Николай Глебов - В предгорьях Урала. Книга первая
- Название:В предгорьях Урала. Книга первая
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Челябинское книжное издательство
- Год:1954
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Николай Глебов - В предгорьях Урала. Книга первая краткое содержание
В предгорьях Урала. Книга первая - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Устиньюшка, се-стри-ца! — И надрывный, ноющий звук пронесся по улице: «ы-ы-ы!». За плетнями послышались всхлипывания, показалась на пороге избы сгорбленная горем мать, за ней, сутулясь и часто моргая красными веками, вышел отец. В тяжелый, точно звериный, вой Степана влились плачущие голоса женщин. Кто-то догадался сбегать за Вассой. Прижимая к груди ребенка, с побледневшим лицом, она торопливо бежала по улице, на миг остановилась перед Степаном и произнесла со стоном:
— Прости!
Фронтовик привлек жену к себе.
Проводив семью Черноскутовых в избу, Устинья, вытирая слезы, пошла домой.
В ту ночь она спала плохо. Беспокоила судьба Вассы и Степана. Утром, чуть свет, она направилась к избе Черноскутовых, тихо открыла дверь и, увидев сидевшую у зыбки мать Степана, остановилась у порога. Старуха со счастливой улыбкой помаячила в сторону спящих в обнимку сына со снохой и тихо шепнула Устинье:
— Наладилось.
Довольная Устинья вернулась домой, подоила корову и погнала ее через мост к выгону. Возвращаясь обратно, она заметила, как с верхней улицы выехала группа вооруженных казаков и стала спускаться к реке. Устинья прижалась к перилам моста, пропуская всадников. Впереди ехал на рыжем жеребце Сила Ведерников, за ним Поликарп и еще несколько зажиточных станичников. У каждого за плечами была винтовка. Женщина проводила их взглядом, и, когда те повернули на дорогу, ведущую к Донкам, Устинья догадалась, что отряд Силы Ведерникова решил силой отобрать у донковских мужиков покосы, которые они захватили с неделю тому назад у казаков.
«Будет свалка», — подумала она с тревогой и, вбежав в дом, стала будить Лупана. Тот проснулся и, раздумывая, долго чесал бок.
— Не с кем ехать на выручку мужиков. Евграф с Шеметом в городе. В станице не больше двух-трех фронтовиков, ну да, скажем, еще Степан. Однако попытаюсь. Кликни Назара.
Устинья бросилась бежать на Нижнюю улицу, где жил вернувшийся с фронта Назар Белостовцев.
Ехать в Донки согласился и Степан.
— Помочь мужикам надо, — седлая отцовского коня, сказал он Устинье. — Жаль, что вчера от пьяной дурости клинок затупил. Зазубрины есть, — виновато улыбнулся он.
Помолчав, Степан сказал с чувством:
— Спасибо, выручила, а то бы набедокурил, — и, подтянув подпругу седла, он легко вскочил на коня.
Лупан дал Степану винтовку Евграфа. Вскоре они все трое, проехав мост, направили коней крупной рысью. Впереди, пристроив старую пику, ехал Лупан.
Подъезжая к деревенской поскотине, они заметили большую толпу мужиков и баб, вооруженных кольями, железными вилами. У некоторых за поясом были видны топоры. Поскотина была закрыта. Со стороны дороги, у самых ворот, приподнявшись на стременах, что-то кричал толпе донковцев Сила Ведерников.
Лупан повернул коня в объезд. Степан с Назаром последовали за ним. Заехав с противоположной стороны деревни, казаки пришпорили коней и понеслись по безлюдной улице.
Заметив мчавшихся во весь карьер трех казаков, толпа шарахнулась. Раздались крики: — Обходят! Стой!
Навстречу Лупану выбежал с винтовкой солдат, вскинул ее к плечу и крикнул:
— Стой! Не то стрелять буду.
Вынырнувший из толпы Ераско подбежал к солдату и ухватился за его винтовку.
