Эдуард Шим - Ночь в конце месяца
- Название:Ночь в конце месяца
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1958
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эдуард Шим - Ночь в конце месяца краткое содержание
Рассказы советского писателя Эдуарда Шима о людях беспокойной совести и активного добра. Рассказы позволяют более глубже понять те годы.
Ночь в конце месяца - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А, кроме того, Женя еще не знает, так ли опасен мороз для фундаментов. Может, ничего страшного не произойдет, бетон не рассыплется и не ослабнет; придут завтра на трассу рабочие и снова растопят печку. Оправданий было много — убедительных, веских; никто против них не стал бы спорить, но Женя отыскивала все новые и новые, словно не верила самой себе. Под конец она сказала, что самое главное — это собственный страх. Ну да, она боится вылезти из котлована и увидеть ночную тайгу, и тут уже ничего не поделаешь, этот страх выше ее сил. Она просто не может пойти.
Это было самое простое и самое верное оправдание.
Последние угольки, позванивая, рассыпались в печке. Последняя капля упала с брезентовой крыши. Длились минуты.
Женя встала и захлопнула прогоревшую печку. Выбравшись из котлована, плотней подоткнула брезент, чтобы не просачивался холод, и пошла на просеку.
От мороза было трудно дышать, Женя втягивала воздух сквозь стиснутые зубы. Под ватником пробегали холодные струйки, — будто иней просыпался за воротник и обжигал спину. Застыли и ноги в сырых валенках.
Деревья, что попадались недалеко от пикета, были толстые, без сучьев. Женя пробивалась дальше, наугад; она проваливалась в сыпучий снег почти до пояса, падала, но все-таки лезла вперед.
Следы позади нее сравнивались, заплывали, и Жене казалось, что она почти не двигается. Каждый шаг исчезал, будто его и не было.
В каком-то сугробе Женя завязла особенно глубоко, и на несколько секунд присела, чтобы набраться сил. Прозрачная луна по-прежнему светила над деревьями. Ветер улегся, тайга молчала, только доносился короткий и легкий треск, — наверно, лопалась мерзлая кора на соснах.
Вдруг какое-то движение на небе заставило Женю задержать взгляд, присмотреться.
Невысоко над землей, безмолвно и очень дружно плыли рядом две звездочки — красная и зеленая. Они как будто поднимались вверх, но вот оказались уже над самой головой, послышался рокот моторов…. Ночной самолет шел над тайгой.
И эти два маленьких огонька, казалось бы такие недоступные и далекие, вдруг ободрили Женю, как ободряет голос откликнувшегося человека. И заметенная снегами земля представилась ей не такой уж пустынной, как прежде. Вот летчик, наверное, видит и деревни на холмах, и созвездия городов, и железные дороги, и бегущие автомобили… Земля живет, и на ней немало бессонных людей, которые тоже делают свое дело.
Женя поднялась и опять стала пробиваться вперед. И ей повезло.
Под ногой запружинило, — она пощупала и наткнулась на ветку. Макушки сосен, хворост, вырванные с корнем кусты — целая груда валежника, оставшегося с осени, лежала перед ней. Раскидав снег, Женя принялась вытаскивать сучья.
Скоро она запыхалась, скинула ватник, раздернула на шее платок. Снежные брызги били в лиио, горели щеки… Женя даже не утиралась. Надо скорей, скорей…
Сучья, пока она тащила их, казались совсем сухими, но в котловане оттаяли и долго не хотели разгораться. Все-таки Женя победила, — синее жиденькое пламя занялось, окрепло, и вот уже снова загудела печка.
Охапки хватило на полчаса. Сучья горят, как порох, и, чтобы поддерживать огонь, надо будет носить их всю ночь. Ну что ж, иначе нельзя… Женя вздохнула и полезла наверх.
Она шла по сугробам — такая маленькая на синем снегу — и не подозревала еще, что значат для нее эти несколько десятков шагов.
Она не знала еще, что весной, когда разольются реки, она вот так же пойдет на трассу и в студеной, перемешанной с битым льдом воде будет спасать от затопления котлован, и не уйдет до конца; а летом, заблудившись в тайге и проплутав четверо суток, совсем обессиленная, не сдастся, а будет брести и брести, пока не выберется к участку.
Она еще не знала этого, и больше всего жалела сейчас о том, что у нее мокрые валенки и некогда их посушить.
Полдома
Городок стоит на берегу теплого моря. Его центральная улица широка и чиста, она украшена чугунными фонарями, цветочными клумбами и статуями оленей, помазанными алюминиевой краской.
Боковые улицы идут в гору. Там дома поставлены гуще, друг над дружкой; клумб и газонов нет, а по обочинам растут кривые каштаны, обвитые пыльным, словно вырезанным из клеенки плющом.
В конце одной из таких улиц виден старый дом под железной крышей. Он будто разрезан пополам. Одна половина дома — голубая, другая — серая, в пятнах сырости. Скаты у крыши тоже разного цвета, и даже печные трубы выглядят неодинаково: правая закопченная, а левая побелена известкой.
В чистой половине дома живет старуха, которую зовут Карповной. Зимой и летом она ходит в черной вязаной кофте, желтом платке и крепких высоких башмаках на резиновой подошве. Хоть ей и минуло шестьдесят, но она еще бодрая, держится прямо, и когда поднимается по улице в гору, то шагает быстро, без остановок, и совсем не задыхается, только под глазами, в морщинах, поблескивают капельки пота.
Карповна получает пенсию, но еще и прирабатывает: торгует виноградом и хурмой из своего сада, а летом сдает комнаты.
Неподалеку от дома расположилась туристская база, это очень удобно. Почти у всех туристов до отъезда остается три — четыре свободных дня, но путевка кончается, и их выселяют из палаток. Тогда туристы приходят к Карповне.
У нее в комнатах расставлены такие же казенные кровати с кольчужными сетками, накрыты они такими же байковыми одеялами, на тумбочках графины с водой и пепельницы — в общем, все как на базе. Только цена за постой другая.
Карповна привычно показывает им отведенную койку, рукомойник на столбе, уборную с висячим замочком: «Наверху бумага чистая, внизу грязная, после себя запирайте, чтоб чужие не ходили», — и не спрашивает ни паспорта, ни фамилии. За сезон у нее перебывает много людей, не будешь же всех прописывать.
Первый этаж она отводит мужчинам, второй — женщинам. Иногда семейные просят отдельную комнату, Карповна неумолимо разлучает их и следит, чтоб не задерживались друг у друга.
Мужчины всегда спокойней, они меньше требуют и редко ругаются. Утром спешат на пляж, возвращаются только ночевать и лишь изредка, выпив, поют песни.
С женщинами, а особенно с молодыми девчонками, хлопот больше. Они то и дело просят посуду, корыто для стирки, утюги, сердятся, если нет пододеяльников. Они чаще прибегают в комнаты, и поэтому Карповна спит не внизу, а наверху в коридорчике. Отсюда легче следить. Ночью она просыпается, когда кто-нибудь выскакивает на двор по нужде, ждет возвращения и спрашивает: «Крючок на дверь набросили?» И не засыпает, пока опять не установится тишина.
Девчонки живут глупо, бесшабашно, ничего не знают и не умеют, и Карповна учит их уму-разуму.
— Евдокия Карповна, погрейте утюг, плиссировка помялась!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: