Юрий Ефименко - Маленькая повесть о двоих

—◦Жилет не наденешь?

—◦Мари, ужасно мешает. Прости.

На их глазах «Петропавловск», судя по всему, потерял один якорь: ударил вал, а унесся — цепь обвисла, на баке заметались фигурки.

—◦Ты все-таки что-то задумал,◦— сказала Мари.

—◦Сейчас у них челюсть отвалится,◦— надел он шлемофон и сунул в карман смотанный шнур со штекером.◦— Ты кормовое гнездо давно проверяла?

—◦Все там хорошо.

—◦Сделаем так: развернись на сто восемьдесят подкрадись к баку, туда, где якорь полетел. Махну — спускайся к корме. Там люди, видишь? Возьмем их — обратно под скулу. Держись строго кормой. В крайнем случае отделаемся ахтерпиком. Винтам ничего. Это слишком влепиться надо. Все! Мари…

Они встретились ненадолго глазами и посмотрели коротко на руки друг друга.

Милый, тебя может ударить, смыть. Пусть твои руки будут тверды и крепки. В них вся я, вся моя жизнь. Не выпускай опору, как бы ни отрывало. Я смогу спасти этих людей и одна, но не выживу без тебя. Меня считают красивой, но это не мое — твое богатство. Потому что я знаю — чем ты богаче, тем лучше всем, кто прикасается к тебе и к кому прикасаешься ты. Я твой родник, ты река всех. Пусть твои руки будут цепки.

Светлая моя, только бы не дрогнули твои чудесные пальцы. Пусть они будут чутки как никогда. В них скользнет сейчас так много чужих жизней. Не тревожься за меня. Я люблю жизнь, но еще больше твою. А еще я так хочу, чтобы после нас как самое главное, как самое нужное остались наши дети, которых еще нет на свете.

—◦Ну, Мари,◦— разворачивай!.. Есть хочу!..

—◦Очень?

—◦Еще как очень!

—◦Береги себя. Кого же кормить буду!

—◦Мари, клянусь: голодная смерть не по мне!.. Посмотри, пожалуйста, я включил трансляцию? Брр!..◦— Он резко открыл дверцу и выскочил наружу.

…С открытого мостика катер был как на ладони. Карпов, не выдавая своих опасений, остро приглядывался: сможет ли снять всех?

—◦Куда лезет?◦— вдруг вскрикнул капитан.◦— Сейчас его как банку консервную!

После невообразимо беспечного разворота — при таком волнении, на полном ходу!◦— катер сунулся им под высокий бак. Его действительно тотчас же бросило на «Петропавловск». Из-под кормы ударила широкая, мощная струя. Не столкнулись.

—◦Ну машина! Сила!◦— сказали за спиной Карпова.

—◦Они вообще — сила!◦— прибавил Поливода.◦— Так крутануть, и — без оверкиля! Наверное, Анатолий Борисович, это экспериментальный спасатель, а?

—◦Для начальства?◦— усмехнулся Карпов.

На катере вдоль лееров на корму с трудом пробрался человек, подключил там провод и спросил через усилитель:

—◦Хороший трос у вас есть? Боцман, буксир найдется?

—◦Рехнувшийся автомобилист!◦— ругнулся Карпов и сказал в мегафон: — Немедленно снимайте людей! Сколько можете взять?

—◦Всех!.. Приготовьте конец. Самый длинный и толстый. Чем тяжелее, лучше.

—◦Точно — сумасшедший!◦— повернулся ко всем, кто стоял за ним, капитан и закричал: — Бросьте выдумывать! Берите людей сейчас же!

—◦Готовьте конец и давайте первую очередь. Женщин и детей до единого сразу же. Остальных — видно будет.

—◦Хватит своевольничать!◦— взорвался Карпов.

—◦Капитан!◦— ответили спокойно с катера.◦— Судном командуете вы, а парадом — я. Простите, нет времени толковать.

