Борис Четвериков - Котовский. Книга 2. Эстафета жизни

«Хороший старикан!» — думает Котовский, любуясь им. Однако вслух этого не произносит. Знает по себе, как неприятно выслушивать похвалы. Котовский так рассуждает: нельзя хвалить за то, что ты хороший, честный, храбрый, что ты выполняешь долг. Ведь все это — обязательные качества человека.

Выслушав доклад, Котовский сказал:

— Значит, опять эскадрон связи подкачал? Снова отлынивает от физической подготовки?

Физическую подготовку, ежедневную гимнастику Котовский считал непременным условием военной учебы. В корпусе он начал с того, что отобрал по нескольку человек из каждой дивизии и стал заниматься с ними, приглашая к себе, знакомя их с литературой по физическому воспитанию, объясняя значение спорта и гимнастики, рассказывая о своей личной практике и демонстрируя перед ними весь цикл упражнений по системе доктора Анохина.

Таким образом удалось подготовить первых инструкторов в корпусе.

В гимнастическом зале корпусной школы ежедневно происходили занятия. Гимнастика и спорт были обязательными предметами. Зимой по указанию Котовского постепенно снижали температуру в гимнастическом зале. Когда курсанты были достаточно подготовлены и закалены, гимнастику перенесли на свежий воздух, стали делать упражнения, стоя на снегу, в трусах и тапочках. Котовский показывал пример. Надо сказать, что на курсантов школы можно было полюбоваться, это были здоровяки на подбор, с отличной мускулатурой и отличным настроением. Котовский настойчиво подчеркивал, что не наблюдалось ни одного случая простудного заболевания среди молодежи.

— Вот что значит закалка! — торжествовал он. — Вам никогда не понадобятся порошки от кашля!

Особенно привилось физическое воспитание в артиллерийских частях, стоящих в Умани. И отдельная 37-миллиметровая батарея, и артшкола были лучшими. Котовский приказом объявил им благодарность за постановку физического воспитания. Относительно же эскадрона связи Котовский говорил:

— В семье не без урода. Но будем надеяться, что и наши связисты поймут значение спорта.

— Они говорят, — усмехался Гуков, — что и так никогда не простужаются.

— Вот в этом и коренится их ошибка! Разве значение спорта и физического воспитания исчерпывается тем, что избавляет людей от насморка? Связисты говорят, что они и без гимнастики не простужаются. Можно также решить, что незачем мыть руки, и так чистые! Правда, всегда считалось, что самые развитые и толковые в армии — артиллеристы. Но времена-то сейчас другие. Разве саперам не требуется такая же серьезная подготовка? А связисты в наше время? А что вы скажете об авиации? Разве мало требуется от разведчика? И разве теперь не должен каждый боец, а особенно командир, знать не только свою, но и другие отрасли военного дела? Быть знакомым со всякого рода оружием? Изучать самым основательным образом связь всех родов войск между собою и их взаимодействие?

— Само собой разумеется, — охотно соглашался Гуков, — теперь это становится азбучной истиной.

— Вы знаете, Владимир Матвеевич, я убежден, что физическое воспитание — это первый шаг к воспитанию характера, к воспитанию вообще. Это самодисциплина. С этого начинается человек. Вежливость, внимание к людям, уважение к женщине, добросовестность во всех делах и поступках, привычка быть хозяином своего слова, обязательность — все это, вместе взятое, и есть, по сути, привычка мыть руки перед едой и привычка начинать день с гимнастики. Это все равно что не забыть утром завести часы: забудешь остановятся. А можно ли ждать от неаккуратного или нечистоплотного человека, что он окажется хорошим гражданином? Что он не свихнется? Что он не напутает?

— Ого, куда вы повели! Но, пожалуй, вы правы. Человек, который задолжал вам и не отдал рубль, может подвести и на тысячу, — согласился Гуков.

— Эскадрон связи пренебрегает физическим воспитанием. Хотите, пойдем и посмотрим, не отразилось ли это на всем их отношении к своим обязанностям?

— Я хорошо знаю связистов. Приличный народ. Думаю, у них все в порядке.

— А вот мы сейчас и убедимся.

Слово Котовского не расходится с делом.

До эскадрона связи рукой подать. Котовский появился в конюшнях эскадрона рано утром.

— Свалился как снег на голову! — рассказывали потом связисты. — Знали бы, что придет, все бы сверкало, как стеклышко!

От Котовского ничто не ускользнуло. Сопровождавший его начальник штаба еле успевал записывать:

— Лошади вычищены скверно, шерсть забита пылью. Записали? Не стыдно ли так обращаться с лошадьми, ведь лошадь — первейший наш друг в бою! Это записывать не нужно, и так ясно… А стремена, видели стремена? Ржавчина!

— Да, это же просто глина, товарищ комкор! — обиделся командир эскадрона.

— И глины хватает, и ржавчина. Значит, после езды, как было, так и бросили. Хороши голубчики! На коже слой пыли толщиной с палец, можно подумать, что седла лежат без движения со времен похода Александра Македонского на Персию.

— Уж и с палец! — протестовал комиссар эскадрона. — Так себе, просто налет. В нашем деле разве обойдешься без пыли?

— Вот еще обратите внимание, — продолжал осмотр Котовский, — днища кормушек проедены, железная обивка отстает, а эти гвозди — они же могут поранить лошадей!

— Уже приняты меры, — вступился командир эскадрона. — Не верите? У меня уже и отношение написано, после того как дневальный доложил.

— Кстати, где дневальный? Кто может ответить на этот вопрос?

Выяснилось, что дневальный до того увлекся чтением, что не заметил прихода командира корпуса.

— Конечно, непорядок, — примирительно пробормотал Гуков, — но в пользу дневального говорит, что он не спал, не играл в «козла», а читал книгу. Ведь мы именно сейчас проводим кампанию по внедрению в армию книги.

Это замечание вызвало смех. Рассмеялся и Котовский. Установили, что дневальный читает «Королеву Марго».

— Эх ты, тютя! — расстроился комиссар эскадрона. — Нет чтобы читать «Азбуку коммунизма»! Учишь вас! На кой ляд сдалась тебе эта «Королева»!

— «Королева Марго» — тоже неплохо, — решительно заявил Котовский. Погоди, я тебе «Анну Каренину» пришлю. Не читал? А эту, как прочтешь, товарищу комиссару передай, пусть и он прочитает, а после мне доложит, что там написано. Ясно? Я, например, так зачитался этой «Королевой» — всю ночь напролет читал, пока не кончил… Только я-то читал не в рабочее время и тем паче не на дежурстве. Ясно? Дайте ему три наряда вне очереди, чтобы у него было время обдумать мои слова.

Осмотрев конюшни эскадрона, прилегающие к Торговой улице, отправились на улицу Октябрьской революции, в помещение канцелярии эскадрона. Командир эскадрона и комиссар только переглянулись при этом.