Суннатулла Анарбаев - Серебряный блеск Лысой горы

Шербек прочитал письмо еще и еще раз.

Ему захотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью. Но все самые сокровенные его мечты знает только один человек — Нигора, а к ней дорога закрыта. Шербек уже собрался покинуть свой кабинет, когда в голову ему пришла неожиданная мысль: если попросить совета у Петра Филипповича Яткина, как бороться с гельминтозом? Поспешно вытащил из ящика стола листок бумаги и, не присаживаясь, стал писать.

Шербек остановил машину вначале у почты. Опустив письмо в ящик, он направился в райком. Зухра Каримовна была занята. Пришлось ждать. Из окна приемной обычно можно увидеть горы над Аксаем, но сейчас не видно ничего. Повалил снег. Побелели яблоневые саженцы в райкомовском саду. Они подстриженные, аккуратные. Может, поэтому похожи на съежившихся от холода остриженных мальчишек.

«Наверное, не скоро остановится», — подумал Шербек, тоскливо глядя на падающие хлопья. Сейчас там, в изоляторе, ветеринарный врач с красным пухлым лицом, со шприцем в руках, овцы, глаза которых полны ужаса и ноги дергаются в судорогах. «Такими темпами...» — прошептал он, нервно переступая с ноги на ногу. В это время его вызвали. Шербек открыл тяжелую дверь и, как всегда немного волнуясь, вошел в кабинет.

Зухра Каримовна поздоровалась и молча протянула ему сложенный вчетверо листок бумаги. Первые же строчки ошеломили его. Руки начали так дрожать, что он вынужден был положить письмо на стол.

Почерк Саидгази. Он узнал сразу же. Вряд ли кто-нибудь еще может писать так красиво, выводя каждую букву. Да, а вот и его подпись.

По мере чтения письма, его волнение перерастало в ярость. Когда поднял голову — просторный кабинет показался ему тесным. Зухра Каримовна посмотрела на него вопросительным взглядом, и он пробурчал:

— Все верно.

— Не торопитесь. Объясните, — мягко сказала она.

— И то, что дохнут овцы, и то, что обругал ветеринарную инструкцию, изданную в Москве, — все правда...

— Шербек, я не вызывала вас на допрос. Этим занимается другое учреждение.

— Извините, Зухра Каримовна, я... — Шербек встал.

— Садитесь, успокойтесь. Расскажите-ка лучше о причинах этого бедствия, какие меры вы принимаете.

Шербек начал рассказывать путано, несвязно и, чувствуя это, еще больше злился. Зухра Каримовна слушала не перебивая, и Шербек понемногу успокоился.

— Смотрите, как он подтасовывает слова! Написал: «Обругал бранными словами инструкцию нашей великой столицы Москвы». Известно, чем пахнут такие слова. Я действительно ругал инструкцию, выпущенную для ветеринаров. Там написано, что геогельминтоз размножается в летние месяцы, поэтому профилактику овец нужно проводить весной. Как написано в инструкции, так и мы и сделали. Но то, что случилось у нас, не предусмотрено инструкцией: гельминтозы размножились не летом, а зимой. Нетрудно понять причину этого. В условиях России личинка гельминтоза гибнет в суровую зиму, летом же может долгое время сохраняться во влажной почве. Затем вместе с травой и сеном попадает в желудок скотины и там начинает размножаться. В наших же условиях личинка гельминтоза, оказывается, гибнет под жаркими лучами солнца летом, а осенью и зимой продолжает спокойно жить. Когда камень бедствия стукнул по голове, у нас открылись глаза. И еще одна причина возникновения бедствия, по-моему, — увеличение поголовья скота... — Шербек почувствовал, что Зухра Каримовна не понимает его слов и поспешил пояснить: — Увеличивается число копыт, а земля, пастбища все те же. Раз овцы крутятся все время на одном месте, тут не только гельминтоз, но и другие болезни заведутся.

— В районе нет ни метра лишней земли, чтобы вам дать. Мы не можем, товарищ председатель, отобрать землю у других колхозов и передать вам. Говорите о конкретных мероприятиях, что делаете и что собираетесь делать?

Шербек рассказал, что больных овец лечат в изоляторе, потом постепенно через изолятор пройдут и все остальные овцы.

— А как у вас с помесными овцами? Опыты еще не закончены?

— Эксперименты и отбор еще долго будут продолжаться, Зухра Каримовна. Вы, вероятно, имеете в виду то место письма, где говорится, что породистые самцы, помесные ягнята слепнут. Правда, такие случаи бывают. Вы хорошо знаете, что северные народы бывают с белой кожей, а южные — с черной. Вы знаете, что человек с белой кожей трудно привыкает к южной жаре. Примерно то же испытывают белокожие тонкорунные самцы, привезенные с севера. Отдельные ягнята, полученные от них, те, у которых преобладают отцовские признаки, могут не выдержать высокой температуры и погибнуть. Если у них не пигментируются глазные веки, то ягнята, не выдержав ярких лучей солнца, могут ослепнуть. Мы ведем работу против этих явлений методом отбора. Агрономы-селекционеры, работая на опытных хлопковых полях, отбирают скороспелые, урожайные или длинноволокнистые сорта, а затем рекомендуют их для высева в массовом масштабе. Так и мы, животноводы, выбрав подходящих овец для наших условий — с пигментизированной, пшеничного цвета темноватой кожей, но с белой тонкой шерстью, выдерживающих резкие смены температур, размножаем их. Это работа не двух-трех лет — она требует всей жизни. Поэтому мы не должны приостанавливать это дело из-за того, что умерла одна овца или ослепло несколько. Важно то, что нас поддержали и ученые из Научно-исследовательского института овцеводства.

И мне кажется, что помесных тонкорунных овец надо уже сейчас распространить и в другие колхозы. Тогда и нам будет легче — несколько уменьшится поголовье, зато увеличатся пастбищные земли. Наши горы должны стать белыми не от снега, а от бесчисленных отар овец с белым руном.

«Хорошо, что сам приехал», — подумала Зухра Каримовна, слушая Шербека. По правде говоря, ознакомившись с письмом Саидгази, она невольно пришла к мысли: «Наворотил по молодости лет...» Теперь же, когда услышала все из уст самого Шербека, «неопровержимые доказательства» Саидгази раскололись с шумом и треском, как лед на реке весной.

— А теперь поговорим о вашем личном деле. Ну-ка, рассказывайте, что там случилось? — Зухра Каримовна вышла из-за стола и села напротив Шербека.

Шербек так увлекся рассказом об овцах, что совсем позабыл об отдельной главе письма, которая называлась так: «Моральный облик товарища Кучкарова». Поэтому вопрос Зухры Каримовны застал его врасплох. Опустив голову, он сидел несколько минут молча.

— Ладно, не хотите — не надо.

— Зухра Каримовна, если бы я действительно сделал что-то, вызвавшее ревность Кузыбая...

— Что-то не туда завернули.

— Вот! И вы не верите...

— Ну хорошо, я верю. А другие? Если скажут, что Саидгази распутный человек, то многие не поверят, потому что он человек семейный, пожилой. Стоит оступиться вам — дело другое. Если бы это происшествие затрагивало только ваш личный авторитет, не стоило бы здесь об этом и говорить. Но раз аксайцы избрали вас председателем, они вправе потребовать от вас отчета за каждый неверный шаг. Пусть вся эта история родилась из сплетен, но и для них повода быть не должно...