Илья Маркин - На берегах Дуная

Лицо Чижова раскраснелось. Он встал, прошелся по тесной землянке.

— За своих людей я уверен, — успокоенно продолжал он, — уверен, как в самом себе. И задачу выполним. Так и доложи командующему. Город Секешфехервар будет взят, Будапешт будет окружен. Как думаете, Бахарев, окружим? — взглянул он на капитана.

— Так точно, товарищ гвардии полковник, — отчеканил Бахарев.

— Да. Так точно, так точно, — глубоко вздохнув, проговорил полковник, — ответить-то просто, а вот окружить…

Он смолк на полуслове и вновь обернулся к Аксенову:

— Что нового о группировке противника в Будапеште?

— Почти готова к наступлению. Послезавтра должна ударить. Сегодня утром пленного захватили. Показывает, что их генералы и офицеры поклялись утопить нас в Дунае. Это готовится не просто контрудар, а крупное наступление с решительными целями…

— Да, а что нового о союзниках? — перебил Аксенова Чижов.

— Плохо у них, товарищ полковник, — ответил Аксенов. — Три дня назад немцы начали наступать в Арденнах. За два дня оборона первой американской армии прорвана на фронте до сорока километров. Какими силами наступают немцы, еще неизвестно. Есть предположение, что в наступление брошены три армии. В ударной группировке более пятнадцати дивизий, из них семь или восемь танковых. Американцы бегут. Трудно сказать, чем все это кончится.

— Этого нужно было ожидать, — проговорил Чижов, — союзники просидели всю осень и ни на шаг не продвинулись. Разве это война? Напрасная трата сил.

В землянку протиснулся солдат. Он доложил, что прибыли саперы.

По голосу Аксенов узнал того самого солдата, который провожал его к Бахареву. В коротенькой не по росту шинели он казался особенно высоким и худым. Длинные руки его плетьми висели вдоль тела.

— Передайте им, Анашкин, сейчас я приду, — ответил Бахарев и обратился к Чижову: — Разрешите, товарищ гвардии полковник, приступать к разминированию.

— Да. Начинайте, — ответил Чижов и пошел к выходу, но вдруг остановился и сердито взглянул на капитана. — Подождите, Бахарев, вы же мне говорили, что у вас комсомольское собрание?

— Так точно, товарищ гвардии полковник, — заметно покраснев, ответил Бахарев.

— Так как же так? Разминирование начинается. Ваша рота должна прикрыть работу саперов.

— Все комсомольцы свободны. В расчетах остаются беспартийные.

— И людей хватает?

— Так точно. Наводчики пулеметов опытные.

— Хорошо. А вы будете на собрании?

Бахарев пожал плечами и тихо ответил:

— Не удастся. Я думал собрание провести немного раньше, но вы приехали… Да и без меня проведут, — вдруг спохватился он, — доклад комсорг подготовил, парторг батальонный будет.

— Комсомольское собрание — и без вас, — вплотную к Бахареву придвинулся Чижов, — без вас комсомольское собрание? Да вы кто — военспец или командир-единоначальник?

Чижов говорил резким, сердитым голосом, сурово глядя на смущенное лицо капитана.

— Комсомольская организация в роте — это сила, и ее нужно использовать. Ею руководить нужно. Организуйте разминирование, за себя оставьте старшего лейтенанта Басова, а сами — на собрание. И обязательно выступить. Расскажите комсомольцам, какие задачи поставило перед нами командование. И комбату доложите, — закончил Чижов и вышел из землянки.

Бахарев досадливо сморщил открытое худощавое лицо.

— Фонарик, товарищ гвардии капитан, забыли, — проговорил Анашкин и, протянув длинную руку, взял с маленькой полочки фонарь и подал его Бахареву.

Капитан молча сунул фонарь в карман:

— Пойдемте.

— Да, пошли, — ответил Аксенов.

— С вами будет Анашкин, и к полковнику Маркелову он вас проводит, — выходя из землянки, сказал Бахарев.

— Хорошо, — отозвался Аксенов, раздумывая, как ему лучше поступить: пойти на комсомольское собрание или проследить за ходом разминирования. Конечно, на комсомольском собрании многое можно узнать о настроении людей, но и разминирование нельзя оставить без контроля. В конце концов он решил пойти с саперами: по тем проходам в минных полях, которые саперы проделают перед ротой Бахарева, завтра двинутся более двадцати танков и почти два батальона пехоты.

— Где саперы? — выйдя из траншеи, спросил Бахарев.

— В первой траншее, вас поджидают, — шопотом ответил невидимый в темноте Анашкин.

Все трое направились к переднему краю. Проходя мимо углубления в стене, Аксенов узнал землянку девушек.

Бахарев шел молча, и это молчание показалось Аксенову оскорбительным. Он, несомненно, знал, не мог не знать о взаимоотношениях Аксенова и Насти и, пусть ради приличия, мог бы что-нибудь сказать о ней или о снайперах вообще. А он прошагал мимо землянки и даже не намекнул, что именно в этой землянке живет Настя. Так мог поступить только человек, не заинтересованный в сохранении хороших отношений между Настей и Аксеновым.

В раздумье Аксенов споткнулся, но Бахарев поддержал его под руку и проговорил спокойным, даже участливым голосом:

— Осторожно. Траншеи-то не успели полностью оборудовать. Бугры и ямы везде.

— Ничего. Утром эти траншеи вам не нужны будут, — смущенно пробормотал Аксенов, все еще не зная, как относиться к Бахареву.

Вокруг попрежнему было тихо. Слышалось только приглушенное гудение самолетов. Они через равные промежутки времени один за другим невидимо проплывали в сторону противника.

Бахарев остановился. К нему кто-то подошел и настороженно зашептал:

— Все готово. Расчеты на своих местах. Артиллеристы и минометчики вот здесь рядом, на моем НП. Саперы готовы.

Аксенов догадался, что это докладывал один из взводных командиров.

Несколько освоившись с темнотой, Аксенов видел теперь кое-что из окружающего: ход сообщения упирался в траншею, которая черными извивами уходила вправо и влево; в траншее стояли солдаты; справа отделилась от темноты маленькая фигура человека в маскировочном халате и приблизилась к Бахареву.

— Через восемнадцать минут начинаю, — едва слышно проговорил он.

— Это командир саперного взвода лейтенант Миньков, — доложил Бахарев.

Аксенов пожал руку Минькова, пытаясь рассмотреть его лицо.

— У меня все готово, товарищ гвардии майор, идут четыре группы, проделывают четыре прохода. С пулеметчиками, артиллеристами и минометчиками договорился. Они открывают огонь по моему сигналу.

Миньков по голосу казался совсем юношей.

— А вы сами где будете? — спросил Аксенов.

— Останусь вот здесь, на НП командира второго взвода старшего лейтенанта Басова. Здесь два капитана-артиллериста и минометчик, старший лейтенант. Они огнем прикроют разминирование. Со мной останется резервная группа саперов.

Слушая Минькова, Аксенов думал о том, что на разминирование шли всего четыре группы саперов по нескольку человек, а их работу будут обеспечивать несколько артиллерийских батарей, минометная рота и более десятка пулеметов.