Валентин Овечкин - Том 2

(Встает.) Смотри-ка, вижу его тут, и не толкнуло в голову спросить, как же оно сохранилось! Старое знамя. В тридцать первом году шефы подарили его нам. Кто его сберег? Мусий Петрович! У кого знамя было?

Мусий Петрович.Про знамя спрашиваете? Не знаем, кто его схоронил. Было зашито в клеенку и закопано в землю на огородах за старой мельницей. Убирали картошку — выкопали плугом.

Андрий. Кто ж его там закопал?.. Да, в земле лежало. Вот тут шелк почернел от сырости и дырочки.

Стешенко. Из живых никто не похваляется, что он схоронил…

Андрий. Ольга?..

Вера. Могло быть. Туда, к старой мельнице, Ольгина усадьба выходит.

Павел. За такие дела в армии орденами награждают…

Андрий (сворачивая знамя, задумчиво) . Старое знамя…

Баба Галька. От погибших нам, живым… Тебе, председателю. Покинуть нас хочешь? Пришел герой (указывает на ордена) и загордился! Чего решили тут насчет посевной?

Андрий. Да ничего толком не решили. Будем еще не раз собираться и думать гуртом… Не загордился я, Архиповна, а просто думаю, что если б свежий человек, которому это по новости, так, может, лучше повел бы дело.

Баба Галька. По новости, по новости… Нам это всем по новости. Были войны, были враги у нас, но таких врагов еще не видали… Так что решили? Мало тягла? Должно быть, не дадите мне плуга на огород? Придется нам лопатами землю копать?

Нюрка. Почему вам копать? Вас же на амбары назначили.

Баба Галька. Не пойду я на амбары. Не хочу. Не по моим силам работа.

Вера. Пусть пленные фрицы лопатами копают. Где они, те, которых Красная Армия в плен берет? Вот их сюда, к нам. Ограбили нас, обездолили — пускай теперь копают. А я не буду.

Катерина. Будешь, если на то пойдет.

Вера. Не буду! Для кого мне жилы рвать?

Катерина. У тебя сын есть.

Вера. Сын!.. Вот затянется война, и сын пойдет туда, где батько. А не будет войны, все равно — вырастет, уйдет, и останусь одна.

Максим. Строили, строили, затратили миллиёны на эти мэтэсэ, мэтэхвэ, и опять нам же строить…

Андрий. А как иначе?

Максим. Иначе?.. И в хатах можно выкормить тех телят и поросят. Хозяин бы выкормил…

Вера. Как подумаешь, как нам трудно будет — и руки не поднимаются, и жить не хочется. Зачем жить?

Катерина. Затем и жить, чтоб легче стало.

Вера. Хорошо тебе говорить, Катька. Вот вы, двое, сошлись, вас уже парочка… Да если б было мне для кого, я бы пальцами рыла землю, по зернышку руками бы сажала! Чтоб прийти домой, да не в пустые стены. Чтоб пожалел он тебя, пригрел, слово ласковое сказал… Эх, доля наша бабья, богом проклятая!..

Баба Галька. Э, Верка, Верка! Я больше твоего на свете прожила. Сколько я видала, и хорошего, и плохого, сколько я людей похоронила! А хочется посмотреть своими глазами — что оно будет еще лет через двадцать.

Максим. Чертов батька знает, что оно будет… Может, союзники потребуют от нас за свою подмогу, чтоб мы и колхозы распустили.

Андрий. Что ты мелешь? (Долго смотрит на Максима). Некому было тебе, вижу, без нас мозги прочесывать. Два года фашистскую брехню тут слушал.

Максим. Никого я не слухал, я сам по себе жил. Они на мой край до лесу и ходить боялись.

Андрий (Павлу) . Видал такого? Последним единоличником был у нас.

Максим. Вот, опять вспоминаете! Последним вступил, да. Один оставался. Куда деваться? А если скажут (встает) : «Разойдись!» — опять же выполню команду.

Катерина (Мусию Петровичу) . А вы говорите, диду Мусию, с бабами не сговоришься.

Нюрка. Эге! Забирайте его в свою бригаду. Я его такого (она выглядит девчонкой рядом со вставшим во весь рост Максимом) не перевоспитаю.

Андрий. Этого не предвидится — «разойдись». Чего тебе в голову взбрело?

Баба Галька. Видит, что все спалено, машин нету, ничего нету, думает — и колхоза нету.

Андрий. Колхоз — вот мы, люди… (Встает.) Ну, давайте кончать. Утро вечера мудренее. Завтра пойду опять в район, буду выяснять, что и как… (Укладывает бумажки в стол.)

Колхозники одеваются. Марфавходит в переднюю комнату.

Баба Галька (подходит к Андрию) . Так я, товарищ сержант, хотела…

Нюрка. Не сержант, Архиповна. Видите — четыре звездочки. Капитан.

Баба Галька. Я, товарищ капитан, хотела…

Стешенко. Гвардии капитан.

Баба Галька. А чтоб вам!.. Понадевали погоны, ордена, не знаешь, как до вас и подступить.

Андрий. Подступай по-старому.

Баба Галька. То и лучше. Я хотела, Андрий, спросить, какую работу ты мне дашь на весну. Опять на огород?

Андрий. Хочешь — иди на огород.

Баба Галька. Ну и добре! А то Мусий хотел меня своей властью амбарщицей назначить. А что там делать на амбарах? Раздать семена по бригадам, а потом до самых жнив мышей ловить в пустых закромах? Так с этой работой и кот справится, зачем туда бабу посылать?

Андрий. Пойдешь на огород, не возражаю.

Колхозники расходятся. У стола остаются Андрийи Павел. Катерина, Вераи Нюрказадерживаются у двери. Марфаподметает пол в передней. Вася стелетпостель.

Марфа. Кто ж мне будет трудодни писать за то, что убираю тут всякий раз после гостей? Заняли хату под правление… (Метет.) Нет, не надо, я шучу. Нам веселее, когда у нас люди собираются… Как засвечу лампу, так и идут на огонек, идут…

Стешенковозвращается в хату.

Стешенко. У тебя там, Марфуша, в сенях снегу полно намело. Дверь не прикрывается плотно. Есть топор? Найди-ка, я поправлю.

Марфадостает из-под лавки топор. Стешенкодает ей зажигалку.

Идем, посветишь мне. (Уходит с Марфой в сени.)

Вера(Катерине). Своего ждешь?

Катерина(тихо). Не знаю, как его звать при людях. По отчеству?

Вера. А дома как зовешь?

Катерина. Пашей зову…

Вера. Тихий он у тебя. Молчит все. Не скучно тебе с ним?

Катерина. Лишь бы ему не скучно было…

Вера. Вы идете, товарищ старший лейтенант?

Андрий. Он сейчас, мы тут еще немножко поговорим. А ты, Катерина, ступай, ужин ему пока подогрей. Сто грамм приготовь.

Вера. Приготовить недолго. Ей страшно идти одной, волки съедят.

Андрий. Ну вот, давно ли нажила себе провожатого?

Вера. Пойдем, мы проводим.