Юрий Смолич - Рассвет над морем

— Минуту! — сказал комполка. — Вроде что-то ползет от станции?

Действительно, из пристанционного поселка выехала на шоссе автомашина. На ней трепетал белый флаг. Машина медленно продвигалась к переезду через линию.

— А ну, Столяров! — приказал комполка. — Поговори с парламентером. Что ж это ты, братец, сразу не признавался, что умеешь по-французски?

Парламентер — французский офицер — вышел из машины с белым флагом в руке. Он сломал свой палаш на колене, затем вытянулся перед бойцами, отдал честь и заявил, что еще пятьсот французских солдат — остаток гарнизона станции — складывают оружие…

Весенняя ночь подходила к концу, луна еще была, но со степи уже поднимался предрассветный туман и на востоке чуть розовело. Занимался новый день.

В это время прискакала конная разведка и доложила, что со стороны Одессы, от Сербки, по дороге из Рауховки спешат сюда во всю мочь какие-то огромные грохочущие машины.

И действительно, через несколько минут, только батальон Федора Столярова успел залечь вдоль дороги, появились никогда ранее не виданные стальные чудовища.

Шли танки. Их было семь.

Не доходя с километр до станции, танки сошли на пахоту, развернулись полукругом и, поливая во все стороны свинцом, поползли к железной дороге, где лежали заставы.

Это были первые танки — вообще первые, которые доводилось видеть красным бойцам. О танках — новом оружии — до этого времени лишь шла молва, и молва эта сеяла страх: стальные чудовища, их не берут ни пули, ни гранаты, они прут и прут вперед, давя своими широкими стальными гусеницами все живое и мертвое, что попадется на пути…

Несколько минут бойцы смотрели настороженно, со страхом, но и с любопытством на невиданных стальных великанов. Но когда один из танков, встретив на марше какую-то хибарку, не остановился и не обошел ее, а прошел прямо сквозь глиняные стены, бойцы не выдержали: то один, то другой вскакивал и бежал прочь. Слепой ужас охватил их и гнал назад от непонятного и всемогущего стального чудовища.

Пулеметы заставы сыпанули по танкам ливнем пуль. Танки были уже совсем близко, и даже можно было слышать, как пули ударялись о броню и с хлюпаньем расплющивались. А железные чудовища все шли и беспрерывно поливали огнем.

Но наступать дальше танки уже не могли: перед ними была хоть и невысокая, но крутая железнодорожная насыпь, она оказалась для них непреодолимым препятствием. Танки остановились, два передних повернули вправо по шоссе и направились к переезду через железнодорожную линию, остальные начали медленно разворачиваться, чтобы тоже двинуться через переезд.

В это время к Федору подошел французский солдат, из тех, что сложили оружие и теперь были лишь свидетелями боя. Он горячо и взволнованно что-то говорил, указывая на танки. Но Федор его не понимал, да и не до него было ему сейчас, когда свои солдаты бежали, когда всей части угрожало неминуемое поражение. Федор уже хотел было отойти от француза, но француз схватил его за руку и начал, торопясь, объяснять ему жестами. Он кивнул на танк, потом рукою показал предполагаемый полет пуль из пулемета танка, затем быстро присел и сделал такое же движение над головой.

Федор понял. Если подбежать близко к танку и присесть, то для пулеметов танка ты будешь недосягаем. И сразу же Федор сообразил и другое: пулеметы танка действуют только в одном направлении, сквозь амбразуры в броне; сектор обстрела ограничен — каких-нибудь сорок, пятьдесят градусов, а все остальное пространство перед танком совершенно безопасно. Чтобы обстрелять и это пространство, танк должен развернуться и изменить направление. А в этом случае безопасным становилось ранее обстреливаемое пространство.

Раздумывать не было времени, надо было использовать эти минуты, пока танки развернутся и выберутся из-под насыпи.

Федор схватил гранаты и побежал к танку, стоявшему сейчас к нему боком.

Он подбежал, присел на корточки перед стальным чудовищем — пулеметы оказались над ним. Один из пулеметов как раз застрочил, но пули пронеслись над головой Федора.

Федор дернул кольцо и кинул гранату под днище танка.

Раздался гулкий взрыв, танк даже подскочил. Тогда Федор кинул еще одну гранату. Раздался второй взрыв. Танк залязгал, затарахтел всем своим железом, дернулся и стал.

Федор застучал наганом в стальную стенку.

— Вылазь! — крикнул он.

Но танк молчал: или от взрыва гранат погибли танкисты в чреве стального чудовища, или попортился механизм.

Федор влез на танк и застучал по нему ногами. Он грохал сапогами по гулкому металлу и кричал что есть духу:

— Хлопцы! Сюда! На корточки, и совайте им в пасть гранаты!

Бойцы видели победу своего командира в поединке со страшным и, казалось, непобедимым чудовищем. Уже несколько смельчаков бросились к другим танкам. Один или два упали под ливнем пуль из соседнего танка, но другие добежали.

Когда таким же способом был выведен из строя второй танк, из амбразуры третьего вдруг появился белый лоскут: танк сдавался! В четвертом, который был значительно дальше, метров за сто, открылись дверцы и из них выскочил французский солдат. Он тащил за ворот французского офицера. Этот танк не сдался, он восстал.

Гулкое «ура» загремело от края до края вдоль железнодорожного полотна и шоссе. Все бойцы были уже здесь, и те, которые недавно удирали, сверкая пятками, первыми бежали к танкам с гранатами в руках.

Два танка уже перевалили через переезд и развернулись. Один стрелял, другой молчал. Из амбразуры его показался белый лоскут, а первый весь облепили бойцы. Они били в броню прикладами и кричали:

— А ну, вылазь, а то сейчас натолкаем тебе в глотку каши!

Семь танков были взяты.

Это были первые танки иностранных захватчиков, сунувшиеся своими стальными гусеницами на Советскую землю.

Комполка подскакал к первому танку, на котором все еще стоял краском Федор Столяров, соскочил на землю, бросив повод кому-то из бойцов, поплевал на руки и тоже полез на броню.

Взобравшись на башню танка, он встал во весь рост, расправил свои огромные усы и оглядел бойцов, толпившихся вокруг. Бойцы кричали «ура» и тоже лезли на башню. Комполка хотел что-то сказать, может быть произнести речь, но, махнув рукой, грохнул сапогами так, что даже эхо загудело, и ударил вприсядку:

Через минуту все башни танков были превращены в «танцевальные площадки».

Когда общее веселье несколько утихло, комполка, не слегая с танка, произнес-таки речь со своей импровизированной трибуны. Речь была совсем короткая.

— Товарищи красные бойцы, — сказал он, — сегодня мы победили победителей мира! Буржуйская Антанта придумала на нашу голову стальные танки, но стальная воля революционного народа разбила и эти чудовища. Вы думаете, что мы с вами отплясываем сейчас на страшных буржуйских машинах смерти? Нет, товарищи, мы с вами пляшем на сердце самого мирового капитализма! Мы отплясываем на президентских креслах Клемансо, Ллойд-Джорджа и Вильсона. Долой интервентов!