Вера Кудрявцева - Летний дождь

— Вот и я так думаю: был он на уроках, никакой косметички и не видывал и не знает даже, что это такое. Правда, Саша?

Санька опять кивнул.

— Саша, ты знай: эта комната — второй дом для тебя. Ты можешь прийти сюда в любое время, с любой обидой, с любой бедой, и я тебя всегда постараюсь понять и помочь тебе…

И Санька понял: его ставят на учет.

— А если сам не придешь, тебя вызовут повесткой, — сказала Мария Максимовна. — Ничего, полезно для профилактики, поменьше лгать будешь!

— Милиция теперь твой второй дом, милиция! — простонал отец. — Дожили!

После этого мать уволилась с работы, чтобы не спускать с Саньки глаз, отец перестал оформлять в классе разные школьные уголки, а Санька нашел друга.

Витька, оказывается, тоже жил в их поселке, только в начале его и в городском доме. А Санька у самого леса в своем, построенном еще дедом доме. И учился Витька в другой школе. Если им надо было встретиться, Санька шел к Витькиной школе и ждал друга у ворот. Встретившись, они бродили по улицам поселка, по берегу пруда, в лес даже мимо Санькиного дома уходили. Правда, встречались они в те дни, когда Санькин отец был в поездках: он запрещал им дружить.

Шли они, разговаривали. Или просто молчали. Хорошо вдвоем! У них оказалось много общего. Например, Витька тоже любил кататься по городу. И как только они раньше в трамвае или в троллейбусе не встретились?

Но в одном у них все было наоборот: Санька когда-то мечтал уехать к бабушке-прабабушке от отца, а Витька к отцу от матери мечтает укатить. В Одессу, в далекий город у моря. Сколько раз его уже, оказывается, снимали с поездов.

— Но теперь-то уж не снимут, не вернут! — блестел глазами Витька. — Теперь-то я такое придумал!

— Разве тебе с матерью плохо? — спросил однажды Санька. — Она красивая!

— А-а! — махнул Витька рукой — Красивая! Нашел красивую! Крашеная-перекрашеная! Сама парикмахерша, вот и красится. То в блондинку, то в эту, как ее, — в шатенку… Да пускай бы красилась! Мужья ее во как надоели! Сегодня один, завтра другой. Как придет новый муж, она меня выставит: иди, Витенька, погуляй! На ключ закроются, а я… Сперва в чужих подъездах грелся. К батарее прижмусь и стою. Стою, реву, пока кто-нибудь не увидит. А увидят, обязательно закричат: «А ну, марш домой — ночь на дворе!» Пойду — закрыто. Тогда я и придумал — на трамваях кататься. Но автобусы лучше: в автобусах теплее и денег можно побольше заработать…

— Как это — заработать? — удивился Санька. Витька понял, что проговорился, рассказал:

— Да так: передадут тебе на талоны человека три-четыре сразу. А ты у окошечка стоишь. Несколько монет водителю, а остальные в варежку. Талоны передашь, а сам из автобуса — разбирайтесь, куда делись денежки. А ты в другой автобус — все гармо-нич-нень-ко!

— Ну, Витька! — только и сказал Санька, осуждая друга.

— Мне деньги нужны — во как! — оправдывался Витька. — Доберусь до отца, начну честную жизнь. А пока… не обманешь — не уедешь! Мамка каждый день на обед, на мороженое пломбир выдает — я так постановил. Это копеек пятьдесят получается. Ррраз! На кино — два! За молоком пойду — три! Она мне на три литра молока даст денег, а я куплю два, а потом бац туда литр воды! А денежки — двадцать восемь копеек — себе! Недавно ее новый муж, дядя Валера, спрашивает:

— Лапочка, нет ли у нас молочка?

— Как же — есть! Витенька сбегал, купил, свеженькое.

Он попил: «Ффу, — говорит, — сплошная вода!» — «Вот, — мамка ему, — разбавляют, такие-сякие! Средь бела дня грабят!» Я чуть не сдох под одеялом от смеху! К отцу доберусь, расскажу ему, вот похохочем!

Витька основательно готовился к побегу. На поездах ему ни разу не удавалось уехать дальше первой же большой станции. Теперь он решил идти до Одессы пешком. Сразу же после учебного года и отправится. Про то что можно путешествовать пешком по всей стране, он прочитал в газете. Один дедушка, оказывается, за полгода от Москвы до Дальнего Востока прошел!

— Вот бы с таким мировым дедом идти! Вот это был бы резонанс! — мечтал Витька и сговаривал Саньку.—

Представляешь? Представляешь? Идем мы с тобой от села к селу потихонечку. Мимо машина — вжжиг! Бац — затормозила! «Куда, ребятки, путь держите?» — «В Покровку, к бабушке с дедушкой». А про Покровку эту надо заранее узнать. «Садитесь, подбросим!» Говорят, деревенские люди добрые. Сели, поехали! И так далее, и тому подобное. А места кругом все новые! Природа меняется, сам знаешь: сперва лес, потом лесостепи, степи и вот — субтропики! Пришли! Черное море перед глазами! Белые корабли. Я маленький был, а помню, как папка показывал мне белые корабли, — ох и красиво! Мой папка — моряк! Устроит меня в мореходку, выучусь тоже на моряка, и будем мы с ним вместе плавать по морям-океанам! Гармонично! И тебя устроит, он такой!

Санька пока отмалчивался или бубнил в ответ: «Там видно будет!»

На всякий случай они старались больше ходить пешком. Особенно в те дни, когда Санькин отец был в поездках. И на всякий же случай Санька тоже стал копить деньги, прикарманивал по пятакам, экономил на завтраках. Признаться, ему не очень хотелось добираться пешком до самой Одессы. Но привлекала мореходка. Может, и правда Витькин отец устроит их. Вот бы стать капитаном дальнего плавания! Это вам не водитель трамвая или машинист какой-нибудь! Капитан дальнего плавания! А то — «пенек… пенек…».

— Вот слушай, а то, может, не веришь. Письмо мне от папки! — сказал однажды Витька и достал из портфеля тетрадный листок. «Здравствуй, сынок Витя, — прочитал он. — Как ты живешь? Я тебе долго не писал: ходил в загранку. Витя, приезжай ко мне, я тебя устрою в мореходное училище, где на капитанов учат. И поплывем мы с тобой по морям-океанам! Сынок, помни: только тот хороший человек, кто помогает детям, старикам, всем собакам, а также птицам и зверям…»

— Так и написал? — удивился Санька.

— А что? — насторожился Витька. — Так и написал!

— Один мой знакомый тоже такие слова говорил, — сказал Санька и посмотрел вдаль, где виднелось трамвайное кольцо.

— Хороший, значит, он человек, — сказал Витька, убирая в сумку письмо. — Как мой папка.

Санька промолчал. Давно он не видел Ваню. Стыдно потому что. Вдруг Ваня спросит про ту историю с замшей? Чтобы Ваня узнал, что он, Санька, на учете в милиции? Да ни за что на свете!

А вскоре после этого поехали они с Витькой в город на трамвае — присмотреть маленькую палаточку. Только устроились поудобнее у окна, как вдруг услышали:

— Товарищи пассажиры! Мы проезжаем совершенно юный район. Недавно здесь был пустырь, заросший бурьяном, а теперь…

Ваня! Санька, забыв про все на свете, вскочил и хотел было кинуться к кабине, но Витька крепко ухватил его за рукав и зашептал испуганно: