Тулепберген Каипбергенов - Письма на тот свет, дедушке

Дедушка, я живу в столице Каракалпакстана, городе Нукусе. Город продувается ветром со всех сторон — с юга, с северо-запада и с севера. Тучи пыли носятся над многочисленными улицами. Ты еще застал город чистым, опрятным, красивым... Вдоль дорог росли молодые зеленые деревца. Воздух был чист. Все улицы тогда вели к Амударье. Чтобы перебраться с одного берега на другой, приходилось пользоваться катером или баржей. За несколько километров чувствовалось дыхание большой реки. Жизнь аулов по обоим берегам реки кипела вовсю. Какая только рыба не ловилась тут! Прямо на берегу ее варили, жарили, отправляли на засолку. Рыбный дух смешивался с запахами цветущих садов, окружающих аулы, вызывал улыбку на устах, а в сердцах людей — умиротворение. Да, все это было именно так, до недавних пор. А сегодня ничего этого нет и в помине. На месте рыбацких аулов щерятся заброшенные, развалившиеся домики. Переправа, которой пользовались тысячи и тысячи людей, нынче пустует. Лишь бывшее место ее едва обозначимо. Служившие людям многие годы большие катера лежат далеко от бывшего берега, напоминая выброшенных на берег огромных сомов с обглоданными временем ребрами, наполовину засыпанные песком. Еще дальше, почти у самого горизонта, еле-еле виднеется блестящая полоска воды. Это все, что осталось от бурной, полноводной, широкой, почти в полтора-два километра, реки. Нынче ее пустое русло превратилось в свалку для старых автомашин, покрышек, ржавого железа и строительного мусора...

От Нукуса до Арала расстояние не великое. На маленьком пассажирском самолете полчаса лету. Теперь, чтобы увидеть соленые пески, оставшиеся на бывшем дне Арала, нет смысла лететь туда. Я их каждый день вижу у себя на приусадебном участке. Раньше у меня был хороший сад, а сегодня его уже нет, засох. Последние пять-шесть лет ежегодно весной вскапываю землю и вновь сажаю молодые саженцы, но они не приживаются. Правда, сначала они распускают почки, вроде бы начинают расти, но через неделю-другую корни из-за почвенных солей умирают. Каждую весну я мечтаю вернуть приусадебному участку его былую красоту, изжить оттуда два вида песков: желтый ядовитый и белый соленый, которые, как два удава, душат мои деревья. Приходится мне и успокаивать тех земляков, которые хотят покинуть Арал. Они все еще живут на его безжизненном берегу, все еще надеются на что-то... Я также хочу успокоить тех матерей, у которых пропало молоко в груди, их детей, заболевших желтухой... Хочу найти добрые слова для вчерашних капитанов, чьи корабли засыпаны песком и ржавеют на дне бывшего моря... Дать какую-нибудь ниточку надежды жителям знаменитого когда-то рыбацкого поселка Учсай, которые на пропитание зарабатывают вязанием веников.

Из монолога больного. «У плохого человека восемь ног, если не одна, то другая задевает», — говорят в народе. Всевышний, видимо, проклял не нас, простой народ, а наших руководителей-дураков. И эти проклятия рикошетом как раз-то и вредят народу...

Вчерашний покойник из соседней палаты был родом из рыбацкого поселка. При жизни он просил, чтобы его похоронили на кладбище в своем бывшем ауле. Бедолага говорил, что там лежат его предки, и хотел покоиться рядом с ними, чтобы потомки в День поминовения не бегали по разным кладбищам, а приезжали в одно место. Родственники покойного исполнили его последнюю просьбу, наняли автобус и повезли его тело на родину. Однако вскоре привезли назад. Родственники не нашли кладбища... Оно на многие километры было покрыто песком.

С таким положением скоро все наши кладбища исчезнут бесследно. А если я умру, кто из моих потомков придет почтить мою память? Где они будут искать «мое» кладбище? Нет тяжелее наказания на свете, чем людское беспамятство. И за что нам такое проклятие? Зачем тогда человек приходит в этот мир? Я поделился своими мыслями с врачом, а он только смеется... Или я в самом деле сошел с ума?.. Но таких в нашей больнице не держат...

Из научных источников. Одним из главных отличий XX века, в котором мы жили, являлась та быстрота, с какой люди сумели уничтожить живую природу...

Сегодня, в сравнении с 1961 годом, глубина Аральского моря уменьшилась на двадцать метров, а площадь воды — в два с половиной раза. Две третьих из всего объема просто испарилось. Более 30 тысяч квадратных километров дна обнажилось. Вода отступила от бывших берегов на 70-110 километров. На местах, где раньше плескался морской прибой, нынче возвышаются песчаные барханы, прозванные в народе то «Аккум» (Белые пески), то «Аралкум» (Аральские пески). С каждым днем эта площадь увеличивается. Вокруг моря, в радиусе 300-500 километров, более пяти миллионов гектаров посевных площадей стали непригодными. Всякий раз пыльные бури на один гектар полей выносят 60-80 килограммов соленого песка.

Изменяется и климат. С каждым годом осень наступает все раньше, а весна приходит позднее. Сев начинается с запозданием, а осенью недозревший урожай может быть побит ранними заморозками. Естественный круговорот воздуха нарушился. Теплый воздух, поднимавшийся над морем, препятствовал проникновению северных, арктических холодов.

В начале XX века в газетах писали: «В Аральском море вылавливается красная и белая рыба, в большом количестве шипы, входящие в семейство осетровых... В будущем Аральское море будет иметь заметное значение в рыболовстве. Уже сейчас на окрестных базарах большой спрос на аральскую рыбу...» Сейчас все это кажется сказкой.

В шестидесятых годах минувшего века только из каракалпакской части Арала вылавливалось до 450-500 тысяч центнеров ценной рыбы. Ныне Арал как рыбный бассейн окончательно потерял свое значение.

В животном мире региона также произошли резкие изменения. Исчезли такие виды зверей и птиц, как туранский тигр, барс, белые лебеди, фламинго, белые цапли...

Общее число бактерий в миллилитре воды, по данным эпидемиологов, в 5-10 раз превышает границу безопасности для человека. В последние годы среди населения Каракалпакстана, например, число заболеваний паратифом превышает средний показатель бывшего СССР в 25 раз... Брюшным тифом — в 5 раз...

В народе бытует поговорка: дороже пень своего отечества, чем трон Сулеймана [17] Сулейман — Соломон. . И новые болезни, которые появились у нас, мы порой воспринимаем, как пень своего отечества, и не чураемся «сесть» на него...

В 70-х годах прошлого века Лондон и Лос-Анджелес задыхались от дыма, а в Японии от загрязнения окружающей среды появились неизвестные болезни, поражавшие кости человека, так называемые «итай-итай», «миналлота»... Точно также и среди населения побережья Арала стали появляться новые виды болезней, о которых мы даже не думали...