Николай Глебов - В степях Зауралья. Трилогия

— Пустая трата времени, — вздохнул Шаховский. — Это дама строгих правил, к тому же ведет искусную игру среди промышленников. Признаться, ее роль здесь мне непонятна, — развел он руками. — Сейчас спрошу ее согласия, — посмотрев на Андрея, точно оценивая его, Шаховский направился к француженке.

— Вам, поручик, повезло, сейчас я вас представлю, — возвращаясь, произнес он весело и потащил Фирсова в танцевальный зал.

— Разрешите познакомить, поручик Топорков…

Фирсов сделал глубокий поклон. Француженка слегка наклонила голову:

— Жанна де Гиньяр!

— Уильям Доннель, — пухлая рука англичанина с большим рубиновым кольцом протянулась к Фирсову.

После двух-трех фраз князь Сергей, подхватив Бухтоярова, вежливо ретировался в буфет.

В зале прибывали новые маски. Вошла группа высших офицеров из ставки главковерха. Здороваясь с де Гиньяр, они перекидывались с ней незначительными фразами: видимо, француженка в офицерской среде — свой человек.

— Как вам нравится маскарад? — спросил Фирсов.

— Я вообще против маскарада, — сдвинув красиво очерченные брови, ответила собеседница.

— Это приятно. Но иногда человек вынужден носить маску.

— На маскараде это естественно. В обыденной жизни маска не делает чести тому, кто ее носит, — прикрывая лицо веером, заметила игриво де Гиньяр.

— Но есть условности, в силу которых человек не может иногда говорить все, что думает. Язык дан на то, чтобы скрывать свои мысли.

— Вы сторонник этого правила? — большие с длинными ресницами глаза Жанны в упор смотрели на Андрея.

— Повторяю, в известных случаях, да.

— В частности?

— Ну, например, в торговых, дипломатических, иногда и военных делах, — улыбаясь, ответил Фирсов.

— И, конечно, в сердечных, — со смехом, добавила дама.

— Нет, здесь я без маски, — сказал уже серьезно Андрей и, желая переменить разговор, спросил:

— Вы танцуете?

— Да.

Взяв де Гиньяр за талию, Фирсов закружился с ней по залу.

— Мне хочется посмотреть ваше лицо, приподнимите маску, — услышал он негромкий, с нежной интонацией голос Жанны.

Андрей сдвинул маску на лоб. Де Гиньяр, продолжая кружиться в вальсе, полуоткрыла губы и, приблизив их к Андрею, сказала шепотом: — Закройте. У вас такое хорошее, честное лицо. Вы не устали?

— Что вы! Я готов танцевать с вами весь вечер, — порывисто произнес Андрей и, вздрогнув от неожиданности, плотнее прижал маску к лицу.

Мимо них в модном смокинге из черного сукна, с шелковыми отворотами, с резедой в петлице, прошел Мартин-Иоган Тегерсен. Пустые, ничего не выражающие глаза датчанина пробежали по плотной фигуре Фирсова и его собеседницы. Наклонившись к своей даме, он что-то шепнул ей на ухо. Та оглянулась и привычным движением поднесла лорнет к своей маске. Андрей узнал сестру. Сердце его забилось. Сдерживая желание остановить Агнию, он до боли закусил губы. Не спуская глаз с удалявшейся пары, он, казалось, забыл о собеседнице. В его душе боролись два чувства; страстно хотелось поговорить с сестрой: может, она знает о Христине. Ведь прошла не чужая женщина, а сестра, с которой связаны воспоминания детства, юношеские годы, родственное чувство. Казалось, второй, внутренний голос говорил ему: «Ты не должен открывать лицо. Этого делать нельзя». Андрей вздохнул и, вынув платок, сделал вид, что вытирает вспотевший лоб.

— Вам жарко? — спросила де Гиньяр. — Пойдемте в соседнюю комнату, там прохладнее.

Шагая со спутницей мимо буфета, Андрей снова увидел в толпе Агнию с каким-то офицером. Слегка откинув красивую головку, она заразительно смеялась, игриво хлопая веером по руке своего кавалера.

Андрею стало не по себе: «Ведет себя, как куртизанка!»

Звуки оркестра сюда доносились слабо. Андрей выбрал свободный столик, стоявший в углу за фикусом, заказал бутылку «клико» и, подвигая бокал к Жанне, произнес учтиво:

— За наше знакомство. Пусть оно будет чистым, как весеннее небо.

— Благодарю вас, это не моя стихия, — откинувшись на спинку стула, произнесла со смехом француженка и, подняв бокал, воскликнула пылко: — Я пью за бурю, за порывы, за буйный ветер и житейские грозы.

— Разве Юпитер, в лице вашего супруга, не может вызвать в вас этих чувств?

— Не будем говорить об этом, — поднимаясь, произнесла француженка. — Применять древнеримскую мифологию к современным мужьям не стоит.

— Вы не обиделись? — Андрей тоже поднялся со стула и приблизился к Жанне.

— Нет. Но вы задели мое самое сокровенное чувство. В наказание… — де Гиньяр лукаво посмотрела на Андрея, — я приглашаю вас к себе в среду к семи часам вечера… А теперь помогите мне одеться и разыскать кучера.

Андрей поцеловал руку Жанны и, одевшись, вышел с ней в подъезд.

— Среда — мой приемный день.

Дверь Андрею открыла бойкая горничная и, помогая снять шинель, спросила лукаво:

— Вы к барыне?

— Да.

— Как прикажете доложить?

— Поручик Топорков, — поправив перед зеркалом прическу, Андрей посмотрел на вешалку. Висели богатые ротонды дам, меховые пальто штатских и две шинели с погонами штабс-капитана и полковника.

«У Жанны гости… а вдруг и Агния…» — подумал он и, услышав легкие шаги горничной, повернулся к ней навстречу.

— Вас просят, — девушка провела Фирсова через длинную анфиладу комнат и открыла дверь в гостиную. Навстречу Андрею, радостно улыбаясь и протягивая руку, одетая в тяжелое платье из бархата шла Жанна.

— Вы аккуратны, — взглянув на свои золотые часики, произнесла она весело.

— Знакомьтесь, мой муж, — со стула поднялся высокий, тонкий, как жердь, господин лет тридцати.

Муж Жанны Луи де Гиньяр имел гладко зачесанные жидкие волосы, узкое, продолговатое лицо, пустые невыразительные глаза, длинный стручковатый нос, желтые прокуренные усы и скрипучий голос. Его папаша, видный французский спекулянт Филипп де Гиньяр нажил большое состояние на войне и, благодаря связям в министерстве иностранных дел, устроил своего Луи советником французской миссии при Колчаке.

— Вальтер Ган…

Андрей выдержал пристальный взгляд Гана и поклонился. Он слышал о нем еще от Парнякова. Вальтер Ган, крупный промышленник, глава контрреволюционной группы диверсантов и немецкий шпион.

— Полковник Войцеховский.

Погладив самодовольно бородку, Войцеховский поднялся со стула.

— Штабс-капитан Дунаев. — Щеголеватый офицер быстро вскочил на ноги и наклонил голову. Скрывая чувство презрения, Фирсов холодно поклонился. Дунаев — начальник контрразведки в Зауральске, по его приказу были замучены в колчаковских застенках сотни людей.

После непринужденного ужина мужчины скрылись в соседней комнате у карточных столов. Андрей остался с дамами. Разговор вертелся вокруг недавнего бал-маскарада, но вскоре женщины перешли на темы, которые заставили насторожиться Фирсова.