Остряки немедля прозвали такую войну на подводах — подводной войной.

«Уральская жизнь», выходившая в Екатеринбурге, в начале июля напечатала статью «Конец красной армии». Следовательно, белым победителям воевать уже было не с кем. Тем не менее, командующий Сибирской армией генерал Гайда решил, что маслом каши не испортишь, и опубликовал в той же газете приказ № 163.

«Последние две недели показали, насколько наша молодая армия сильна: наше наступление на всем фронте идет успешно, все участники последних боев, перенося огромные лишения, как всегда, доблестно выполняют свой священный долг.

В это время злонамеренными людьми по городу распространяются слухи, сеющие недоверие к боеспособности нашей молодой, но славной Армии.

По имеющимся у меня сведениям, распространению этих слухов способствуют даже некоторые из офицеров.

Объявляю, что все, особенно носящие военную форму, способствующие распространению недоверия к Армии, будут мною рассматриваться как друзья большевиков и караться по всем строгостям законов военного времени».

Не станем придираться и задавать генералу вопросы, на которые он не сумеет ответить. На такой, например: почему его дивизии переносят «огромные лишения», если уже состоялся «Конец красной армии»?

Итак, «злонамеренные люди», в том числе и собственные офицеры, распространяют «слухи», и генерал Гайда, и генералы побольше и поменьше грозятся покарать их.

Дабы никто не думал, что военные тратят слова впустую, «демократическая областническая газета» «Наш Урал» публикует «Приказ по Сводному корпусу генерал-майора Гривина». Генерал приговорил к смерти через повешение секретаря профессионального союза металлистов Нязепетровского завода, мобилизованного солдата Николая Крушина. Крушин призывал земляков не давать Колчаку ни одного солдата и сорвать мобилизацию в белую армию.

Задержите внимание на обстоятельстве, которое, по мнению Гривина, усугубляет вину приговоренного к казни: он — деятель рабочего профсоюза.

Через несколько дней газета сообщает, что приговор приведен в исполнение, и затем предупреждает екатеринбуржцев: