Леонид Соболев - Советская морская новелла. Том второй

— Эй, дай дорогу, мелочь пузатая! Дай, говорю, дорогу — Томова бригада идет!

Люди в темноте раздались.

На росистую траву от двери ложился желтоватый прямоугольник. Войдя в это светлое пятно, Эрнест остановился.

— Не играют, — внимательно прислушался он, нагнув голову. Потом достал из кармана платок и протер забрызганные росой туфли. — А раз не играют, — продолжал он, отряхивая отвороты брюк, — то нечего и лезть. А то все глазеют на тебя… Закурим пока!

— Эрнест, что это еще за Томова бригада?..

— Что это там еще за придурок объявился? — откликнулся в темноте кто-то. Остальные фыркнули.

— Ребята, играют! — позвал от дверей Коротыш. — Валяй сюда!

Эрнест поправил узел галстука, откашлялся и вошел на крыльцо.

— Ну и битюги! — покачал головой старичок-контролер. — Задень таких — и весь вечер насмарку, только щепа полетит…

Через минуту они уже сидели за столиком. Круминь принес коньяк.

— Ты, капитан, не думай, что я тебя, как говорится, спаиваю. — Коротыш взглянул на помрачневшего Арниса и подмигнул. — Танцы, капитан, это такая профессия, что… Ну, ладно, ладно. — Заметив нахмуренные брови Эрнеста. Коротыш поднял стакан: — Поехали!

К столику кто-то подошел и завел разговор с капитаном. Арнис не прислушивался к нему, но неожиданно тот упомянул Нору, и Арнис насторожился.

— …в зале. Председатель велел сказать, чтобы ты поговорил. Она уже.

— Кто, Нора? — Арнис вскочил.

Поднялся и Эрнест.

— Я ненадолго, посидите… — Повернувшись к оторопевшему Арнису спиной, Эрнест вышел в зал.

Круминю коньяк уже основательно ударил в голову.

— Вот ты говоришь — Нора… Да ты хоть знаешь, кто такая в Зарциеме Нора? Ты скажешь — фельдшер. Руки-ноги перевязывает. И все? Эх ты, верзила… Жизнь, брат, это такая штука… Поживешь у нас — сам поймешь. Старики сперва головой качали — городская вертихвостка, где такой рыбацкую жизнь понять? Глядим, нет, осталась. И по сию пору живет. Не один уж с той поры махнул рукой и уехал, — мало ли в мире места, а наша Нора…

Арнис отодвинул стул, так что звякнули стаканы и закачалась недопитая бутылка.

— Да погоди ты, верзила, вот дурной…

Арнис не слушал. Войдя в зал, окинул взглядом стоящие вдоль стен ряды стульев. Первым он увидел Эрнеста. На голову выше всех остальных, скрестив на груди тяжелые руки, он сидел рядом с Норой и что-то говорил ей. Смолкла музыка, танцоры разбрелись, и Арнису показалось, что только они вдвоем остались в этом большом помещении — Нора и Он. Закинув голову, Нора смотрела куда-то в сторону и улыбалась. Здесь, при ярком свете, она казалась ему еще красивее. От лампы в углу на волосы Норы падала узкая полоска света, и Арнису казалось, что они сверкают в темноте, как волны ясной, звездной ночью. Такой Арнис ее еще не знал. Казалось невероятным, что спокойно улыбающаяся девушка — та самая Нора, которая еще несколько дней назад горько шептала:

— Милый, прошу тебя, уедем отсюда…

Заиграла музыка. Стремительный ритм как будто подхлестнул Арниса.

— Разрешите? — Арнису показалось, что его голос слышит весь зал.

Нора повернула голову. Улыбка ее исчезла как-то не сразу. Еще какой-то миг улыбались глаза и губы. Потом только губы.

— Спасибо… нет. Вы же знаете, что я не танцую.

— Да ну пойдем! — тупо повторил он.

И тут послышался голос Эрнеста:

— Успокойся, Арнис. Нора не танцует.

