Юрий Лаптев - Следствие не закончено

— Да и свиней братец Аркаша выращивает исключительно ради научного эксперимента; человек поставил перед собой благородную цель — путем повторного скрещивания знаменитой орловской Ливенки с нашей Чернавкой добиться коренного улучшения местной породы. Да, да, об этом даже «Крайгородская правда» писала в статье «Обеспечим мясной комбинат свиным поголовьем!».

— Позвольте, мама, — попытался урезонить Фелицату Ивановну сын. — А что мешает дяде Аркадию проводить эти полезные эксперименты на ферме Крайгородского племрассадника? Согласитесь, что содержать столь визгливое и пахучее животное в центре города, да еще под окнами школы… Нет, вы только представьте себе: съедутся к нам осенью представители…

— Та-ак… Значит, вас солидно обработали! — сказала Фелицата Ивановна и скорбно помотала головой. — Бедный братец Аркаша! Отдать столько сил и здоровья колхозному строительству, и вот… Да, кстати, а почему на совещание в область поехал не ты, как председатель комиссии, а Василий Васильевич?

— Мамочка, ты же знаешь, сколько у меня сейчас дел! Просто голова кругом идет.

— Я все знаю! — произнесла Фелицата Ивановна патетически. — А уж Трофимова вашего насквозь вижу! Да, да, в последнее время он тебя явно затирает!

— Глупости, мама, — сказал Федор Федорович, однако озаботился.

— Эх, Федя, святая простота! Сообрази сам, кому первому пришла в голову такая светлая мысль?.. Тебе, моя умница! И вся эта ремонтная канитель ляжет на твои плечи; шуточки — весь Крайгород захотел омолодиться на восьмой сотне лет!

— Да, да, да, — пробормотал Федор Федорович уже обеспокоенно.

— Дошло?.. Мне, например, до сих пор обидно, что под статьей «Древний памятник русской культуры» стоит подпись какого-то выжившего из ума учителишки!

— Мама!

— Ах, простите, это же дед вашей пассии. И вот опять, неужели ты не понимаешь, почему с докладом в область поехал не ты, а сам Трофимов?.. Все знаем! Этот «простачок» понимает, что вверху частенько отмечают не истинного труженика, который все везет на собственном горбу, а того, кто рапортует да согласовывает!.. Еще счастье твое, Федор Федорович, что у тебя такая мать, уж кто-кто…

В чем оказалась права мудрая женщина Фелицата Ивановна, так это в том, что «весь Крайгород захотел омолодиться на восьмой сотне лет»!

Ровесник Москвы, шутка ли!

И даже такие сведения раскопал учитель Костричкин в монастырских летописях, что было время, когда «стольный град сей» начали было именовать Великим Крайгородом, как, скажем, Великий Устюг или Ростов Великий — городок, приписанный впоследствии к невеликому Ярославлю.

Так что не без основания большинство крайгородцев вдруг иными глазами взглянули на свой город и захотели приукрасить его ко дню рождения.

И повсюду «дело закипело», даже две центральные улицы вступили в соревнование — «за чистоту и красоту».

Но особенно показательным в этом отношении оказалось строительство бани в Стекольной слободе, которое взяли под свою опеку пенсионеры района.

Прежде чем приступить к работе, предприимчивые старички, по предложению учителя Костричкина, провели два дня на строительстве мясокомбината. Здесь «молодые» строители узнали, что наружные ряды кирпичной кладки называются верстами, а внутренние — забуткой. И что промежуток между кирпичами, заполненный раствором, следует называть швом. И много еще полезных сведений получили свежеиспеченные каменщики от своего бригадира Анны Петровны Захаровой и от инженера Романа Васильчикова.

Особенную пытливость обнаружил Петр Ананьевич Костричкин. Он даже составил своего рода толковый словарь каменщика, где можно было найти исчерпывающее описание каждого процесса, а также расшифровку таких не всем понятных слов, как кельма, весок, причалка, расшивка, штраб.

А в день, когда бригада должна была приступить к практической работе, Костричкин явился на строительную площадку чуть свет, сопровождаемый внучкой. При ее помощи Петр Ананьевич тщательно обмерил уже выложенный фундамент, а затем, отпустив Веру, погрузился в вычисления. За этим делом и застали Костричкина остальные члены бригады, которым он тут же сделал небольшой доклад.

— Нам, дорогие друзья, известно, что по проекту длина здания составляет одну тысячу двести сантиметров, ширина — шестьсот пятьдесят и высота — триста сорок сантиметров. Сознательно допуская известную погрешность в исчислении кубатуры собственно стен, мы приходим к такому выводу: задуманная нами баня представляет из себя около шестидесяти двух кубических метров кирпичной кладки.

— Ишь ты, почти в точку угадали! — вырвалось одобрительное восклицание у Захаровой.

— Извините, Анна Петровна, это не гадание, а материалистический расчет! — поправил молодую женщину Петр Ананьевич. — Теперь, зная, что объем отдельного кирпича составляет одну тысячу девятьсот кубических сантиметров, и снова допуская некоторую приближенность, вычисляем: нам предстоит уложить немногим больше тридцати тысяч кирпичей!

— Ого! Цифра космическая, — пробормотал Средневолжский. А зубной врач опасливо поцокал языком.

— Вас это пугает? — спросил Костричкин, затем, лукаво сощурясь, достал из кармана брошюру и, раскрыв заложенную страницу, прочитал: — «Производя кладку жилого дома, бригада каменщика-новатора С. С. Максименко уложила за одну смену более семидесяти тысяч кирпичей…» Вы слышите, Кондрат Михайлович, и вы, Цезарь Осипович, — семьдесят тысяч! Иначе говоря, Максименко со своей бригадой сложил бы за один рабочий день две таких бани, как наша.

— Вот это работнички! — Иван Нефедович даже крякнул от почтительного удивления. — Собачью будку сколотить — и то мы с племяшом полный день канителились. Родятся же такие люди!

— Люди как люди, тот же Максименко, — сказала Анна Петровна. — Только вам, отцы, с такими мастерами тягаться рановато. Если для начала сотни три-четыре кирпичей за день осилим — и то…

— Ну, знаете ли! — возмутился Средневолжский, картинно вскидывая руки. — Не хотите ли вы, дорогая Анна Петровна, сказать, что над тем, что ваш Максименко способен сделать за день, нашей бригаде надлежит трудиться чуть ли не полный год? Парадокс!

— Поработаем — увидим, — с улыбкой оглядывая свою бригаду, сказала Захарова. — Только знаете, как в старину каменщики говорили: без сноровки один кирпич уложить — нужно силу приложить.

Опасения Анны Петровны оказались основательными: суеты в первый день было много, а уложили немногим более двухсот кирпичей.

И, что было совсем уже обидно, несмотря на столь незначительный результат дневного труда, новоиспеченные каменщики разошлись по домам еле волоча ноги, особенно актер и зубной врач.