Юрий Ефименко - Маленькая повесть о двоих

Девушки в этом магазине работали быстро, ловко. Хоть благодарность пиши! Молодцы! И четверти часа у них не стояли.

—◦Что мы теперь покупаем? Или — добываем?◦— с вежливой иронией спросил Умник. Авоська с торчащими из нее куриными ногами, которую он тут же, без напоминания, развернул безопасно для встречных, с гарантией не зацепить кого-нибудь, ничего не убавила в нем. Это женатик. И давно. Неплохой муж!

Еще не совсем стемнело. И скорым шагом она повела его в парк, к Невельскому. Ее разобрало маленькое, летучее женское любопытство — как отнесется этот высоконаучный человек к родной для нее картине: простор, плес, затянутый льдом, дальние полоски берегов. Будто все это коротенькое, незаметное испытание имело для нее значение. Какое?

—◦Вы похожи на женатого.

—◦Вы хотите спросить: женат ли?

—◦Нет. Но мне все равно интересно.

—◦И да и нет… Когда переезжал сюда, жена отказалась. Осталась.

—◦В Ленинграде?

—◦Да.

—◦Возвращаетесь к ней?

—◦Нет. Сложнее.

—◦А-а, разводиться?

—◦Она вообще ни при чем. Зовут на прежнее место. В институте открыли новое направление. Новые штаты. Дело предлагают интересное. Хочу посмотреть — разучился верить словам. Даже — друзей.

—◦Плохи ваши дела…

—◦Не скрываю.

—◦Тянет домой?

—◦Нет. Вернее — не так, чтобы очень. В Эрмитаж часто хочется и в Русский. Поговорить с картинами, с любимыми художниками.◦— Вдоль Невы пройтись. Родных обнять. На это хватает отпуска, командировок — по три на год.

—◦Сколько вы у нас?

—◦Пять лет.

—◦Надоело?

—◦Совсем нет. Мне здесь народ больше всего нравится. Сжился с дальневосточниками до родства. Столкнешься с кем-нибудь с Дальнего Востока в Свердловске, в Москве и даже в Питере — радуешься как ребенок! Расспрашиваешь. Готов отдать ему все, помочь всем, чем можешь.

—◦Так почему же уезжаете?

—◦Работать, Валя.

—◦О господи!◦— изумилась она.◦— У нас-то работы мало?

—◦Это верно — хватает. Но как бы вам сказать: так, чтобы и честно, и не перестараться… Я уже сделал все, что обязался. Создал, собрал лабораторию. Разработал методику. Подготовил хорошего заместителя. Дело налажено, идет. Совесть не мучает. Уж как хотите — или вообще ее нет, или чиста… Знаю-знаю, как относятся к таким. Дескать, приехал, отхватил кусок — защитил докторскую или нужный материал собрал — и обратно!.. С чем приехал, с тем и возвращаюсь. Я сюда работать ехал, а не зарабатывать…

—◦Ну так что? Что же вы замолчали?

—◦Не так-то просто объяснить… Постарайтесь понять — тут не только во мне дело. Я экономист и социолог, занимаюсь проблемами развития производительных сил Дальнего Востока, а тут все — и строительство, и энергетика, и охрана природы, и культура. Так вот: чем серьезнее, глубже и основательнее берешься за ту или иную из этих проблем, тем все больше застреваешь, маешься впустую. Ведь все это задачи непременно обще-дальневосточные. Подготовишь разработки и начинаешь биться: здесь договоришься, поддержат, там никак не пробьешь; там наконец убедил, тут уже забыли. А в третьем месте отмахиваются — и своими собственными проблемами, дескать, сыты. Областные заборы! А нужно бы обязательно всем браться и сразу — скоординированно, целенаправленно! С концентрацией общих сил. Понимаете ли, для Дальнего Востока сейчас это самое главное, назрело, насущно! Этого требует элементарная забота о государственной эффективности! Мы ведь должны заботиться, и прежде всего не о том, чтобы выиграла та или иная область, край, а — государство в целом. Я работал и хочу работать не для того, чтобы, скажем, Камчатская область получила прибыль копейку, а чтобы Дальний Восток сразу дал в казну отечества не меньше рубля! Ведь это можно! Ведь это в наших руках! Как минимум Дальнему Востоку сегодня нужны регулярные научно-практические конференции регионального масштаба. Чтобы обсуждать, искать приемлемые решения. Дальнему Востоку так нужен сегодня общедальневосточный патриотизм! Мышление общедальневосточными категориями! Жить дальневосточными интересами прежде всего!.. Увлекся, извините. Я не рисуюсь. Говорю, что мучает… В Ленинграде мне будет проще. Задачи — союзные. Что сделал — прямо в Совмин, на рассмотрение. Я ведь не юноша — жить одними надеждами. Не очень-то много осталось. Боюсь задолжать отечеству от вынужденного простоя. Меня перекуры не тешат. Результат!

Заговорив о себе, Умник стал смотреть только вдаль, словно высматривал там что-то, как поступают скрытные люди, но кому уже в тягость собственное затворничество, противоестественное душевно здоровому человеку, да беда — кому открыться, чтобы потом не казниться.

—◦Вы не вернетесь?

—◦Не знаю, Валя.

От его ответа и от безлюдности парка на душе погрустнело. Показалось, так и прожить ей всю жизнь в одиночку. И никогда даже не попасть на Чумку, где, будто по давнему уговору с судьбой, она всегда могла встретиться и со своим детством, и с теми важными мечтами, открытыми с головокружительной высоты шестнадцати лет, по которым позже судишь о себе, приглядываясь, многое ли изменилось, что и насколько. Человеку лишиться этой возможности — хуже слепоты. И на весь белый свет Только этот маленький клочок земли за ледяной рекой давал ей право и возможность так оглядывать, видеть и ощущать себя в настойчивом течении уходящих лет. Как же без него?

Невельской был на посту. Амур просматривался к этой минуте смутно. Ледоход еще сузился, и каждая полоса его отступления остро топорщилась торосами. Кощеевы зубы! Лед полз тяжело, грузно, замедленно.

Умник несколько долгих минут разглядывал излучину молча.

—◦Красиво,◦— произнес наконец тихо.◦— Хорошо. Я-то сюда часто приходил. И все радуешься — красиво, приволье. Постоишь, постоишь тут — и как гири свалятся с души. Умно город поставлен, умели предки. Самое удобное место — не затопит, и врага издали приметишь. И самое верное — лицом к такой красоте. В других больших городах за сто верст выбирайся ради чего-нибудь похожего. Праздник! И в двух шагах! Не дай бог какой-нибудь голове придет — застроить ту сторону и мостов тут налепить! Сколько сразу душ омертвит! Очерствеют и сами не заметят как. Не дай бог! По-моему, брать в расчеты за основу нужно перво-наперво, насколько жители данного города становятся и будут становиться добрее, умнее, богаче светлыми чувствами. Вон еще в «Кормчей книге» двенадцатого века зодчим наказывалось: человеку нужно жить не только в красивом доме, человеку нужно жить напротив красивого дома, на красивой улице, а прежде чем строить, осмотри внимательно местность, выбери такое место, чтобы здание не мешало природе…

Валя вслушивалась в каждое слово. Да, он совсем не рисовался. Не повышал или бы понижал голос (пафос, лирика), говорил без ударений, напряжения, ровно и по-дружески свободно.