Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли

Больше всех волновался Федченко. Он в эту ночь почти не спал, и пожилая властная жена даже пригрозила, что отведет его под холодный душ — остудить клокотавшее в нем горячее беспокойство.

Приезжали и раньше на завод ответственные товарищи из Совета Министров. Старый технолог вел себя спокойно, солидно: дескать, и мы неплохие работники у советской власти, а тут что-то выбило из колеи.

То ли долгая канитель с проектом установки утомила его, то ли накипел на душе протест против пустого транжирства, — ведь день и ночь полыхали факелы, сжигая драгоценные газовые отходы крекингов, — только не мог заснуть Федот Тодосович. Осторожно, боясь разбудить супругу, вставал он с кровати, подходил к окну, дышал холодком, тянувшим в полуоткрытую форточку, потом на цыпочках крался в кабинет и снова начинал вдумываться в россыпь цифр.

Глядя в потолок широко открытыми глазами, лежал без сна в постели и Груздев, с нежностью, переполнявшей его сердце, прислушивался к тихому дыханию спавшей рядом Нади и вдруг тоже начинал подсчитывать заводские резервы. «Ведь какую красивую жизнь можно устроить народу, если использовать по-хозяйски наши колоссальные возможности!» — думал он. Недавно был он вместе с Надей на вечере в клубе и удивился тому, как принарядились бетонщицы, которые, сделав себе высокие прически, веселыми стайками ходили по клубному фойе в юбочках колоколом.

Ленка с сейсмической разведки запросто подошла к молодой жене директора. На ней были новенькие остроносые туфли с каблучками не толще карандаша.

— А что, красиво? — задорно спросила она Груздева. — Конечно, мы приходим в простых ботинках, а здесь переобуваемся. — Пряча ногу под стул, она быстро сняла воздушную «обувку» и, поставив ее на ладонь, смеясь показала директору и его жене, перед которой не то стеснялась, не то немножко заискивала. — Из пластмассы каблучки, а внутри шпильки стальные. Не ломаются, но дороговаты. Заграничная продукция!

«А Мирошниченко на своих прессах мог бы наштамповать этого добра сколько угодно», — подумал Груздев — и размечтался о том, как эта Ленка, рабочая девушка, сойдет вскоре по ступенькам Дворца культуры на каблучках-гвоздиках и сядет в машину с невыгорающим корпусом из пластмассы, с облегченным мотором и нестареющими шинами. Без гари, без выхлопов, отравляющих городской воздух, на высокооктановом бензине, — впервые в стране полученном в здешнем цехе каталитического реформинга, — покатит эта машина недалекого будущего по асфальтам, сделанным тоже из своего заводского битума.

И растревоженный Груздев среди ночи так же, как Федченко, крадучись, ушел в кабинет и сел за деловые выкладки.

Встреча, которой предшествовало столько хлопот и волнений, прошла удивительно просто.

Заместитель председателя Совета Министров Союза, моложавый, очень энергичный человек с крутым ежиком волос и глубоко посаженными умными глазами, по-хозяйски ходил по заводу, внимательно осматривал цехи и установки, которые будут связаны с производством полипропилена. От предложения Груздева провезти его по территории (безопасности ради) на машине он отказался:

— Я сюда приехал не для того, чтобы «посетить» завод, а потом присутствовать на банкете. Скоро состоится Пленум ЦК, и вопросы нефтехимии поставим со всей остротой. Надо наверстать упущенное нами в этой области. Что вы хотите сказать? — спросил он, заметив порывистое движение Федченко.

— Пора, пора оказать нам решительную поддержку, а то мы лбы расшибли о такую стену, как Петр Георгиевич.

— Кто это?

— Карягин. Начальник нефтяного отдела Госплана Федерации, — торопко пояснил Федченко, боясь, как бы Груздев не перехватил инициативу в разговоре. — Уж очень много сил мы потратили на волокиту, им созданную. Вот снова подтвердили, что у нас сырья на десять тысяч тонн полипропилена, но если вы дадите дело на заключение в Госплан Карягину, то он опять скажет, что сырья у нас нет. И так до последней возможности будет возражать, потому что он нас именно «посещает», как верхогляд, а исстари поговорка в народе: «Бог посетил», — то есть беда пришла! Тут я вроде зарапортовался, но бог вправду тоже верхогляд!

— По вопросам планирования предстоит особый разговор, — сдержанно сообщил заместитель председателя Совета Министров, с интересом осматривая объективы термического крекинга.

Баркова и Груздева не удивила его эрудированность в области переработки нефти, а Федченко был поражен. Ему казалось: главное дело членов правительства — общее руководство, вопросы большой политики, и он не ожидал, что такой высокопоставленный человек сможет разбираться в конкретных задачах производства. Поэтому-то и не спал ночами Федот Тодосович, готовился разъяснить и доказывать. Основное, чего нужно было добиться, полагал он, — это чтобы правительство «уделило внимание», «выслушало» и «вынесло решение». Федот Тодосович понимал, что значит для страны Москва, Кремль, Совет Министров. Потоки писем стекаются отовсюду по этому адресу. Заводу повезло: завод добился внимания! И теперь главный технолог, поправляя украдкой свои пышные усы, старался «пояснить», «добавить», а при случае и «капнуть» на тех, кто чинил помехи делу, и ревниво прислушивался к тому, как «информируют» Барков и Груздев.

— Главная задача — комбинированная переработка нефти. Пусть химию не отделяют от нас, — сказал Федченко, снова придвигаясь к члену правительства и с изумлением ощущая, будто давно знаком с ним и готов с утра до вечера рассказывать ему про заводские дела, — хорошо бы пригласить его к себе домой (жена приготовит обед куда лучше, чем в столовой) и поговорить обо всем в спокойной домашней обстановке.

— Сейчас мы в основном получаем то, что физически содержит нефть, то есть бензин, мазут, керосин, а газы (такое богатство!) сжигаем. Становится обидно, когда подумаешь, что при углубленной комплексной переработке мы могли бы давать в десять раз больше, чем даем сегодня, — говорил Груздев, который уже досадовал на говорливость главного технолога, хотя прекрасно понимал его.

Барков вел себя куда скромнее: по-солдатски четко и охотно отвечал на вопросы — и только.

Заместитель председателя сказал:

— Надо учесть и то, что затраты на производство свинца, например, огромны по сравнению с затратами на производство пластмасс, а тонна полиэтилена или капрона может заменить в промышленности до десяти тонн свинца или других металлов. Поэтому надо быстрее развивать нефтехимию. Если мы станем на позицию людей, которые гонят ее с перерабатывающих заводов, заведем это великое дело в тупик.

— Все зло — от уродливого планирования! — снова разразился Федот Тодосович и сам смутился от своей резкости.