—◦…Твою мать!◦— бдительно убрав мегафон, сказал Карпов и распорядился сделать, как прошено, сопроводив распоряжения всем, что думал об этом «командующем».

За женщинами с детьми поспешил Балков. Спускаясь, то и дело не попадал ногой на перекладину, бормотал благодарности тому, кто придерживал штормтрап снизу. Возле рубки всех встречала — подхватывала молодая женщина. «Вот это баба!» — сказал один из матросов, когда она появилась, и с этим «вотэтобабистым» выражением смотрели на нее все, но заминка с посадкой вышла не из-за того. Каждый подталкивал друг друга и пятился, уступая. Из команды никто не хотел сходить.

—◦Черт с вами!◦— засмеялся катерник.◦— Некогда ждать. Мари, вперед!

Выброску ему швырнул сам боцман. Подали конец. Боцман перевесился через фальшборт, подсказывал, где и как удобнее крепить, надрывал связки, но советы его шли впрок. Взаимопонимание с катером установилось полное.

Хотя и с великим мучением — попробуй-ка согнуть в петлю толстый стальной трос, к тому же без рукавиц — человек на катере управлялся с ним все увереннее.

—◦Помочь некому?◦— в мегафон спросил Карпов.

Ему не ответили. Шлемофон болтался на леере.

—◦Спрашиваю,◦— обратился Карпов к своим и поискал глазами второго помощника,◦— там что — помочь некому?

—◦Да вроде их только двое — этот да женщина.

—◦А наши?

—◦Так не пошли,◦— повинился «второй».◦— Заставлял — никто! Там семейства и товарищ из пароходства.

—◦Товарищ! Кому он сейчас товарищ…◦— махнул рукой капитан.

Поливода не отрывал глаз от катера. Суденышко держалось под самым бортом. От беды отделял лишь удивительный навык и расчет того, кто управлял им. Неужто и в самом деле женщина?

—◦Ну, Анатолий Борисович, что скажете?◦— похлопал он по руке капитана.

—◦Сейчас услышите.◦— И Карпов, прикинув, что до худшей развязки остались считанные минуты, крикнул: — На катере! Кончайте концерт. Если не примете сейчас же всех, под суд упеку!

По корпусу корабля прокатился первый глуховатый удар. На мостик доложили, течи нет.

—◦Мари,◦— припал катерник к шлемофону.◦— Вперед! Понемногу, нагружай плавно. Вперед! Следи за мной и за боцманом, вон тем, крюкастым на баке.

…И борт «Петропавловска» стал отдаляться. Трос потянулся вначале легко и невидимо, под водой, обнажаясь лишь между волн, во впадинах. Затем вышел на поверхность, рассекая верхушки гребней, подрагивая и звеня от их ударов. И ни он здесь, на катере, ни там, на судне, как ему казалось, никто больше не замечал, что шторм совсем не стихал. Вокруг словно установилась напряженная тишина, через которую протянулась связка стальных нитей.

Он нагнулся снять с леера шлемофон и едва не вылетел за борт. Прокатилась волна, захватив и потянув его тягуче. Мокр до последней нитки он был давно. И свалившись с мимолетной водяной постели на палубу, засмеялся: экая мелкая подлость — синяк напоследок! Рядом заскрипела и начала съезжать петля буксирного троса. Он сразу почувствовал содранные ладони, разъедающую боль. И на несколько секунд оцепенел, смотрел незряче, как сползает крепление. Он бросился на раскручивавшиеся кольца и остановил руками — пусть обдираются хоть до кости! И всем телом — окаменей оно отныне хоть навеки! Ублюдок! Его скрутить только чего стоило!

Не дрогнула бы рука у Мари. Рывок — и крепление полетит, с ним и он вверх тормашками!

Мари видела.

Она стояла в рубке, подалась назад, высматривала трос, судно, замерших на нем людей, вслушивалась в густеющий рокот турбины. Не отрывая руки от клавиатуры. Морячки возле нее заволновались, захотели выскочить и помочь ему. Чем? Она не пустила. Смоет кого-нибудь из них, кому спасать?