Арнис выпустил ее руку.

— Хороший ты парень, Арнис, только не впутывайся сейчас. Да что ты про нас знаешь? Да хочешь я тебе скажу…

— Арнис! — прервал его полный страха возглас Норы. — Он же пьяный, Эрнест, неужели этого никто не видит!

Подошел председатель.

— Ты, парень, у нас еще новенький, — сказал он. — Так знай: Томова Нора не танцует, и не след тебе на это сердиться…

— Томова? — Арнис вздернул плечи и взглянул на Нору. — Томова, говорите?

Председатель кивнул.

Арнис достал сигареты, но тут же сунул их обратно в карман.

— Томова… — повторил он, морща лоб. — А где же он, этот ваш Том? Говорят, я в его бригаде числюсь… Пусть выходит — с удовольствием с ним потолкую! — Арнис заметил исказившееся от страха лицо Норы, но это не остановило его. — Если встретите его, передайте, что Нора…

Что-то тяжелое хватило Арниса в подбородок, и он осел.

— Вот черти, так я и думал!.. — донесся от двери старческий голос контролера.

Подбежали люди. Арнис провел рукавом по подбородку и, глядя на Эрнеста, поднялся. Между ними была только Нора.

— Ну, ладно, Нора, — сказал он. — Дай нам потолковать. Может, ты скажешь, Эрнест… за что?

Смущенный взгляд капитана остановился на председателе. Тот подошел к Арнису и положил ему на плечо руку.

— Вот что, парень, — сказал он тихо. — Том к тебе уже не выйдет. Вот уже два года… Шторм… Вот так… И остались мы без лучшего капитана. И мы и Нора… — Председатель помолчал. — А мы в тот день пиво на их свадьбу варили…

— Виноват, — произнес сухими губами Арнис и, разорвав молчаливое кольцо людей, твердо направился к выходу.

На корабль он не пошел. Засунув руки в карманы, бродил по темным песчаным уличкам Зарциема. Сонные собаки из-за заборов провожали его хриплым лаем. Легкий ветерок доносил горьковатый запах черемухи. И вот ноги сами привели его сюда. Окно Норы было темным.

Спит. Все спят — и Нора спит.

И Арнис повернул к причалу.

Возле самого корабля он наткнулся на темную фигуру.

— Арнис, нам надо поговорить, я ждала тебя…

Взяв Арниса за руку, она поднялась на палубу. Увидев широко распахнутую дверь кубрика, Арнис нерешительно остановился.

— Вниз не пойдем. — Нора села на рыбный ящик. — Отсюда увидим, если кто идет. Так вот, милый, уедем отсюда к тебе, в Ригу… Ты слышишь?

Арнис кивнул.

— И уедем порознь — чтобы не было подозрений.

— А почему я должен скрываться? Хватит этого! Практика практикой, а крадучись уезжать не хочу.

— А я?

— И ты.

— Что ты знаешь! Ты не знаешь, как здесь на меня смотрят. Когда он в тот шторм ушел искать Эрнеста…

— Том?

— Ну а кто же еще? Эрнест вернулся, а его так и не нашли. С того дня и прозвали меня Томовой Норой. То какие-то школьники вдруг придут, то какие-то старики. Я ведь только еще из Риги приехала… И зачем приехала!..

Нашарив в сумочке сигареты, Нора закурила.

— Каждую весну рыбаки в память о нем в море венок бросают. И приходят ко мне в этот день. Сидят и молчат до поздней ночи…

Поднялся ветер. Слышно было, как с легким плеском о борт бьется мелкая волна.

— А почему нам не остаться? Должны же они меня понять.

— Понять? Тебя? — Нора нервно рассмеялась. — Мне смешно тебя слушать. Ты их просто не знаешь. Вот Эрнест тебя сегодня избил. И Том так же поступил бы — и не извинился бы, это здесь не принято. Даже ребятишки здесь дерутся, как волчата, молча, зубами сверкают…