Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли

— По-моему, самая интересная работа у агрономов, — говорила Пучкова Наде. — В наших условиях, когда зависимость от природы сведена на нет, она исключительно эффективна. Почти все здесь мы выстроили сами: не один воскресник отработали! Идея обогрева, предложенная Груздевым, одобрена на Пленуме ЦК. Ведь горячую воду из цехов надо охлаждать, прежде чем снова пустить в оборот. Это стоит дорого, а мы берем ее, как тепловые отходы, обогреваемся бесплатно и возвращаем на завод холодненькую. Экономия средств и взаимовыгода! У наших рабочих самые дешевые огурцы и помидоры в любое время года! Если вы наладите нам автоматику, то стоимость еще снизится.

— Наладим, — с неожиданной для себя уверенностью пообещала Надя. — Я уже была в КИПе, и мы придумали название: «мать-кормилица». Надо реле времени установить, чтобы прибор чувствовал, когда приходит пора выполнять задание. Пусть сам включает насосы, поднимает уровень питательной влаги в гравии и отключает.

Увлекшись, они уселись на скамью возле бетонного стеллажа-корыта, из которого поднималась к стеклянному потолку зеленая завеса из огуречных плетей. Пучкова слушала Надю с большим вниманием, взгляд ее повеселевших глаз был сосредоточен и остер.

— Сделать бы нам еще автоматическое проветривание теплиц, чтобы стекла открывались и закрывались тоже по приказу автомата.

— Отдыхаете? — спросил Алексей Груздев, вместе с новым главным инженером Барковым обходивший теплицы. — А как идут дела?

— Не подведем, Алексей Матвеевич! — задорно сказала Надя. — Обсуждаем, как лучше провести местную автоматику.

Мужчины, продолжая разговор, пошли дальше.

— Более чем странно! — громко говорил Груздев. — Щелгунов сообщил мне по телефону, что Карягина срочно вызвали на комиссию Совета Министров по текущим делам. Хитер Петр Георгиевич! Потом при случае похвалится: был в нефтяном районе, а что на завод не заехал, постарается забыть.

— Живет одной жизнью с коллективом, в любое время суток найдешь его в цехе, — сказала Пучкова, задумчиво глядя вслед директору. — Сколько женщин готовы разделить с ним и горе и радость, а он нефтехимией увлекся, как девушкой. — Лицо Полины порозовело, похорошело, и Надя поняла, что она любит Груздева, и смутное чувство не то ревности, не то досады шевельнулось в ее душе. — Он радуется, когда его товарищи по работе растут, — словно оправдывая свой порыв, продолжала Полина. — Вот я… Он заставил меня поступить в Тимирязевскую академию и все сделал для того, чтобы я ее окончила, — а потом вернулась сюда.

— И вы вернулись ради Алексея Матвеевича?..

— Нет. Не подумайте чего-нибудь! Впрочем, ради него я поехала бы даже в Антарктику. Он во мне такое горячее, сердечное участие принял, и я его обожаю. Да, именно обожаю! — с вызовом повторила Полина давно изгнанное из обихода словечко.

— Что же Алексей Матвеевич сделал для вас? — спросила Надя через несколько дней, снова обходя вместе с агрономом Полиной ее тропически влажные владения.

Вместо того чтобы валяться на песочке у реки, плавать и опять блаженно млеть на солнышке, она часами пропадала в мастерских цеха КИП, наблюдала за пультами в операторных: искала решение задачи своего проекта.

Пучкова оказалась заказчиком толковым, но нетерпеливым, критиковала, подсказывала, назначала сроки.

— Вы совсем не даете нам времени подумать! — упрекнула ее Надя.

— Нельзя ждать: детки мои требуют.

— Детки ваши совсем не плохо себя чувствуют, — заметила девушка, любуясь необыкновенно мощными огуречными листьями.

— Листья что! Главное — огурцы такие вкусные и душистые, будто растут в открытом грунте. — Полина потянула унизанную огурчиками плеть из мокрой гальки вместе с белыми, словно отмытыми корешками. — Ни порошинки земли! Посажу обратно, и растение даже ничего не почувствует. Или вот эти красавицы… — и так же легко Пучкова вытащила из гравия розу с густомахровыми полураскрытыми бутонами.

Надя ахнула от сожаления, а Полина улыбнулась и спокойно посадила куст обратно.

— Завтра распустится вовсю, но попробуйте-ка потревожить ее в грунте во время цветения!

Девушка потянулась к цветку — понюхать — и испуганно отшатнулась: в нежных лепестках барахталась пчела.

— На тридцатиметровые взрывоопасные «самовары» влезать не боишься, а пчелы испугалась! Клинский огурец требует опыления, поэтому здесь у нас пчелы. Ставим по одному улью на каждую теплицу. — Полина легонько тряхнула цветок, помогая пчеле выбраться. — Все-таки вялые они тут: сильно истощаются от нашего жаркого и влажного климата. Мы для них зеленые ветки приносим. Вон букеты в бочках с водой: орешник, береза, ива. Пчелы берут с них белковый корм для своей детки. Зимой голые метлы привозим; стоя в воде, они выкидывают листья, и пчелкам легче дышать.

Зачерпнув ладонью гравий из стеллажа и пропуская его меж пальцев, Надя вспомнила, что ничего не сказала Юлии о своей встрече с Ахмадшой в Скворцах. Отчего не сказала? Странно встревоженная, она присела на скамейку у прозрачной стены теплицы и, глядя на широкие, как лопухи, листья, снова требовательно, даже капризно, спросила:

— Так что же сделал для вас Алексей Матвеевич?

— Разговор не для рабочей обстановки, — возразила Пучкова, однако села рядом и задумалась, деловитая в косынке и халате-спецовке с подвернутыми рукавами и большими карманами, набитыми всякой всячиной: и ножницы оттуда выглядывали, и концы шпагатов, и какие-то бумажные пакетики.

На строгом лице ее с прямым носом и кругленьким подбородком блестели, как роса, капельки пота. Вероятно, в юности она выглядела очень хорошенькой.

— Я уже сказала вам, что училась в Тимирязевской… — нерешительно заговорила Полина, но вдруг круто повернулась и спросила: — Что вы думаете о любви? Какое у вас представление о ней?

Надины представления о любви были пока довольно смутны. Правда, она знала дружную жизнь своих и теперь еще влюбленных родителей, жизнь Семена Тризны с его Танечкой, а главное, помнила наставления матери: Дина Ивановна начала подготавливать дочку к вступлению в жизнь, едва она вышла из подростков.

— Истинная любовь бывает в жизни только раз, — говорила она ей, а позже в различных вариациях подтверждала вывод, сделанный из собственного опыта.

Но многое в окружающей среде свидетельствовало об ином… Стремление юного существа разобраться в сложной житейской путанице приводило к новым разговорам, и мать всему находила объяснение: пережитки в сознании людей, плохое воспитание.

До сих пор Надя никем по-настоящему не увлекалась, встреча с Ахмадшой впервые растревожила и взволновала ее. Может быть, сердце ждало именно его.