Борис Изюмский - Подполковник Ковалев

Хотя Грунев от бессонной ночи, разведки, копания едва держался на ногах, он все же стал еще ожесточеннее вгрызаться в землю пехотной лопатой. Черенок лопаты потемнел, словно на нем выжгли пятна. Пот обильно тек из-под каски на глаза, солонил губы, но Грунев тоже остался доволен своей работой.

«Сержант носа не подточит», — подумал он. И вспомнил еще одну присказку Крамова: «От солдатского пота порох не сыреет».

Проверив, в порядке ли автомат, запасные магазины, он отстегнул сумку для гранат, немного передвинул короткий штык — в нем были и ножницы для резки проволоки, и пилка, и нож — открывать консервы, — жадно хлебнул из фляги, теперь наполненной чаем, и с чувством исполненного долга приподнял голову над окопом.

Дроздов притаился метрах в семи. Еще дальше окапывался автоматчик Азат Бесков, немного позади — гранатометчик Антон Хворыська. Его крупное добродушное лицо сейчас сосредоточенно. Тут уж не до басен.

Слева от Грунева тянулся овраг в припорошенном снегом кустарнике. Возле развилки в надолбах — по одной из дорог они недавно возвращались из разведки — высилось сухое раскидистое дерево.

Снова начался ветер. «Надо будет при стрельбе давать поправку…» — деловито отметил Грунев.

Правее их высотки тянулось болото, занесенное снегом, оно казалось сейчас безобидным. «Во всяком случае отсюда танки не пойдут, — успокоил себя Грунев и присел в окопе отдохнуть. — Дроздов сейчас, конечно, смалит сигареты».

Как Виктор ни старался приучить Владлена к курению, так и не смог.

…Ковалев биноклем поймал участок Санчилова. Устоит ли? Хватит ли умения и мужества? Рота Борзенкова уцелела в батальоне Чапеля. По всей видимости, «бой» приближался к своей наивысшей точке, к тому напряженному схлесту гребней, что решит его исход.

«Удержит ли рубеж Санчилов, пока введу резерв? — с тревогой думает Ковалев. — Надо сделать это как можно скорее».

Из-за бездумной торопливости майора Чапеля взвод Санчилова, не прикрытый огнем, оказался на направлении главного удара контратаки «противника».

Санчилов этого не знал, но, получив от командира роты Борзенкова приказ выстоять, ни в коем случае не пропустить танки, передал приказ своим командирам отделений.

Внутренне Санчилов был напряжен до предела, в нем словно бы натянулась какая-то струна, но внешне ничем не показывал этой напряженности, отгонял неуверенную мысль — сможет ли?

Танки пошли слева, минуя болото, хотя отсюда лейтенант Санчилов их не ожидал.

Один танк медленно пошел на окопы. Лейтенант с силой бросил противотанковую гранату, и она упала на маленьком парашютике прямо на башню.

Посредник объявил танк уничтоженным. Второй полз на окоп Дроздова. Тот метнулся было по траншее, забыв о гранатах и всех наставлениях, но его остановил властный голос сержанта Крамова:

— Подрывай!

Грунев с криком «Бей!» бросил гранату под гусеницу, а сам свалился в окоп, вжал голову в плечи. Танк остановился в клубах дыма.

— Есть еще один! — азартно закричал Санчилов.

Ему казалось, что идет настоящий бой, что решается судьба полка.

— Молодец, Груня!

Лейтенант даже не заметил, что выкрикнул прозвище Грунева.

Появился еще один танк, он полз медленно, словно на ощупь, заставлял сердце сжиматься от лязга гусениц, тело — вдавливаться в землю.

— Танк пропустить! — отдавал команды Санчилов. — Бить в корму! Отсечь пехоту! Гранатометы — по танку!

Хворыська открыл огонь.

— Автоматчики по пехоте четыре, в пояс — огонь!

Кобура пистолета у Санчилова расстегнулась, каска немного съехала набок.

Машина почему-то дала задний ход и уткнулась в надолбу.

Только теперь пришел в себя Дроздов и пополз к танку. Дерзко вскочив сзади на его обледенелую броню, перебрался к башне, потом на носовую часть и набросил шинель на смотровые приборы — триплексы.

И тут Грунев вспомнил, что, когда ему в «парковый день» разрешили сесть на место командира танка, он заметил, что триплексы есть и у командира, и у заряжающего. Значит, Дроздов ослепил танк не полностью.

Грунев неуклюже полез на броню вслед за Дроздовым, сорвался, разодрал левую руку, но все же влез. Глаза его были яростны, лицо распалено.

Он набросил плащ-палатку так, что она вовсе ослепила танк, уселся между люками, распростертыми руками придерживая плащ-палатку.

Танкисты, не понимая, что происходит, заглушили двигатель.

Дроздов, осатанело долбя прикладом по броне, свирепо кричал осипшим голосом:

— Вылазь, кроты!..

И Грунев, словно эхо, вторил ему:

— Вылазь, кроты!

Доложив командиру дивизии обстановку и свое решение ввести резерв, форсировать реку, Ковалев получил на это согласие и начал осуществлять замысел.

«Сейчас главное — ускорить продвижение вперед. А Чапелю позже втолкую, по возможности спокойно, что он натворил».

— Я к Санчилову, — сказал майор Васильев Ковалеву, — есть неотложное дело…

Цепкие серые глаза Ковалева сузились.

— Хорошо, — понимающе ответил он, — заодно введите лейтенанта в новую обстановку… Пусть примет роту…

Санчилова майор Васильев нашел в окопе, он помогал Бескову устранить неисправность в автомате.

— Товарищ лейтенант, — подозвал Васильев, — ваш командир роты хорошо «воевал», но тяжело ранен. Майор Чапель — тоже. Принимайте подразделение. «Бой» сместился на левый фланг. На вашем — временное затишье. Задача: форсировать реку и подоспеть на помощь десантникам… К вам будет прислан резерв…

…В первое мгновение лейтенант растерялся. Ну можно ли ему сравниться с Борзенковым?! Но Санчилов был на том душевном подъеме, когда все кажется по плечу. Черт возьми! Значит, стоит он чего-то, если в трудную минуту доверили ему роту! Лейтенант склонился над картой.

— В «молнии» место осталось? — спросил Васильев немного позже у комсорга роты Вострякова. Майор имел в виду «боевой листок» с надписью сверху «Прочти и передай товарищу».

— Немного… — ответил Востряков, крепыш с шелушащимися ушами и носом.

— Напишите о бое Дроздова и Грунева с танками… О гранатометчике Хворыське….

— Уже написал, — даже немного обиделся комсорг, — передал по окопам.

…Рота Санчилова ненадолго закрепилась у реки. Правее вышли градовские танки. «Умница, капитан! Всегда там, где необходим», — с удовлетворением отметил Ковалев.

Дивизион Садовского обрабатывал другой берег реки. Мотострелки побежали через лед, а бронетранспортеры медленно, словно прощупывая каждый шаг, двинулись вслед, прикрывая их своим огнем.

…До противоположного берега оставалось метров тридцать, когда маленький Бесков провалился в лунку, вырубленную рыбаком. Грунев подполз к нему и, схватив за воротник, потянул на себя. Лед затрещал под Груневым, но он тянул и тянул Азата, пока тот не выбрался из воды. Вместе с остальными они достигли берега. Вскоре за него зацепилась вся рота. Подоспел и резерв Ковалева. Десантники побежали поселком с криками «Ура!». Санчилов тройным зеленым огнем ракеты дал знать: «Мы — свои!»