Лев Колесников - Тайна Темир-Тепе (Повесть из жизни авиаторов)

— Бегать мне, однако, не придется, ноет мое «копыто».

Оставив Кузьмича и Саньку на выбранном наблюдательном пункте, Валико прошел больше чем на километр в глубь ущелья. Тропа сначала шла у самой речки, бегущей по дну ущелья, потом уходила вверх и шла по узкому карнизу скалы на высоте пятидесяти-шестидесяти метров. Отсюда было страшно смотреть на летящую пену и черные обломки скал, торчащие из потока, как зубы какого-то чудовища.

Карниз, по которому шла тропа, постепенно сужаясь, пропал. Дальше путь шел по оврингу — искусственному карнизу, сделанному рукой человека. Валико был горцем и хорошо знал подобные сооружения и потому без страха ступил на него и пошел дальше. Но вскоре кончился и овринг. По всей вероятности, он разрушен упавшим сверху тяжелым камнем. На месте, где прежде была тропа, висели остатки настила. Высота над потоком достигала тут, наверное, ста метров. Валико заглянул в бездну и подумал: скучное дело здесь оступиться… Еще раз окинул взором пустынное, дикое место и повернул обратно.

— Это настоящая мышеловка, — говорил он друзьям, когда вернулся.

Наступили часы вынужденного, томительного безделья. Подстелив шинели, офицеры сидели, привалясь спиной к камням, курили и говорили вполголоса. Погадали относительно Нины и Валентина, помечтали о будущих боях. Валико уснул и, как ему показалось, сейчас же был разбужен.

— Вставай, Валико, — расталкивал его Санька. — Какие-то люди направляются к ущелью.

Валико протер глаза, прислушался и осторожно выглянул из-за кустов. Со стороны долины по тропе к ним приближались двое верховых. Прежде чем направить коней в глубину ущелья, они остановились и, вздернув головы вверх, стали осматривать предстоящий путь. Когда они снова тронулись, Санька сжал руку Валико.

— Знаешь, кто это? — спросил он шепотом.

Валико и Кузьмич всмотрелись и тоже узнали всадников. К ним приближались Иван Сергеевич Зудин и Антон Фомич Янковский.

— Тю, — разочарованно протянул Кузьмич, — старые комбинаторы. Наверно, едут в горный район насчет заготовки скотины.

— Надо их предупредить насчет дороги, — сказал Валико.

Но Санька на этот раз проявил большую осторожность:

— Не надо их предупреждать. Мало ли что… Остановим, потребуем документы, подождем Джаниева, а уж он решит, отпускать их или не отпускать. — И Санька решительно вышел навстречу всадникам, с карабином в руках.

Валико и Кузьмич поспешили за ним, Зудин резко осадил коня, правую руку сунул в карман, но, увидев добродушную улыбку Валико, успокоился и тоже заулыбался.

— А, старые знакомые, — пропел он. — Ну и напугали же вы нас, друзья! А мы уж подумали: бандиты.

Зудин и Янковский спешились и обменялись с офицерами рукопожатиями. Антон Фомич раскрыл портсигар и стал угощать папиросами.

— Куда путь держите? — с невинным видом полюбопытствовал Санька.

— В кишлак Копагач, — не задерживаясь, ответил Иван Сергеевич. — Посмотреть скотинку. Сами знаете, работенка у нас беспокойная. А вы как сюда попали?

— По делам службы. — Санька сделал непроницаемое лицо: дескать, хоть ножом режьте, ничего больше не скажу.

— Ба, я сразу и не разглядел, — изумленно воскликнул Янковский. — С офицерским званием вас! Вы уж простите старика, фронтовые-то погоны не сразу в глаза бросаются. А что же Василий Кузьмич не офицер?

Друзья охотно приняли поздравления, но на все вопросы отвечали неопределенно. Наконец Иван Сергеевич махнул рукой и сказал своему спутнику:

— Знаешь, Антон, с военными говорить… У них ведь все сплошная тайна. Вот о бабах у нас бы разговор пошел, да уж больно некогда. Поехали, Антон. — И он поставил ногу в стремя.

Валико, Кузьмич и Санька начали наперебой уговаривать их не торопиться, но Зудин и Янковский, извиняясь и отшучиваясь, тронули лошадей. Валико и Кузьмич растерялись и не знали, что предпринять, а Санька загородил тропу и сказал прямо:

— Простите, товарищи, но вас придется временно задержать. Неприятно, конечно, да что поделаешь, служба…

— Как задержать? — искренне удивился Иван Сергеевич. — Может быть, вам документы? Пожалуйста! Антон, достань накладные и командировочные…

— Нет, нет, — возразил Санька, — ничего не доставайте. Скоро сюда приедет наш начальник, он сам проверит.

— Но, товарищи, — торопливо заговорил Антон Фомич, — у нас же дело стоит! Нам дорога каждая минута. Вы представляете, что значит снабжение фронта мясопродуктами?! Для вас же делаем! Да и что вам начальник? Разве вы нас не знаете? Да и пустая же формальность!

Но Санька не сдавался. Чем настойчивей его уговаривали Антон Фомич и Иван Сергеевич, тем более хмурым и замкнутым он становился.

— Нельзя. Не имеем права. Не можем, — односложно повторял он в ответ на неопровержимые доводы озабоченных заготовителей.

— Вы подрываете снабжение Советской Армии! — горячился Антон Фомич. — Вам нагорит от вашего же начальника!

А Иван Сергеевич, стукнув себя по лбу ладонью, вдруг рассмеялся:

— Мы с тобой идиоты, Антон! Почему мы должны хлопотать о снабжении армии больше, чем сами офицеры этой армии? К черту! Давайте-ка лучше выпьем. Начальник, видать, не скоро приедет… — И он извлек из седельной сумки поллитровую бутылку со спиртом.

Но и этот блестящий «ход» Ивана Сергеевича не достиг цели. Более того: если до сих пор Валико и Кузьмич внутренне колебались, то теперь, когда в ход была пущена бутылка, они решительно взяли сторону Саньки. Особенно рассердился Кузьмич.

— Спрячьте вашу бутылку, — сказал он грубо. — И долой с коней. Будете сидеть и ждать начальника.

— Слезать так слезать, — с безразличным видом сказал Иван Сергеевич и сделал боковое движение, как бы собираясь сойти с седла. При этом он метнул взгляд в сторону Антона Фомича.

Обманутые этим тоном и этим движением, наши друзья успокоились, и негромкий выстрел прозвучал как артиллерийский залп. Когда и как в руке Зудина оказался пистолет, никто из них не заметил. Пуля оторвала у Кузьмича половину уха. В тот же миг напуганная выстрелом лошадь Антона рванулась на дыбки, и толстяк, выпав из седла, грохнулся наземь. Зудин сшиб своим конем Саньку, выстрелил в Валико и исчез за поворотом ущелья.

Пуля пощадила Валико. Опомнившись, он вскочил на коня Янковского и помчался вслед за Зудиным, а толстяк Антон Фомич на четвереньках кинулся в кусты. Кузьмич, разбрызгивая кровь, мотнул головой и вскинул карабин.

— Стой! — крикнул он толстяку и выстрелил, целясь ему в правую ляжку.

Антон Фомич ткнулся головой в землю, потом, приподнявшись на локтях, обернулся. Широкое, оплывшее его лицо было искажено страхом. Он шевелил губами, но выговорить ничего не мог.

— Кузьмич! — закричал вскочивший на ноги Санька. — Держи этого гада, а я подмогу Валико, — и побежал по тропке.