Евгений Марысаев - Голубые рельсы

Толька засмотрелся на вертолет, который подхватил жилой вагончик и через считанные секунды тарахтел с ним на головокружительной высоте. Пушистая береза-стабилизатор, прикрепленная к вагончику, походила снизу на щеточку, которой чистят электробритву.

— А что, — пришла Тольке в голову идея, — если незаметно залезть в вагончик и прокатиться над тайгой?

— Не говори ерунду, никогда ты этого не сделаешь, — отозвалась Марийка. — Ведь из-за раскачки груз иногда сбрасывают.

— А вообще-то смелость в парне нравится девчатам?..

— Спрашиваешь!

— Ну-ну… — произнес Толька и поглядел на ряды новеньких жилых вагончиков, ожидавших отправки.

…Вертолетные экипажи работали и по воскресеньям. Толька позавтракал и поспешил на товарную станцию. Вагончики стояли возле железнодорожного полотна. Они были увиты тросами, и на каждом торчала береза-стабилизатор. С платформ их стаскивал трактор; березу-стабилизатор и тросы крепила специальная бригада грузчиков.

Он дернул дверь одного из вагончиков. Она была заперта. Другая — то же самое. Пришлось идти на проспект Павла Корчагина, где стояли электровагончики (такого же типа вагончики были и на станции), и просить у ребят ключи. Ребята отдали ему ключи и сказали, что он может их не возвращать. Во Всесоюзном и республиканских отрядах не запирали на ключ двери. Здесь все было основано на доверии. Не существовало даже кассира, выдававшего зарплату. В получку и аванс бойцы расписывались в ведомости и брали деньги из чемодана, который никто не охранял.

Толька собрал две дюжины ключей (в электровагончиках, он знал понаслышке, есть семь или восемь разнотипных ключей) и поспешил обратно на станцию. «МИ-6А» только что подхватил вагончик и полетел с ним в сторону Ардека.

Воровато озираясь, Толька направился к очередному вагончику. Вставил в замочную скважину один ключ, другой. Третий мягко щелкнул запором.

Очутившись в тамбуре, он запер себя изнутри, затем прошел через кухню в помещение. Шесть мягких спальных полок, обитых коричневым кожзаменителем: пять внизу и одна, откидная, наверху. Высокие шкафы для одежды. Электробатареи под окнами в металлических кожухах. Неоновые светильники. Стены и шкафы отделаны цветным пластиком.

«Без году неделя на стройке, и сразу в такие хоромы, — невольно позавидовал он будущим новоселам. — А про нас, можно сказать, ветеранов, позабыли…»

Толька лег на одну из нижних полок, повернулся с боку на бок. Удобно, черт возьми!

Ждать пришлось недолго. В окне Толька увидел тяжело гудящий «МИ-6А». Вертолет, описав над станцией круг, завис над вагончиком. В окне, наверху, появились широкие изогнутые вращающиеся лопасти винта и толстое, как бочонок, колесо машины. От мощного потока воздуха вагончик мелко дрожал. Толчок! Толька не удержался и свалился на пол. Это «МИ-6А» зацепил крюком «люльку» — трос, в которой лежал вагончик. Потом он почувствовал, как вагончик начал плавно раскачиваться, подобно качелям, и, когда посмотрел в окно, увидел быстро удалявшуюся землю. Дивный походил на макет.

— На-на-нааа, на-на-нааа-а! — дурным голосом завопил Толька. — Ты, хохлушечка моя, любишь смелых парней?! Гляди, вот он! — И с размаху ударил себя кулаком в грудь.

Заботило его лишь одно: поверит ли Марийка, что он действительно летал? Ведь свидетелей при том не было…

Дивный исчез. Внизу проплывали сопки, хребты, озера, гигантской расплющенной анакондой тянулась река. Тольке скоро наскучило глядеть в окно. Он пробрался к выходу, повернул ключ в двери. От напора воздуха дверь с треском распахнулась, Толька отлетел к умывальнику. Чертыхнувшись, потирая ушибленный бок, с опаской приблизился к порогу.

Ветер срывал с березы-стабилизатора листья и уносил их к облакам. Белый ствол дрожал, будто кто-то очень сильный беспрестанно тряс его. Внизу топорщилась щетина тайги, похожей отсюда на мелкий кустарник. На высоком берегу реки появилась охотничья избушка. Она была размером со спичечный коробок.

— Здóрово! — крикнул Толька.

Когда он понял, что началась раскачка?.. Очевидно, когда его начало бросать вперед-назад, и в проеме двери появлялась то земля, то небо с частью вертолетного корпуса и вислыми вращающимися лопастями винта.

От страха Толька сел на пол.

— Мамочка родная, да что ж это такое…

Сейчас пилот нажмет рычаг, и все, все будет кончено. Навсегда погаснет солнце, исчезнет цветистая земля… Нет, нет!

— Нет! Не-ет!! — закричал Толька и вскочил с пола, ухватившись за дверной косяк.

Раскачка была такой сильной, что в дверном проеме уже показалась застекленная пилотская кабина, расставленные ноги сидящего в кресле вертолетчика. Толька с треском сорвал с себя ковбойку и замахал ею, выставив руку в проем двери.

— Здесь я! Здесь человек! Не убивайте меня!! — кричал он, хотя пилоты за грохотом двигателя, разумеется, не могли его услышать, а распахнутую дверь они могли увидеть только при очень сильной раскачке.

Вагончик болтался, как маятник. Земля, холодный блеск реки, враждебно топорщащиеся скалы; бездонное небо, рвущие воздух лопасти винта, яркие солнечные блики на стекле пилотской кабины… Снова земля. Опять небо.

— Неужели вы меня не видите?! — не переставая отчаянно размахивать ковбойкой, кричал Толька, и жгучие слезы заливали его лицо. — Не убивайте меня! Я жить хочу! Жить!..

Он не чувствовал своих слез, плохо соображал, зачем и что кричит. О смерти он никогда не задумывался, так как серьезно полагал, что бессмертен. Теперь же Толька как бы заглянул в ту бездонную пропасть, которая рано или поздно поглотит каждого. Каждого, в том числе и человека по имени Анатолий Груздев. Открытие это поразило его…

Через секунду Толька вспомнил свою и поныне здравствующую прабабку Степаниду, и ему показалась совершенно нелепой мысль, что она будет еще жить, а он, ее правнук, отойдет в мир иной. Потом перед глазами появилась мать…

Куда упадет вагончик? В реку? На ту вон каменистую косу? Ах, какая разница! Почти километровая высота. Ускорение девять метров в секунду. Вагончик разлетится на мелкие щепки, как орех от удара кувалдой, а Тольку разорвет на куски. Все равно что напороться на мину…

Земля. Небо. Земля. Небо.

«Погибнуть так глупо, по-идиотски глупо! — лихорадочно проносилось в Толькиной голове. — А еще мечтал совершить подвиг… Совершил. „Здесь лежит дурак“. Не подходящая ли эпитафия такому кретину?»

— Жить! Жить! Я жить хочу!..

В эти минуты наверху, в пилотской кабине неотрывно следивший за поведением груза вертолетчик заметил раскачку и доложил об этом командиру экипажа. Командир посмотрел вниз. Раскачка уже превысила допустимую черту. Вот-вот вертолет потеряет управление. Четыре тысячи рублей, стоимость вагончика, и сотни тысяч, стоимость «МИ-6А». Плюс бесценное, не переводимое на деньги — жизнь людей, возможная гибель экипажа.