— Не видишь, что ли. Это Лупан, с ним Назар, а третьего не знаю. Наши люди, — быстро заговорил он.
Получив неожиданную помощь, донковцы осмелели.
— Ну-ко, слазь с вершины, толстопузый! — кричал какой-то мужик Силе Ведерникову. — И не думай, покос все равно не отдадим.
— Самовольничать не позволю, — кричал, не слезая с седла, Сила. — Покосы и земли еще царем нам дарованы, косить не дадим.
— Давай-ко отъезжай подальше от греха, — сказал ему подъехавший вплотную к воротам Лупан. — Не будоражь народ.
— Я с тобой еще поговорю в комитете, — погрозил ему нагайкой Ведерников.
— Отчаливай! — Степан начал открывать ворота. Обнажив шашку, он крикнул мужикам: — За мной, ребята!
Донковцы хлынули в проезд. Группа Ведерникова под напором толпы постепенно отходила от поскотины. Не спуская злобных глаз со Степана, Сила начал снимать с плеча винтовку.
— Спрячь винтовку, царский ублюдок! — яростно кричал Черноскутов.
Сила круто повернул коня к выкрикнул:
— Мякинники! Большевики!
— Колом его, кикимору!
— Старорежимник!
Ведерников поскакал от ворот. Отчаянно ругаясь, он погрозил кулаком:
— Я вам попомню, голь перекатная!
— Отчаливай!
В тот день, отстояв покосы, донковцы открыли собрание. Первым выступил Степан:
— Крестьянская беднота и трудовое казачество под руководством рабочего класса должны изгнать из комитетов приспешников буржуазии, установить Советскую власть. Это мы сделаем только при помощи партии большевиков.
Глаза 37
Евграф Истомин и Василий Шемет приехали в Марамыш поздно ночью.
Елизар с женой спали. На стук вышел незнакомый человек в кожаной тужурке и рабочих сапогах. Спросив, что им нужно, он пропустил приезжих в комнату, а сам ушел в боковушку, где жила когда-то Устинья.
Проснулся Елизар и, увидев зятя, стал торопливо одеваться.
— Не ждали. Мать, а, мать, — потряс он за плечо спящую жену. — Вставай, Евграф приехал.
Женщина поднялась с постели и всплеснула руками:
— Евграф Лупанович, вот радость-то!
Утром, за чаем, Евграф спросил тестя:
— Должно, ночью дверь нам открывал твой квартирант, Русаков?
— А вы откуда его знаете?
— Устинья говорила, — и, помолчав, Евграф продолжал: — Уж сильно она его хвалила. И в Качердыкской мы о нем слышали от дочери Степана Ростовцева.
— Спит он еще, наверное, — кивнул он на маленькую комнату. — Сейчас пойду, узнаю, встал ли.
Елизар вышел из-за стола и направился к квартиранту.
— Здесь я, здесь, уже живой, — улыбаясь с порога, Григорий Иванович подошел к гостям и поздоровался. Провел по привычке рукой по волосам и, обратившись к Евграфу, спросил: — Значит, вы и есть муж Устиньи Елизаровны?
— Так точно, а это — мой товарищ, из одной станицы, — показал он на Василия.
Шемет крепко пожал руку Русакову и внимательно посмотрел на него. Крепко сбитая фигура Русакова, простое лицо рабочего, с коротко подстриженными усами, с гладко выбритым подбородком, спокойные движения, уверенный голос располагали к нему.
— Фронтовики? — Григорий Иванович бросил беглый взгляд на георгиевские кресты батуринского зятя и на Шемета.
— Вы строевик? — спросил он Шемета.
— Так точно. С Евграфом Лупановичем из одного полка.
— Он кавалер всех четырех степеней, — заметил Евграф, — Приказ уже был о его производстве в чин подхорунжего. Да вот с крестами-то у Василия заминка вышла. Разжаловали за подстрекательство казаков к бунту. Чуть под расстрел не попал. Тут как раз революция.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: