Валентин Овечкин - Собрание сочинений в 3 томах. Том 3

Спиртные напитки в карманах не приносить!

Пред. юбил. комитета

В присутствии директора МТС коровы дали на 2 бидона молока больше.

— Вокруг меня начал наматываться актив.

— Едва ноги унес, хотели выбрать председателем.

— Петрова — нельзя! Он средний колхоз за месяц пропьет, а отстающего ему и на неделю не хватит.

Передовики по принятым обязательствам.

Отрицательные герои с хорошим концом.

— Кто у вас главный агроном в районе?

— Да секретарь райкома. (Это к вопросу об инициативных зажимщиках инициативы.)

«Гром эпитетов гремит, а дождь доказательств чуть капает».

Беседа о конфликтах получилась бесконфликтной.

Если умный человек не будет к тому же хитрым, то он может оказаться в дураках. Хитрость для умного человека то же, что ловкость для борца (кроме силы). Все сатирики были хитрыми. А сатира вообще хитрый жанр.

Кто-то о ком-то говорит:

— Он не наш человек.

Тот сначала было возмутился, а потом дошло:

— Да, конечно, не ваш.

К чему приводит отсутствие логики в развитии образа — это вот Степан Огнев в «Брусках» [12] Роман Ф. Панферова. .

Значит, не опасаясь «левацких» загибов, можем пока во всю силу призвать молодых писателей — больше пишите о деревне!

Что пишете? Пишите такое, чтоб помогало делу. Не без лирики, не без всяких красот, не без лунных ночей, но все-таки такое, чтобы помогало делу.

Естественно, в центре литературы всегда был и есть — человек.

Вот я «одержим» был несколько лет мыслью о кадрах в деревне, и во всех своих вещах к ней еще возвращался и возвращался.

Сейчас происходит интересное дело — тридцатитысячники.

Но это — не конец. Еще будут и должны быть коррективы.

Предел счастья у А. Грина в нескольких рассказах: жили долго и умерли в один день.

Бюрократ: «снял жену с занимаемого ею поста» — то есть прогнал, развелся.

Гоголь говорил: смеха боится даже тот, кто уже ничего не боится.

Только когда поставлены очень трудные задачи — воспитывается актив. Вне большого дела актив не появится. Середина — застой.

Люблю дарить. Радостно видеть радость другого человека.

И не только дарить. И другое. Вообще радостно чем бы то ни было порадовать другого.

Это ничего общего не имеет с умилением собственной добротой. Ничего общего с толстовством. Это — не жертвенность, не аскетизм. Это может стать инстинктом, природой человека.

Как легко жили бы люди!

Иногда приходит редкое, дорогое настроение, которого ждал неделями. Дрогнули, зазвучали какие-то струны в душе. Сам себя несешь осторожно, как переполненную чашу, боишься пролить каплю. И вдруг…

Здоровье не для того, чтобы хвастаться бицепсами, не для «культа собственной личности», а для того, чтобы быть в силах сделать что-то в жизни.

Глаза так широко расставлены, что, казалось, он видит и то, что делается у него сзади.

Слышали когда-нибудь песни соловьих ? Да, соловьих.

Соловей пел, когда ухаживал. Пел, когда она сидела на яйцах. Кормил ее и пел, развлекал.

Когда вывелись детишки — кончил. Тут уж не до песен, как у нашего брата, — женился, детишки появились. Мотается, козявок ловит, кормит детей. И тут начинает петь соловьиха. Освободилась! Трудная работа — сидеть на яйцах, особенно когда муж кормит!

Отлетит от гнезда, где копошатся малыши, которых кормит озабоченный молчаливый муж, и поет, щебечет.

Но что это за песня! От всей могучей песни соловья только одно колено. Жалкое подражание мужу!

Так выглядит повесть Софьи Андреевны Толстой перед творчеством ее мужа.

Жил-был у бабушки старенький дедушка. Бабушка дедушку очень любила. Остались от дедушки рожки да ножки.

Спор о степи: что это — пустота или простор?

Сумасшествие — высшая степень эгоизма, когда человек занят только собою.

У Ленина, помнится, где-то есть мысль: самое верное средство загубить хорошее дело — раздуть его до абсурда.

…Пошлό такое выражение: надо вводить «рациональную» систему земледелия. Но — какую все же?

Старик:

У меня не так много времени осталось жить, поэтому я не могу уже выносить ни одной глупости. Некогда.

Приходилось слышать уже не в одном райкоме и райисполкоме: дайте нам возможность быть подлинными хозяевами и распорядителями своего бюджета, и мы будем работать совсем по-иному. Мы своими силами настроим и всякие небольшие предприятия по переработке овощей. Мы их сумеем и консервировать, и будем делать это не хуже, чем какие-нибудь прославленные болгарские овощники, чьи помидоры и перец и банках покупают москвичи.

Дидро говорил, что он знает только один порок, и этот порок — скупость.

Из письма читателя.

Одна учительница объясняла ученикам, что такое соцреализм: «Это такой реализм, в котором имеется элемент фантазии. Действительность должна изображаться не столько такой, какова она есть, а такой, какой она должна быть».

Глуп до святости.

В Ленинграде в домике Петра I хранится указ. «Указ Петра I, СПБ, 1716, № 1689.

Указую господам сенаторам речи держать в присутствии не по писанному, а токмо своими словами, дабы дурь каждого всякому видна была.

Петр».

Прокукарекал, а там хоть и не рассветай.

Остроумие в лошадиных дозах.

Какое паршивое слово «некоторые». От него надо беспощадно освобождаться.

Часто говорим слова и не вдумываемся в их смысл. Журим такого-то секретаря РК за то, что он «не имеет вкуса к партийной работе». И не задумываемся: как же он попал на руководящую партийную работу, не имея вкуса к партийной работе?

Идеи капитализма никогда не рождали и не могут родить таких людей, как Фучик! В этом залог победы нашего дела.

Ю. Фучик:

Герой — это человек, который в решительный момент делает то, что он должен сделать.

Некоторые носители бюрократизма стали сейчас довольно упорно вдалбливать в головы людей, что возмущение бюрократизмом у нас — это замаскированная борьба с советской властью, замаскированный подкоп против нее. Ох, как хитры люди! Как многообразны формы сопротивления бюрократов и демагогов!

Если кто-то пишет против администрирования, то тут же это дело поворачивают так: а, так ты, значит, вообще против руководства!

Выбивать у циников и маловеров их козыри, что, мол, все равно ничего не сделаешь, плетью обуха не перешибешь.

Чем больше будет демократии, тем больше будут расти партийные организации.

Интересная логика: нельзя писать про Дроздовых, потому что не все у нас такие, как Дроздов, это, мол, не типично. Так что же, подождать, пока все станут такими? Пока это все станет бесспорно типичным — тогда начнем с ним бороться?..

«Метод администрирования» вместо метода правильного руководства. Вот это и есть то, с чем весьма упорно борются сейчас писатели.