Жанакаит Залиханов - Горящие сердца

Совсем приуныл почтальон и решил уж было идти пешком до развилки дорог, но тут он услышал дробный перестук копыт, доносящийся с верхнего конца аула. Вмиг направился он в ту сторону. Но, к счастью, сообразил, что и лошадь не стоит на месте, а движется со своим всадником к центру. Быстро переменив направление, Назир поспешил навстречу всаднику.

Всадник, оказавшийся знатным чабаном Салихом, сразу же согласился на время уступить Назиру своего коня. Какой же истинный горец не поделится конем с другим горцем? Особенно если тот торопится по неотложному делу. А уж на лице у нашего Назира все было написано, за километр видно: огонь нетерпения сжигает его душу.

— Пожалуйста, дорогой, — ласково сказал Салих и, спешившись, помог Назиру вдеть ногу в стремя. Доброе лицо Салиха засветилось улыбкой.

Назир тут же отправился в путь, даже забыл поблагодарить Салиха, но, отъехав немного, вспомнил и обернулся:

— Спасибо!

— Да постой же, плетку возьми! — в свою очередь крикнул Салих, подбегая к нему.

Назир еще раз поблагодарил товарища и, хлестнув плеткой ни в чем не повинного коня, во весь опор пустился вниз по дороге — навстречу своей судьбе. Судьба эта, конечно же, рисуется ему сейчас в образе светловолосой красавицы, которая, стоя у окна вагона, радостно устремляет свои голубые очи навстречу горам. Полетел бы к ней соколом, да приходится ехать шагом, пропуская мимо стада коров и отары овец, которых перегоняют на летние пастбища. А время идет, вот уже и лес впереди, недалеко и до ущелья. Занятый своими мыслями, Назир не успел спросить у встречных пастухов, что случилось с дорогой, не размыло ли ее дождем. Но вот путь освободился, и Назир снова погнал коня вперед. Конь устал, весь в мыле, тяжело дышит. Парень пожалел его — весна, откуда животному взять сил? Немного проехали шагом, а потом Назир снова погнал коня вскачь.

А вот и ущелье, и, конечно, в самом узком месте — обвал. «Так и есть, — подумал Назир. — Однако и по другую сторону поврежденного участка машины не видно. Значит, где-то еще размыло дорогу». Медленно переведя коня через опасное место, Назир поехал дальше. Обвалов больше не встречалось. «Экие лодыри, — сетует Назир, — доехали до половины пути и повернули обратно... Здесь двоим-то на час работы... Ладно, возвращаться не буду, поеду дальше и, если возле моста найду кого-нибудь, отправлю лошадь назад, а сам попрошусь на попутную машину...»

От спины коня валит пар. Устал, бедняга... Жалея его, Назир спешился и некоторое время шел по гладкой, смытой дождями дороге. Умное животное будто читает его мысли, послушно идет следом, благодарно дышит ему в затылок, даже уздечку натягивать не надо. Не доезжая до моста, Назир снова сел верхом и не спеша поехал дальше. У моста никого не было. Назир посмотрел вниз на дорогу, оттуда тоже никто не подымался. Парень спешился, отпустил подпругу и привязал коня к дереву. Потом, когда он немного отдохнул и отдышался, Назир спутал его и пустил пастись. Проголодавшееся и усталое животное жадно набросилось на сочный корм. Видно, приучен конь к трудным, далеким дорогам и за свою долгую жизнь не раз пересчитал все камни на этом пути. Знает, должно быть, все полянки по обочинам и где какая растет трава... Привык послушно следовать за своим хозяином...

Со стороны Красивых озер спускается машина, но Назир не останавливает ее. Лошадь-то оставить не на кого. Приходится только завидовать пассажирам и терпеливо дожидаться встречных людей. «Вот досчитаю в уме до ста, — решает Назир, — и, если никто не появится, доеду до колхоза и оставлю там лошадь, а завтра вечером, на обратном пути, заберу...» Считает он медленно, не спеша... Ближе к ста — еще медленней. На дороге никого. Снова начал считать; время близилось к вечеру. «В такую пору кто ж отправится со скотом в горы?» — подумал Назир и стал распутывать коня. В это время со стороны школы-интерната послышались мычание и рев скота. Назир прислушался: колхозное стадо или гулевой скот? На сей раз парню действительно повезло. Пастухи гнали стадо в сторону его аула, и он упросил их довести коня до места и вручить хозяину. Сам же остановил попутную машину и помчался на ней в Нальчик. Наконец-то! Может, на легковой было бы побыстрей, но сойдет и грузовик.

Ночь он провел в гостинице, а утром чуть свет поспешил на вокзал. Сейчас весна, рассветает рано. Будь это зимой, можно было подумать, что уже поздно... На улицах ни души, и до прихода поезда еще много времени. Но Назиру все равно — утро или полночь... Большими шагами меряет он перрон, мучительно размышляя над тем, что он скажет Борису Петровичу, если тот спросит, откуда он, Назир, узнал об их приезде. «Может, сказать, что узнал от Вали? А если она что-нибудь другое придумала? Досадно, что не успел условиться с ней позавчера, когда говорил по телефону...»

Вдалеке послышалось пыхтение паровоза. Сердце у Назира застучало так быстро, будто он только что пробежал стометровку.

«Валя говорила, их вагон — пятый, где он остановится, хотел бы я знать?» — думает Назир, бросаясь то в один, то в другой конец платформы. Но вот в окне вагона он увидел знакомое смеющееся личико... Поезд остановился, а Назир все не знает, как ему поступить: бежать ли навстречу или стоять на месте. Из вагона вышел улыбающийся Борис Петрович.

— А, мой друг Назир! Какой молодец, что приехал нас встретить! — И старик сердечно расцеловал смущенного парня.

В дверях вагона показалась Валя. Назир поспешил к ней и подхватил ее вещи.

— С приездом, Валя! — только и нашелся он ей сказать.

— Спасибо, Назир! Ой, как ты поправился! — Валентина тоже явно не знает, о чем и как ей говорить с Назиром в присутствии Бориса Петровича.

— Зимой, кроме еды, других забот у нас нет, — в тон ей ответил Назир. — А где же Николай?

— Приедет через день-два.

Назир заботливо усадил приезжих в такси, сам устроился рядом с водителем. По приезде в гостиницу он помог им отнести вещи в номера и, усевшись в холле, стал дожидаться, пока они приведут себя в порядок. Вскоре на лестнице показалась сияющая, нарядная Валя. Села рядом с ним на диван, но... говорить им по-прежнему было не о чем. Казалось, сбылись все их мечты — они снова вместе после долгой разлуки, им никто не мешает... Наконец Валя и Назир громко рассмеялись, и лед молчания был сломан.

— Над чем ты смеешься?

— Над нами обоими. Так ждали встречи — и молчим... а ты?

— Просто мне радостно смотреть на тебя. Если бы ты знала, как я соскучился... Посиди вот так, молча, а я буду смотреть на тебя. — И Назир взял девушку за руку.

— Что-то задержался Борис Петрович! Пойду узнаю, что с ним, — шепчет Валя.

— Погоди, я сам пойду, — тоже шепотом отвечает Назир и, быстро поднявшись, взбегает по лестнице.