Юрий Корольков - Так было…

В комнату Рузвельта он вошел с иным настроением. Президент сидел за столом и наклеивал в альбом марки. Он увлекался филателизмом и любил отдыхать за этим занятием. Его большая седая голова и массивные плечи возвышались над столом.

— Я принес добрую весть, — сказал Черчилль. — Битва за Сицилию кончилась. Поздравляю вас с победой. Генерал Паттон первым вступил в Мессину…

— Благодарю вас, Уини. Мне только что сообщили об этом. — Рузвельт сделал вид, что не почувствовал иронии в словах премьера. — Теперь в Италию дорога открыта.

— Да, конечно, — ответил Черчилль. — Надо ускорить переговоры с Бадольо… Я думаю, что Сталину сообщать об этом пока не следует. Если не возражаете, я информирую его после того, как закончим переговоры.

У Черчилля родилась идейка — он сообщит Сталину, но не все. Часть телеграммы не дойдет до Москвы «по техническим причинам».

Рузвельт не стал возражать. Он посмотрел на премьера, который с грустным видом уселся напротив, и протянул ему марку:

— Посмотрите, Уини, какая интересная марка. Русские выпустили ее в честь Сталинградской битвы, — Он немного помедлил и добавил: — Пока мы спорим о втором фронте, русские сами управляются с Гитлером. Если у них так пойдут дела и дальше, то, возможно, будущей весной второй фронт и не понадобится. Ваша ошибка в том, что вы еще не сознаете этого. Впрочем, не только ваша. В Америке тоже не все понимают это.

Черчилль приготовился возразить. Президент замахал на него руками:

— Нет, нет! Давайте сегодня не будем спорить. Поговорим о чем-нибудь другом. Знаете, что я предлагаю: поедемте на денек на Снежное озеро. Будем ловить форель. Переночуем в бревенчатом рыбачьем доме, рассеемся. Это недалеко…

Ловля форели на Снежном озере тоже не привела к единодушию. С новым ожесточением разгорелся спор по поводу дальневосточного театра военных действий. Сходились только в одном — Япония угрожает общим интересам. Она должна быть разгромлена. Но как? Американская часть объединенного штаба настаивала на том, чтобы вести наступление через Бирму, Китай. Надо захватить порты, аэродромы, создать авиабазы и постепенно вытеснить Японию. Она должна быть разгромлена в течение следующего года, после победы в Европе. В операции должны участвовать преимущественно американские части.

Черчилль сразу понял, куда целят американцы. Он готов биться об заклад, что раскрыл все их сокровенные планы. Стоит только допустить американцев в Индию, в Бирму, в Китай! А потом их оттуда не выгонит никакая сила!.. Нет, Черчилль не согласен. Лучше наступать через Филиппины — через американскую колонию. Черчилль не согласен еще и с тем, что американцы хотят одни управиться с Японией. Тогда уж ясно, что они одни воспользуются плодами победы. Как бы не так! Черчилль настаивает на более широком участии англичан в разгроме Японии.

Спор о Дальнем Востоке происходил при закрытых дверях. Штабных офицеров с заседания удалили. Они слонялись в кулуарах, прислушиваясь к громким и возбужденным голосам. За последние дни атмосфера накалилась до крайности. Разногласия обострились, К хорошему это не приведет. Вдруг за дверями раздались выстрелы, отчетливые пистолетные выстрелы. Все замерли на мгновение. Неужели дошло до этого, до стрельбы!

Все бросились к дверям, ворвались в зал заседаний, Лорд Маунтбетен стоял посреди зала и целился куда-то в угол. Снова раздался выстрел. На пол посыпались ледяные брызги. Рузвельт и Черчилль с интересом наблюдали за стрельбой и досадливо оглянулись на офицеров, ворвавшихся в зал без приглашения.

Тревога оказалась ложной. Устав от споров, президент перевел разговор на «пайкрит» — искусственный лед для аэродромов-айсбергов. Автор изобретения утверждает, что создание плавучих аэродромов из искусственного льда совсем не фантазия. Современная техника позволит это. Образуется лед необычайной твердости. Джентльмены могут проверить. Образец доставили на заседание. Лорд Маунтбетен принялся стрелять в глыбу из пистолета.

Над причиной возникшего переполоха много смеялись. Больше других смеялись Рузвельт и Черчилль. Но дружный смех не устранил противоречий. Анекдотический эпизод только насторожил, — значит, разногласия зашли так далеко, что перестают быть тайной для окружающих. Надо вести себя осторожней.

Поговорить о послевоенной Европе Черчилль поручил Идену. Пусть он посовещается с Карделлом Хеллом. Британская точка зрения Идену известна — Германию после капитуляции надо расчленить на несколько государств. Американцы как будто бы придерживаются той же точки зрения. Надо уточнить единые позиции. Государственный секретарь Хелл умеет влиять на Рузвельта. Как он подскажет, так оно и будет.

Антони Иден сказал Черчиллю:

— Я согласен, сэр, с вашей точкой зрения. Нам не нужна единая Германия после войны. Но если русские займут иную позицию? В Германии они найдут себе много сторонников.

На лице Черчилля появилось знакомое Идену выражение коварного японского божка.

— Если русские захотят поддерживать патриотические настроения немцев, — сказал он, — то мы успеем опередить их. Тогда мы сами выступим за единство Германии…

Карделл Хелл и Антони Иден долго сидели, перекраивая на разные лады карту послевоенной Европы. Оказалось, что здесь у них нет разногласий. Хелл захватил с собой план раздела Германии. Его разработал Моргентау. Государственный секретарь в основном согласен с предложенным планом. Хелл посвятил в него Идена.

Окраины Германии перейдут к соседним странам. Рур и Кильский канал должны находиться под международным контролем. Чисто немецкие предприятия — заводы, шахты лучше всего взорвать или передать в собственность иностранным владельцам. Германия должна превратиться исключительно в сельскохозяйственную страну. Она будет разделена на несколько самостоятельных государств. Хелл высказал еще собственную точку зрения: южная часть Германии — он еще не знает, как она будет называться, — должна получить доступ к Средиземному морю. Тогда прекратится ее тяготение к Северной Германии. Южным немцам можно передать, к примеру, Триест.

— Но тогда вы залезете в Австрию, Югославию, возможно в Италию.

— Что ж такого? Все это в наших силах, — самоуверенно ответил Хелл. — Государственная граница дело условное. Разве нет? Я могу провести ее так и этак, а можно и вот так. — Карделл Хелл цветным карандашом провел несколько линий на карте Германии. — Вы не согласны со мной?

Нет, Антони Иден согласен с американским коллегой. Он только подумал: а что, если русские выскажут противоположную точку зрения, станут защищать идею единой Германии. Тогда этот великолепный план лопнет.