Алексей Першин - Не измени себе

«Моральный износ, — писал он, — связан с появлением в нашем социалистическом обществе новой, более производительной и экономичной техники. Такую технику создает научно-технический прогресс, для которого в СССР созданы все условия. Что же влияет на эффективность техники? Прежде всего надежность и экономичность эксплуатации, обеспечение лучшей техники безопасности и прочее… Но даже такая техника, не изношенная физически, может устаревать: стоимость оборудования падает пропорционально относительному снижению его производственной эффективности. Вроде бы все тут правильно… И тут же задаешь себе вопрос: разве этого не знает Протасов? Разумеется, знает. Поэтому естественно при чтении его книги ожидать, что автор перейдет к анализу закономерностей влияния морального износа на эффективность отечественной техники, оборудования, здания цехов. Но нет! Его аналитический ум был обращен лишь на мир капитализма, будто законы экономики распространяются только на капиталистическое производство…»

Так писал он, Дроздов. Хотя те главы книги, которые были посвящены амортизации, в основе своей пришлись ему по душе. Особое внимание Протасов уделил разделу о манипуляциях капиталистов, которые умышленно отчисляли в амортизационный фонд суммы, значительно превышающие действительный износ, а фактический доход занижали, Чтобы меньше платить налогов. Борис дал высокую оценку этим ярким главам, выразив при этом тем большее сожаление, что глава о моральном износе в столь профессионально написанной книге выглядит убогой и недоказательной…

С великим сомнением отправил Дроздов в редакцию журнала свою статью. Настроил себя на то, что недели через две получит ответ, в котором будут написаны самые изысканные слова извинения за то, что редакция лишена возможности опубликовать именно эту статью, но он, Дроздов, конечно же, должен писать в их журнал, который-де всегда нуждается в свежих творческих силах… Но прошел месяц, второй… и вдруг, в начале третьего, Борис, листая в заводской библиотеке новые журналы, наткнулся на свою фамилию в «Проблемах экономики».

Читал свой материал стоя и, по мере того как углублялся в него, все больше удивлялся. Статья, написанная в сдержанном тоне, по воле редактора вдруг превратилась в зубастое выступление, под острым углом анализирующее само отношение к проблеме морального износа основного фонда. Закончив чтение, Дроздов в изнеможении опустился на стоявший рядом стул. Острота была не очень расчетливой, в чем-то может быть, залихватской. Пожалуй, что он бы так не написал… Но что же тогда — протестовать? Кто-то все-таки должен быть первым.

…Это произошло примерно за год до поступления Дроздова в вуз. И кто бы знал, что эта статья повернет его жизнь в неожиданное русло.

В первый же месяц учебы Дроздов узнал, что профессор Протасов работает в том же вузе — он заведует одной из кафедр. Они случайно столкнулись в коридоре, но Василий Васильевич, конечно, не узнал Бориса.

После опубликования той статьи профессор Протасов через редакцию послал Дроздову свою книгу со странной надписью: «Уважаемому Борису Алексеевичу! Еще будет время для споров. Смею Вас заверить. Ваш В. Протасов».

Ошибка в обращении с отчеством Дроздова не только не задела, он почти не обратил на нее внимания. Зато сам текст удивил. Какие споры имел в виду Протасов? С кем? Со слесарем-наладчиком? Впрочем, в журнале осталась только его фамилия в подписи под статьей.

Так и не понял Борис, что могли означать слова посвящения. Хотел было съездить в редакцию, чтобы выяснить, но что могли ответить ему в редакции?

Потом добавил раздумий и Константин Арефьевич… Он однажды послал за ним посыльного с наказом явиться без задержки.

Наскоро умывшись, Дроздов заспешил к Разумнову. Застал того разгневанным. Прямо у порога Константин Арефьевич накричал на Бориса, чего никогда себе не позволял, хотя за долгие годы их общения чего только между ними не бывало…

Как выяснилось, дело оказалось довольно серьезным. Статья Дроздова вызвала шум, письма, видимо, стали поступать не только в редакцию: Разумнов не сказал прямо, но намекнул, что горком партии предложил разобраться в этой истории. И разобрались… Заведующего отделом, кандидата наук Моралова, который лично правил статью и придал ей боевой характер, с работы сняли. Хотели заняться и автором, полагая, что за подписью «слесаря-наладчика» прячется кандидат философских наук Борис Алексеевич Дроздов. Но вскоре установили, что материал действительно принадлежит рабочему. Прочитали статью в оригинале. Оказалось, написана она была куда спокойнее, и все же по существу своему круто расходилась с точкой зрения ученого мира.

Как быть? Рабочий оказался с заслугами, награжден тремя орденами. Часто выступает на собраниях и партийных конференциях. Первый секретарь райкома Петр Николаевич Селезнев знал Дроздова лично (и завод, и редакция журнала располагались на территории района), относился к нему с уважением, а статья его в серьезном журнале этого уважения прибавила. Принял он меры и к тому, чтобы приостановить особо ретивых противников Моралова, намеревавшихся сорвать защиту его докторской диссертации.

Однако ситуация оказалась щекотливой. Селезнев решил посоветоваться со Смирновым, недавно избранным секретарем горкома партии. История, рассказанная Селезневым, Алексея Георгиевича удивила, но в то же время и обрадовала почему-то, когда он узнал об авторе статьи.

— Вы знаете Дроздова? — удивился Селезнев.

— Знаю… В войну секретарствовал в вашем же райкоме. Если не спешите, я бы сейчас и прочел статью.

Читал Смирнов быстро.

— Любопытно… Дроздов — все тот же. Молодец!

— Но… Алексей Георгич… почитайте энциклопедию, учебник политэкономии. Точка зрения… она, знаете ли, не совсем…

Смирнов вздохнул.

— Поговорите с учеными по душам. И про эту точку зрения. Советую.

Селезнев только руками развел. Годы научили его быть осторожным. Но ему по душе было все то, о чем говорил секретарь горкома. Решили предпринять все возможное, чтобы замять эту историю, дабы не помешала она защите диссертации. В работе Моралова, как выяснилось, теме морального износа производственного оборудования отведен один из разделов. И Смирнов после некоторого раздумья сказал:

— Посоветуйте соискателю, если будет удобно, малость смягчить этот раздел. Не стоит дразнить гусей. И, пожалуйста, поберегите Дроздова. Как бы не ополчились ретивые на человека. Хитрить или обходить сторонкой острые углы он не умеет.

А «ретивый» на заводе «Красный маяк» действительно нашелся. Им оказался Василий Борисович Астахов. Не мог все забыть Василий Борисович одно выступление Дроздова на партийном собрании…