Евгений Петров - Том 5. Рассказы, очерки, фельетоны

– Я же по страхка…

Оставив весь наличный капитал в амбулатории, Дыркин, шатаясь от незаслуженных обид, побрел по улице.

– Э-е-е-э-п-п-п!!!

И Дыркин, опрокинутый лихачом, уже лежал на мостовой.

Когда Дыркин поднялся, потирая ушибленное плечо, перед ним стоял квартальный и зловеще улыбался.

– Отец родной! Ангел!.. – заплакал Дыркин.

– Осади!! – гаркнул городовой. – Почему скопление? Ты что здесь делаешь?

– Я-то? Батюшки! Ангел!.. Отец родной… – зашамкал Дыркин.

– Вот я тебя за общественное нарушение в часть сведу! – недружелюбно сказал городовой и ударил Дыркина тяжелым кулаком по морде.

Ночевал Дыркин в участке…

Дальше, как и следовало ожидать, когда Дыркин проснулся, он с удовольствием заметил, что лежит в своей постели…

Звонили юбилейные колокола.

1927

Хорошо ранней весной, когда пахнет фиалками и кошками, когда отвратительный вой трамваев становится похожим на вздохи эоловой арфы, когда наглое фырканье автомобилей превращается в переливы пастушеской свирели, а вопли газетчиков в шорох молодой листвы, и когда даже ответственные съемщики становятся похожими на людей…

Ранней весной медик Остап Журочка влюбился в педфаковку Катю Пернатову.

– Я человек холодный, – говаривал о себе Журочка с гордостью, – и любовных штук не понимаю.

А тут вдруг взял да и втрескался.

– Ну, что я нашел в этой дурехе? – терзался Остап, ворочаясь на твердых досках своего студенческого ложа. – И росту чепухового, и волосы какие-то серые, и глаза странные: не то синие, не то желтые… А главное – дура. Только и знает – хи-хи да хи-хи. Хаханьки ей все… Тьфу.

Медик отлично сознавал, что он несправедлив к Пернатовой, что вовсе ей не «хаханьки все» и что Пернатова девушка серьезная и начитанная. Сознавал, но боролся.

– Тоже, – злорадствовал медик, зарываясь головой в подушку, – к педагогической деятельности готовится, дура, а сама небось о женихах думает. Сама книжки читает и на диспуты бегает, а у самой одеколоны на уме. Знаем мы этих женщин…

Всю ночь провел Журочка в деятельной борьбе с обольстительным образом Пернатовой, а наутро выяснилось, что борьба окончена полным поражением и что он, Журочка, лежит на обеих лопатках.

– Что же теперь будет? – ужаснулся медик.

Любовь, как известно, не картошка. Ее не сваришь на стареньком примусе в ободранной кухне студенческого общежития. Любовь – штука тонкая и требует подхода.

Целую неделю страдал медик в одиночестве, но наконец не выдержал и рассказал о своих страданиях соседу по койке Кольке Дедушкину.

Колька упал на садовую скамейку, заменяющую ему постель, и долго дрыгал ногами. Потом сказал:

– Что же ты, дурак, намерен предпринять?

– Жениться! – твердо сказал Журочка.

– Ну, и женись, если, конечно, тебя привлекает именно этот не особенно удобный способ самоубийства.

– А вдруг она меня не любит? – испуганно прошептал Журочка.

– Да ты спроси ее! – посоветовал Дедушкин.

– Неудобно как-то… Взять вдруг и спросить: а вдруг обидится?

– А ты попробуй.

– Попробуй, попробуй. Легко сказать – попробуй… А ты пробовал?

– Я? – нагло сощурился Колька. – Сколько угодно. К каждой девчонке нужно иметь особенный подход. Взять хотя бы, к примеру, твою Катьку. Чем интересуется Пернатова? Пернатова в данное время интересуется проблемой пола и брака. Я на днях видел ее на лекции «Здоровье и брак». Ясно. Напори ей что-нибудь на эту тему. Подготовь почву. Дело верное, старик. На эту темку Пернатова в два счета клюнет.

– Неужели клюнет? – оживился Журочка.

– Клюнет. Раз Дедушкин говорит, можешь быть спокоен. Дедушкин, брат, знаток в таких вещах. Это я тебе прямо могу сказать. Без всякого хвастовства.

– Здравствуйте, Пернатова, – робко сказал Журочка, подходя к Кате в университетском коридоре.

– Здравствуйте, Журочка. Что это вас так давно не видно? И бледный вы какой-то, будто всю ночь не спали… Ах… каким он франтом! Смотрите, смотрите… Галстук надел!.. Пойдемте гулять… Сегодня солнце… Дивная погода… Чудесно!..

Пошли. Катя взяла медика под руку.

«Нужно действовать», – думал Журочка, ступая прямо в весенние лужи.

– Что это вы молчаливый такой сегодня? – спросила Катя, когда они уселись на бульварную скамью. – Скажите же что-нибудь.

– Здоровье – это могучий фактор… – промолвил Журочка, подумав.

– Да? – рассеянно сказала Катя. – Это интересно. Смотрите, какие смешные тени от деревьев. Совсем кругленькие.

– Дерево, как и человек, нуждается в заботе. Дерево, например, поливают водой, и человек тоже… должен каждый день обливаться… Это укрепляет мышцы и нервную систему…

– Неужели укрепляет?.. Это интересно… Вы знаете, Журочка, как странно… Вы мне эту ночь снились… Будто бы вы женились на Зинке Татарчук…

– Брак без гигиены немыслим… Здоровье брачущихся – могучий фактор.

Катя слегка отодвинулась от медика и с возмущением посмотрела на его красные уши.

– Вы твердо уверены, что здоровье могучий фактор?

– Да.

– С чем вас и поздравляю. Ну, до свиданья. Не провожайте меня.

– Не клюет! – грустно сообщил Журочка.

– Да, уж у такого дурака, как ты, клюнет – держи карман! – сказал Дедушкин.

– И говорить не хочет. Ушла, не провожайте, говорит…

– А ты о чем с ней говорил?

– О гигиене брака.

– Здравствуйте! Ты бы еще поговорил с ней о двенадцатиперстной кишке… Так знай же, дурак, что не далее как вчера я лично присутствовал при споре, когда Пернатова с пеной у рта говорила о естественном подборе и браке ради потомства.

– Ну?

– Вот тебе и ну…

Был прелестный вечерний час, когда заря еще не погасла, а молочные звезды уже проявлялись на бледном небе. Огромная апельсинная луна медленно и нахально выползала из-за деревьев. В уединенной аллее сада было тихо.

– Люди должны думать о своем потомстве, – хрипло говорил Журочка, – потому что потомство – это…

– Могучий фактор? – грустно спросила Катя.

– Да, именно могучий фактор. На основе естественного подбора мы в общем и целом можем обновить человечество. Был, например, такой случай, когда одна всемирная красавица предложила старому писателю Шоу вступить с ней в брак. «Я красива, – сказала она ему, – а вы умны. У нас должно быть отличное потомство»…

– А вам известно, что ответил писатель красавице? – желчно спросила Катя.

– Н-н-нет, а что?

– Он ответил так: «Я боюсь, – сказал он, – что наши потомки наследуют мою красоту и ваш ум». Хороший вечерок сегодня выдался. Не правда ли? Я сегодня здорово повеселилась. До свиданья, Журочка. Кланяйтесь всемирной красавице. Быть может, она найдет в вас подходящего мужа.

Катя быстро смахнула слезинку с бледной щеки и исчезла за поворотом аллеи.