Анатолий Емельянов - Разлив Цивиля

В какие игры только она с ними не играла, каким песням не научила! Ей нравится просто сидеть с ребятами и задавать им какие-нибудь бесхитростные вопросы. Потому что уж очень разные и неожиданные ответы всегда слышишь от ребят. «Какая из наших птиц летает быстрее всех?» И посыпалось: «Голубь, ласточка, сокол…» — «А что же вы про стрижа-то забыли?» — «А ведь и верно — стриж…» А как-то спросила, кто из зверей, обитающих в местных лесах, бегает всех быстрее, и один карапуз, сын тракториста Элекси, ответил ей встречным вопросом: а кто проверял ту быстроту?.. Ну-ка, ответь, да так, чтобы было всем понятно!

Интересно живется Лене в Сявалкасах. Вот только пришла весна, и неспокойно как-то стало на сердце. Какие-то непонятные, тревожные сны снятся. То, как наяву, танцует с Васей Гайкиным, то видит себя партизанкой, которую преследуют немцы. Бывает, что просыпается от собственного же крика. Просыпается и долго прислушивается: не услышали ли хозяева? Живет она у родителей Гали, спит на ее кровати. Добрые старики отдали ей и свою перину, как она ни отказывалась.

Особенно долго не могла заснуть Лена в тот вечер, когда увидела Павла. А и заснула, так спала неспокойно.

Сколько ни приглядывалась Лена к сявалкасинским парням, ни к одному из них не потянулось ее сердце. Разве что Володя поначалу понравился. Но уж очень он робеет, оставаясь с ней наедине, слова клещами не вытащишь. Ну, ладно бы неразговорчивым был парнем. Так нет же, другого такого краснобая, наверно, во всех Сявалкасах не сыщешь. А остался с ней — и словно в рот воды набрал, молчит как рыба.

А вот Павла она как-то сразу отличила от остальных ребят. Он даже ростом от них отличается. Большинство сявалкасинских ребят невысоки ростом, кряжисты. Павел словно в другом селе вырос: рослый, тонкий. А еще нравятся Лене его глаза, их спокойный умный взгляд. С человеком, у которого такие глаза, и сам себя чувствуешь спокойно, уверенно.

Когда она увидела Павла первый раз, то все спрашивала себя: интересно, таким ли ты представляла его из рассказов Анны? А теперь ее мучает уже другое: как же это Галя не дождалась такого парня. И добро бы вышла за другого, который был бы если и не лучше, так хотя бы не хуже Павла. Где там! Гостили они прошлым летом у Галиных родителей, и нагляделась Лена на этого пустого хвальбишку. А когда Гали не было дома, он даже пытался ухаживать за Леной…

Весной, почему-то именно весной, сны неотступны.

Снился в ту ночь Лене Павел. Шли они цветущими лугами вдоль Цивиля, шли рука об руку, но, не доходя до леса, дорога почему-то кончалась. И они тоже остановились, не зная, куда идти дальше… А вот Павел убеждает ее венчаться в церкви, говорит, что в загсе скучно, казенно, а в церкви красиво, весело и запомнится на всю жизнь. Приехала ее мать и нарядила Лену в национальную чувашскую одежду. Сверкает бусами и монистами тухья на голове Лены, блестит серебром шюльгеме на груди, одета она в прямое чувашское платье из тонкого льна с вышитыми чувашским орнаментом карманами, с вышитым воротом. По вышивкам скачет олень, парни на лошадях пашут, девушки серпами жнут хлеб. Уговорил-таки ее Павел, и вот они едут на «Волге» в церковь; на переднем сиденье мать, они с Павлом сзади. Жмет с непривычки голову тухья, тяжело шее от шюльгеме. Приехали они в какую-то деревянную церковь с позолоченным крестом. Но дверь им не открыли. Вышел поп и сказал, что он ни за что не будет венчать коммуниста и комсомолку. Тогда Павел взял его за черную гриву и начал трясти:

— Ах, не будешь! Ах, не хочешь! Ну, погоди же…

Лена проснулась, открыла глаза и долго лежала, боясь пошевелиться. За окном брезжили предрассветные сумерки. А на сердце Лены было тревожно и радостно. Если бы ее спросили, чему она радуется, она вряд ли бы смогла ответить. Просто что-то пело внутри. И все кругом казалось светлым и ясным, как вот это занимающееся утро.

А может, потому радовалась Лена, что сон был скорее дурным, чем хорошим, а дурные сны, говорят, к счастью.

— Куда? Куда прешь, говорю? Остановись! — кричал Виссарион Маркович, силясь перекричать гул тракторного мотора, но тракторист, видимо, не слышал его.

Тогда он подбежал к машине и попавшейся под руку палкой постучал по кабине. Трактор остановился, дверца кабины открылась, и из нее выпрыгнул на землю Павел.

— Зачем к амбару попер? — все так же громко, хотя Павел теперь и хорошо слышал его, кричал Виссарион Маркович. — Говорил же, чтобы оставить на воле.

— У амбара-то все не на дороге, — ответил Павел. — От дождя прикрыться можно.

— Что твой трактор, сгниет, что ли, за лето?.. Ты вот что. Ты и молотилку подтяни и поставь в один ряд с комбайнами. Пусть народ видит. Наглядная, так сказать, агитация и пропаганда!

Павел толком не понял, в чем смысл подобной агитации и пропаганды, а пока собрался спросить, подошел Володя.

— Так какой приказ?

— Да вот, говорит, что и молотилку надо поставить рядом с комбайнами, — ответил он за Виссариона Марковича. — Что-то вроде парада техники хотят с председателем устроить.

— Что ж, начальству виднее, — Володя белозубо улыбнулся и начал закуривать. — А вот и оно, легкое на помине.

В черной кожаной куртке и черной же каракулевой шапке к трактору шел своим мелким спорым шагом Трофим Матвеевич. Видно, за день много пришлось походить председателю: головки его белых бурок потемнели от сырости.

Нынче утром Павел вместе с Трофимом Матвеевичем ездили в РТС.

— Ты, Кадышев, старайся находить в машине побольше всяких-разных дефектов, — наставлял Трофим Матвеевич Павла по дороге в райцентр.

И Павел постарался. Ничто не ускользнуло от его опытного глаза, ничто не осталось незамеченным. Он говорил, какие узлы у комбайнов изношены, а каких и вовсе недостает, а Трофим Матвеевич все это аккуратно записывал, чтобы потом, при разговоре с членами оценочной комиссии, быть, как он сам выразился, во всеоружии.

И действительно, держался он на комиссии очень уверенно.

— Вы что, думаете, колхозу бог подает? Откуда нам столько денег взять? Прокопченные машины подсовываете, а цену дерете тройную…

Трофим Матвеевич старался каждому члену комиссии или сказать что-то приятное, или как-то угодить. Похвалил статью председателя райисполкома, вчера напечатанную в республиканской газете; восхитился серой каракулевой шапкой управляющего районным отделением госбанка; а директору РТС к слову сообщил, что в столовой появился армянский коньяк и он, Трофим Матвеевич, зарезервировал несколько бутылок.

Павел уехал в Сявалкасы раньше и не знал, чем кончилась купля-продажа машин.

— О сортировке не смогли сговориться. Не знаю, брать ее или нет? Можно и у богатых соседей выпросить напрокат. И так много денег ушло.