Евгений Петров - Том 5. Рассказы, очерки, фельетоны

Колидоров сообщил мне точный адрес своей дачи и просил непременно «примахнуть», когда он «обживется и уложится в новых условиях».

Третьего июня, ступая по лужам и проваливаясь в какие-то канавы, я шел вод проливным дождем от станции «Целебные грязи» к даче, в которой обитал мой друг Колидоров.

С трудом отбиваясь от собак, я вступил на гнилые лесенки террасы. На террасе, обтянутой промокшей парусиной, сидел за столом, покрытым скатертью, посиневший Колидоров и, трясясь от холода, играл сам с собою в шахматы. Увидев меня, он болезненно улыбнулся и развел руками.

– Ты, – сказал я грозно, – жалкий капустный червь, гордящийся оседлым образом жизни и украшающий обеденный стол скатертью, ты, живущий, подобно серенькому обывателю, на даче и сидящий на террасе!.. Ты, полагающий все свое благополучие в пошлой игре в шахматы с дураком партнером, – смотри. Вот…

Я устроил большой кукиш и, с наслаждением шевеля большим пальцем, поднес его к носу Колидорова.

– Вот тебе автомобильные очки, вот ковбойская шляпа. Вот тебе Владивосток! Вот тебе Мурманск! Вот тебе Волга и вот тебе хребет!.. Видишь?

– Вижу, – сказал Колидоров покорно.

1927

– Ах! Дети – это моя слабость! – прошептал поэт, мечтательно глядя на огонек папиросы. – Я люблю детей нежной материнской любовью… Я должен, немедленно должен написать детские стихи!.. Да, дети, я отдаю вам свое бессмертное имя! Я кладу к вашим милым ноженькам огонь высокого вдохновения и сладкое бремя моего долголетнего опыта. Кстати, за детские стихи, кажется, не плохо платят…

И поэт, муза которого в этот вечер была особенно благосклонна, написал нижеследующее стихотворение:

– Детские стихи должны быть краткими и выразительными, – сказал поэт.

– Но не до такой же степени! – испугались его друзья.

– Не беспокойтесь, – холодно ответил поэт. – Для небольшого аванса они достаточно кратки и выразительны.

В издательстве «Детские утехи» стихи очень понравились.

– Прекрасные стихи, – сказали поэту, – дети будут в восторге. Вот записочка в кассу.

– Ax! Дети – это моя слабость, – ответил поэт, небрежно пряча записку в жилетный карман. – Вы не поверите, но для этих шаловливых карапузов я готов в огонь и в воду.

Однако ни в огонь, ни в воду поэт не пошел, а вместо этого направил свои стопы в издательство «Неудержимый охотник».

– Охота – это моя страсть! – воскликнул поэт, войдя в кабинет редактора. – Вот настоящие охотничьи стихи, краткие и выразительные.

Редактор надел очки и нерешительно прочел:

– Хм… Да… Стихи интересные, но при чем тут, собственно говоря, охот…

– Ка-а-ак! А зайчик!

– Да. Действительно. Зайчик. Но…

– Что «но»? Ничего не «но»! Картина! Живопись! Полотно!.. Представляете себе – лес, густой, темный лес… Охотник в болотных сапогах, сжимая в руках ружье и ломая сучья, пробирается к снежной поляне. Снег. Синь. Тишина… В это время на поляне появляется зайчик . Его следы четко синеют на пушистом снегу. Уши приподняты. Он весь – движение, весь – порыв!.. Э, да что говорить! Такого зайчика, как у меня, вы нигде не купите…

– Снег… Следы… – прошептал редактор. – Ветки хрустят… Ладно. Покупаю зайчика… Скорее берите аванс.

В редакции журнала «Лес, как он есть» поэта встретили с энтузиазмом.

– Вот! Наконец-то и поэты одумались и повернулись лицом клееному хозяйству! – радостно сказал редактор. – Ну-ну, показывайте, что вы принесли. Ага!..

– Гм… Это, конечно, очень литературно, но не имеет ничего общего…

– Как не имеет? А лес! Прочтите еще раз. Тут же ясно сказано: ходит зайчик по лесу . Не по какой-нибудь там ниве или лужку, а именно по лесу . А вы говорите – не имеет общего.

– Это, конечно, верно. Про лес тут говорится. А вот о сохранности леса ничего не выявлено…

– Вчитайтесь, милый. Ведь по лесу не козел какой-нибудь гуляет вонючий, а зайчик. Понимаете? Зайчик-вредитель.

– Ну разве что вредитель… А вот тут непонятно, почему зайчик идет к полюсу.

– Очень просто. Зайчик испортил лес, а потом пошел на Северный полюс, и если мы не будем зорко следить за сохранностью лесов, то зайчик и там чего-нибудь испортит. Тундра, например. От него все станется…

– Ну, разве что тундру. Вы оставьте рукопись… Что? Аванс? Это можно. Для такого отчаянного любителя лесов, как вы, с нашим удовольствием.

В журнале «Красный любитель Севера» стихи были приняты моментально. Хвалили так убежденно, что даже поэту стало совестно. Просили приносить побольше про север. Дали аванс.

В «Вестнике южной оконечности Северного полюса», солидном географическом еженедельнике, «Зайчик» произвел такое потрясающее впечатление, что престарелый редактор впал в обморочное состояние, а придя в себя, сказал поэту:

– Благодарю вас от имени всех честных любителей полюса.

Дали большой аванс.

Незначительная заминка произошла лишь в редакции бюллетеня «Успейте застраховаться». Однако моментально выяснилось, что машинистка ошибочно вместо «полис» написала «полюс» и поэт, провожаемый сотрудниками редакции, сел в автомобиль и уехал домой.

Поэт заслужил свой отдых.

– Ах, дети, дети! – сказал поэт, наполняя бокал шампанским. – Пью за ваше здоровье, дети! Живите, дети! А с вами, бог даст, не пропаду и я…

1927

Я знал его еще тогда, когда он добывал хлеб прямым и честным путем – стихами.

В те времена он был милым, застенчивым юношей. Принося в редакцию стихи, он мялся и лепетал что-то насчет метафор. Тогда он сознавал свою вину перед человечеством и старался загладить ее хорошим поведением. Каюсь. Я первый толкнул его на трудный, тернистый путь, который…

– Послушайте, – сказал я ему тогда, – неужели вам не надоели стихи?

Он оглянулся. В редакционной комнате, кроме нас, не было никого.

– Надоели, – прошептал он.

– Вот видите. Зачем же вы их пишете?

– А что же мне писать?

«Да ничего, черт возьми, не писать!» – хотел воскликнуть я, но, посмотрев на большие красные уши поэта, осекся.

– Пишите, знаете ли… гм… это самое. Понимаете?.. Веселое. Выдумывайте каламбуры… этакие… гж… словообразования…

– Словообразования? – оживился он. – Так, так… Понял я вас… А-а-а… скажите, за эти самые словообразования платят?