Василий Дюбин - Анка

— Как вы думаете, выживет она? Ранения у нее не очень опасны для жизни?

— Раны я не осматривала. Но… будем надеяться на благополучный исход.

Светало, когда Анку внесли на носилках в больницу. Дежурный врач телефонным звонком поднял с постели главного хирурга. Тот явился незамедлительно. Он выслушал Ирину и Орлова, приказал разбинтовать Анку, тщательно осмотрел раны. Потом пощупал у больной пульс, не отрывая глаз от часов, и так вздохнул, что Орлов весь похолодел.

— Мда… — пожевал губами главный хирург. — Положение весьма и весьма серьезное. Она потеряла очень много крови. Это грозит нежелательными последствиями.

— Доктор… — обратилась к нему Ирина. — Я донор…

— Знаю. Слыхал о вас.

— У меня и у нее одна группа. Возьмите для нее столько моей крови, сколько потребуется, чтобы только спасти ее…

— Хорошо. Мы сейчас же приступим к переливанию.

Орлов крепко пожал Ирине руку, и слезы против воли брызнули из его глаз.

— Не надо… Не надо… — шепнула ему Ирина. — Все будет хорошо.

Утром следующего дня Анка открыла глаза. Она долго водила перед собой мутным взглядом, всматриваясь в неясные очертания каких-то предметов. А этими «предметами» были… Ирина, Орлов и секретарь райкома Жуков. Но вот она прищурилась, и по ее иссиня-желтому лицу скользнула едва заметная улыбка.

— Яша?.. — слабым голосом проговорила она.

— Это я, Анюша, я, — нагнулся к ней Орлов. — Скажи, родная, кто поднял руку на тебя?

— Он… Он… с бородой… Я узнала его…

— Кто?

— Павел… Задержите его… Там… на «Буревестнике»…

— Ты не ошиблась, Анюша?

— Он… с бородой… Задержите… Убежит… — Она болезненно поморщилась. — Ах!.. Как болит… голова… рассыпается… И спа-а-ть… хочется… Спать…

Анка зевнула, закрыла глаза и снова впала в беспамятство.

Жуков взглянул на Орлова и сказал:

— Значит, правду говорила Таня Зотова, что видела этого гада в Германии, когда ее освободили из концлагеря. Он был в танкистской форме и… с бородой. Надо полагать, что он действительно жив и скрывается под чужим именем. Идемте, Яков Макарович, я сообщу прокурору.

— Идите, идите, — замахала рукой Ирина, — а я подежурю у ее постели.

Здоровье Анки быстро шло на поправку. Кровь Ирины действительно была чудодейственной, животворной. Через две недели лечащий врач разрешил Анке выходить на полчаса в больничный парк на прогулку. Орлов часто приезжал в Белужье. Навещали больную и Жуков и его жена Глафира Спиридоновна.

В первый день прогулки Глафира Спиридоновна, ведя Анку под руку по аллее парка, сказала:

— Удивительные, Аня, истории бывают в нашей жизни.

— Именно?

— Видимо, сама судьба послала вам эту чудесную девушку Ирину. Своей кровью она спасла жизнь Якову Макаровичу, а теперь тебя, почти умиравшую, вернула к жизни.

— Она святая, — задумчиво произнесла Анка. — Святая не в том смысле, как понимают религиозные люди…

— Понимаю, Аня. Я тебя хорошо понимаю. Ирина славная девушка, сердечная. Она — редкостный чуткости человек. Меня удивляет только одно: Ирина здоровая, красивая девушка, а вот до сих пор не замужем, хотя ей уже двадцать пять лет.

— Ирина проживет сто лет, а за это время и жених найдется подходящий, — улыбнулась Анка.

— Таким людям, как Ирина, я желаю двести лет жизни, — сказала Глафира Спиридоновна, усаживая Анку на скамейку под тенистым каштаном.

— Ирина — богатырь, проживет и двести, — все с той же теплой улыбкой задумчиво произнесла Анка.

Глафира Спиридоновна поняла, что Анке было приятно вспоминать и говорить об Ирине, которую успели полюбить все бронзокосцы за ее чистую душу.

— Но что же это она забыла про меня?

— Как забыла? — не согласилась Глафира Спиридоновна. — А ее приветы ты получаешь через Орлова?

— Что приветы… Я ее вторую неделю не вижу. Ведь могла же она приехать вместе с Яшей. Хотя бы на час…

— Наверное, много работы на медпункте, — заметила Глафира Спиридоновна.

— И так может быть, — согласилась Анка.

Но ни Анка, ни Глафира Спиридоновна не знали того, что в тот самый час, когда они говорили об Ирине, она внезапно слегла в постель и часы ее жизни были уже сочтены…

Вернувшись из Белужьего, Ирина в первую же неделю почувствовала себя плохо. С каждым днем ей становилось все хуже, но она не придавала этому значения.

«Обычное недомогание… — решила Ирина. — Переутомление… Борьба за жизнь Анки… Встряска нервов… Пройдет…»

Наконец ей стало так плохо, что она, накладывая повязку на руку одному рыбаку, вдруг выронила бинт, зашаталась. Ее поддержала Дарья, усадила на табурет.

— Что с тобой, Иринушка? — встревожилась Дарья.

— Ничего… Это пройдет… Добинтуй ему руку, — кивнула Ирина на рыбака, — а меня отведи в мою комнату. Я лягу…

Ирина не подозревала, что уже третью неделю ее здоровый организм вел жестокую борьбу со страшным врагом, проникшим в ее кровь. И только теперь, заметив, как ее правую руку стало заливать синевой, она поняла все…

Дарья сидела на краешке койки и не сводила с Ирины влажных глаз.

— Красавица ты моя. Да как же ты сразу изменилась. И отчего бы это?

— У меня… заражение крови.

— Бог с тобой! — ужаснулась Дарья, отмахнувшись руками. — Страсти какие придумываешь.

— У меня заражение крови, — повторила Ирина.

— От чего она могла заразиться?

— От инфекции.

— Да как она могла попасть в твою кровушку-то?

— Ее занесли там, в больнице, когда брали у меня кровь для Ани…

— Возможно ли?

— Да… В суматохе… в горячке… возможно и такое…

«Надо спасать ее! — забеспокоилась Дарья. — Спасать, спасать дорогого нам человека!..» — Она сказала Ирине: — Я на минутку, — и выбежала, бросив дверь открытой.

Через полчаса к медпункту подъехала колхозная грузовая автомашина. В комнату Ирины вошли Орлов и Дарья. Вид у Орлова был встревоженный и растерянный, как в ту ночь, когда Тюленев привез раненую Анку.

— Тебе плохо, Ира? — спросил Орлов.

— Очень…

— Я отвезу тебя в больницу.

— Поздно, — вздохнула Ирина.

— Да что вы ее слушаете… Везите… Сейчас же везите, — настаивала Дарья.

Орлов, не раздумывая, поднял Ирину, и понес из комнаты. Он посадил больную в кабину, а сам взобрался в кузов, крикнув шоферу:

— Поехали! Да быстренько!..

Глаза Ирины светились тихой радостью. Говорят, что у каждого умирающего человека глаза на короткое время озаряются вспышками, последними вспышками внутреннего света…

Медленно угасала жизнь Ирины. Но умирала она в полном сознании. Ирина рассказала Анке все, все…

— Такое же право на Яшу имела и ты, — сказала Анка, сидя на табурете возле койки больной. — Ты спасла ему жизнь.

Ирина потянулась, шевеля губами, и закатила глаза.