Николай Кузаков - Красная волчица

Степан постучал карандашом по столу. Шум понемногу стал утихать. Степан встал, одернул гимнастерку, перехваченную широким ремнем, и окинул зал цепким взглядом.

— Честное слово, радостно у меня сегодня на душе, — улыбнулся Степан. — Два плана выполнили. Контра хотела нам вонючего хорька подсунуть, не вышло. Я получил письмо из райкома. Так что, товарищи охотники, от всей Советской власти вам большое спасибо.

Настроение у охотников было хорошее, и они от всей души хлопали,

— Но гулять нам долго не придется, — продолжал Степан. — В городе худо с харчами. Не успели по воде завезти: рано морозы ударили. Нет мяса даже для детских садов и больниц. Люди голодают. Рабочие очень просят оказать им помощь. Мы тут прикинули, создадим десять охотничьих бригад. Каждой бригаде задание — спромышлять по пять сохатых. Так что, мужики, готовьте лыжи. Придется немного попотеть. Об этом мы еще потолкуем с охотниками после праздника. А теперь слово имеет товарищ Поморов.

Поморов встал.

— Товарищи, я хочу вам сообщить одну отрадную весть. Была у нас шаманка Ятока. — По залу пробежал недоуменный шепот. — Я говорю, была шаманка, — повторил Поморов, — потому что Ятока отказалась от шаманства, сдала халат и шапку в сельсовет, и мы теперь пошлем его в музей. Сдала и чучело Делаки — основателя рода.

Надя обняла Ятоку и чмокнула в щеку. Старик Согдямо вскинул голову, сердито стукнул трубкой об пол.

— Пошто Совет родовой не спросила?

— Быть Ятоке шаманкой или нет — это ее личное дело. Мы считаем, она правильно поступила. Не дело девушке заниматься колдовством. А вот основателя рода Делаки, — Поморов взял со стола чучело горностая, — мы передадим самому уважаемому человеку — Согдямо. И пусть родовой Совет решает, кому его хранить.

Поморов подошел к старику и подал ему чучело. Согдямо взял и зашептал заклинания, чтобы Лесной дух не послал на их род беды.

— И еще, товарищи, — вернувшись к столу, продолжал Поморов, — Ятока отдала всех своих оленей Советской власти.

— Всех?!

— Да, всех. И это говорит о том, что мы идем правильной дорогой. Придет время, и нас поймут все. Мы очень рады, что Ятока теперь с нами, с Советской властью.

Поморов сел. Встал Степан.

— Событие это очень большое в нашей новой жизни, — заговорил Степан. — И я прошу всех граждан, особенно наших дорогих женщин, не попрекать Ятоку прошлым. Заблуждался человек. Это могло с каждым приключиться при царской власти, потому что царю было выгодно держать народ в темноте. И очень хорошо, что этому пришел конец. Мы строим новую жизнь, а бог и черти — нам плохие помощники. Побольше надо полагаться на собственную голову и на грамоту. И вас, дорогие женщины, тоже прошу бросить там всякие гадания, веру в сны и прочую чепуху. Потому что от этого не польза, а один вред Советской власти. Допустим, какой ты боец, если веришь в черта. А мы с вами — все бойцы. У нас посторонних нет. Ясно я выражаюсь?

— Степан Сергеевичу проговорила тетя Глаша, — а мне каждый день грезятся то звери какие-то, то мужики бородатые. Как же теперь быть-то? Глаза закрывать, не смотреть?

Выдай ее, Степан, замуж, вот и будет спать добром, — предложил дед Корней.

— Корней Иванович, — улыбнулся Степан. — Вот я тебе и поручаю гражданку Глафиру Пантелеевну. Помоги ей избавиться от разных пережитков.

— Степан Сергеевич, — не унималась тетя Глаша. — Да с дедом Корнеем мне еще и не такие сны пригрезятся.

От смеха зазвенели стекла. Степан постучал карандашом по столу.

— Посмеялись, и будет. И вы, товарищи женщины, мне здесь свое суеверие не распространяйте. А теперь приступим ко второй части. — Степан немножко помолчал.

— Все охотники в этом году заслужили похвалы. И все-таки больше всех спромышлял белок и соболей Василий Воронов. Сельский Совет премирует его двуствольным ружьём. Иди, Василий, получай премию.

Василий поднялся. В седой рысьей шубе и белых унтах он казался еще выше, здоровей. Шел он через зал немного смущенный. У стола Степан вручил ему ружье.

— Крепче держи, паря. Доведется в другой раз с Кердолей встретиться — зря голову не подставляй. Она еще нам сгодится.

— Спасибо, Степан.

— Покажи, Василий, подарок, — раздалось сразу несколько голосов.

Василий поднял над собой вороненую двустволку.

— Хороша, — оценил кто-то ружье.

— Осенью, когда мы собирались в тайгу, охотники посмеивались надо мной, — продолжал Степан. — С ума, мол, Степан спятил: бригаду из женщин организовал.

— Было такое.

— А ведь женщины кое-кому на пятки наступили. На будущий год как бы вам, мужики, краснеть перед ними не пришлось.

— Ты, Степан, обскажи лучше, как управлял ими? — спросил дед Корней. — У меня одна старуха, дак я и то замаялся: то в одну, то в другую сторону так и норовит.

— У меня, Корней Иванович, — улыбнулся Степан, — сознательные женщины были.

— Почитай, восьмой десяток доживаю, а таких не встречал.

— Ты, дедушка, просто не фартовый, — озорно крикнула Татьяна Даниловна.

По залу пробежал смешок.

— Так вот, товарищи, — говорил Степан. — Каждая женщина премируется шалью. Я с превеликим удовольствием вручу эти подарки. Прошу подходить.

Первой встала Ятока.

— Спасибо тебе, Ятока, за помощь Советской власти. — Степан вручил ей шаль и пожал руку.

Женщины получили шали и сели на свои места.

— Камикан и Нака здесь? — спросил Степан.

— Вот они, — ответила Бирокта.

— Давайте сюда, ко мне. Пусть все смотрят, какие у нас охотники растут.

Нака с Камиканом несмело подошли к Степану. Одеты они в оленьи парки с капюшонами, в унты, отчего казались толстыми и совсем крошечными.

— Тебе, Нака, подарок — коробка конфет и бусы, а тебе, Камикан, — конфеты и нож.

Таежники приветливыми улыбками подбадривали юных охотников.

Потом Степан вручил всем ученикам, кто охотился, по коробке конфет и по коробке цветных карандашей.

— Товарищи, в этом году с нами не было в тайге нашего уважаемого охотника Корнея Ивановича. — Степан взял в руки новенький белый полушубок. — Но он не сидел сложа руки, а обучал охотничьему делу ребят.

Степан подошел с полушубком в руках к деду Корнею.

— Это тебе от нас подарок, Корней Иванович.

— Что ты, ядрена-матрена, — замахал руками дед Корней. — За что?

— Говорю, за учебу ребятишек. Да и многих из нас делу научил. Вот за все разом и благодарность.

— Ну, спасибо, Степан Сергеевич. И вам, люди добрые, что не забыли старика.

Степан вернулся к столу, взял знамя. С обеих сторон встали пионеры, за ними — комсомольцы. Степан с бледным, взволнованным лицом двинулся к выходу и запел:

Песню подхватили комсомольцы: