Арчил Сулакаури - Белый конь

Дети проводили их до площади. Потом фаэтон сделал круг и выехал на узкую улочку. Здесь начиналась булыжная мостовая, и извозчик натянул поводья, замедляя ход. Лука только сейчас вспомнил о Маико: интересно, в каком она настроении?

Маико всем телом прижималась к Богдане, обеими руками обхватив ее локоть. Притворяясь спящей, она прикрыла глаза, потом, словно почувствовав на себе взгляд Луки, открыла глаза и взглянула на Богдану с восторгом и надеждой.

— Я не мешаю вам? — спросила она. Богдана улыбнулась ей, похлопала по щеке, убрала с лица волосы. Маико блаженно поежилась, снова положила голову Богдане на плечо и закрыла глаза: вот-вот замурлычет!

Луке всю дорогу казалось, что Маико переживает то же самое, что и он. Он почему-то был в этом убежден. И ему стало не по себе, когда он увидел ее подозрительно затихшей. С чего это она прилипла к совершенно посторонней женщине? Лука почуял что-то, но это «что-то» было не до конца ясным. Он опять вспомнил, как безжалостно излупил и его, и Маико Ираклий Девдариани. Как самоотверженно заступилась Маико за Луку перед этим верзилой, а сам он пальцем не пошевелил, когда Ираклий колотил Маико. Стоял перепуганный и смотрел, как последний трус… Что-то заныло, что-то надломилось у Луки в самой глубине души…

Конечно, Маико убедилась сегодня, что Лука не сделал того, что мог бы сделать, и, главное, не таким уж героем оказался и непобедимый Ираклий Девдариани. Нет, Лука не смог бы его одолеть, но не в этом дело… Можно и поражение вынести с достоинством…

Фаэтон остановился возле церковного двора. Маико поцеловала Богдану и осторожно сошла. Потом нетвердым шагом направилась к воротам. Лука следил за ней взглядом, так как был уверен, что, прежде чем скрыться за церковью, она хоть раз обернется. Но он ошибся. Маико не обернулась. Скованной, неловкой походкой она шла мимо церкви.

Извозчик тронул коней, и они двинулись. Когда Богдана и Лука предстали перед Андукапаром, Богдана виновато улыбнулась мужу:

— Я ведь говорила однажды, что не могу смириться с некоторыми христианскими догмами. Сегодня я проверила себя, и оказалось, что я была права.

— Что ты наделала, Богдана? — растерялся Андукапар.

— Ничего особенного… Я вынуждена была побить одного парня.

— Что значит «была вынуждена»?

— Да, именно так.

— Я не могу в это поверить.

— А я не встречала второго такого наглеца.

— Ты ударила его?

— Два раза.

— Богдана!

— Что поделаешь… Случается! Не бойся, я буду молиться за спасение наших душ!

Назавтра Лука шел в школу с бьющимся сердцем. Во-первых, он все-таки побаивался Ираклия Девдариани, был уверен, что Ираклий так легко не успокоится и не простит оскорбления ни Луке, ни Маико. Вдобавок он и сам уже стыдился того, что призвал в защитники женщину. Если бы Богдана была мужчиной, еще другое дело, А сейчас что получилось? Весь класс может с полным правом издеваться над ним. Пугала Луку и предстоящая встреча с Маико. Ему было непонятно ее внезапное вчерашнее преображение, неожиданная перемена, которую он заметил в ней.

Но с Маико он столкнулся сразу по дороге в школу. Маико выглядела очень довольной и с особым удовольствием вспоминала вчерашнюю прогулку.

— Хорошо было, правда?

— Да, очень.

— Замечательная женщина Богдана.

— Да, очень… Ты еще не знаешь, Маико, как она ухаживает за моей тетей. Если бы не Богдана, мы бы пропали.

— Андукапар любит ее?

— Очень…

— Я впервые в жизни каталась на фаэтоне.

— Правда? — удивился Лука.

— Ты видел, как за нами все бежали?

— Конечно, а я думал, что ты спала всю дорогу и ничего не видела.

— Я спала?! Да ты что! Мне так хорошо было, и Богдана такая теплая…

— Ты увидишь, как нас сегодня встретят ребята!

— Знаю, я даже собиралась задрать нос, но…

— Что — но? — спросил Лука.

— Я немного боюсь Ираклия.

— Не бойся, — успокоил ее Лука. — Я буду стоять насмерть.

— А если он опять нас побьет?

— Не бойся, Манко!

Ираклий Девдариани в школу не явился. И не только на следующий день, но и вообще больше не появлялся.

Что касается одноклассников, которые накануне с криком и гамом бежали за фаэтоном, то они не обратили особого внимания на вчерашних триумфаторов. Более того, никто даже не поинтересовался, по какому поводу они катались вчера на фаэтоне.

И еще одно: в тот день класс поровну разделил хлебный паек.

Весна оказалась для Андукапара роковой: неожиданно он вдруг начал полнеть, вернее, стал распухать на глазах. Врачи не могли сказать ничего утешительного. Медицина оказалась бессильной хотя бы на некоторое время приостановить этот ужасный процесс.

Богдана была в отчаянии.

Вот о чем говорила она с Лукой одним майским утром в очереди за керосином:

Лука.Как он спал сегодня?

Богдана.Плохо.

Лука.Ничем нельзя помочь?

Богдана.Это знает один бог.

Лука.А что сказал доктор? Ведь он вчера приходил?

Богдана.Он даже не стал его осматривать, только поглядел и пожал плечами. Я спросила, отчего он распухает. Если бы, говорит, мы это знали, мы бы его вылечили.

Лука.А может, это у него пройдет?

Богдана.Я и это спросила — может, говорю, пройдет? Может, все дело в весне? Может, отвечает, и пройдет, хотя никакой гарантии никто вам дать не сможет. Но знаешь, Лука, мне почему-то кажется, что это не временное явление. Дело плохо, очень плохо!.. Если с Андукапаром случится что-нибудь, я, наверно, покончу с собой… Ты ведь знаешь, что за человек Андукапар!

Лука.Знаю.

Богдана.Вчера я пошла в Кашветскую церковь и там молилась.

Лука.Неужели ничего нельзя сделать?

Богдана.Он очень ослаб, Лука, совсем обессилел. Ты же помнишь, каким он был сильным, а теперь чашку поднять не может, с трудом пьет чай. Как все это быстро произошло, господи… За каких-нибудь полтора месяца… У меня прямо сердце разрывается.

Лука (отводит глаза в сторону, с трудом сдерживается, чтобы не заплакать).

Богдана.От Андукапара ничего не скроешь, он сам лучше всех понимает, что с ним. Знает, что здоровье его подорвано окончательно, и то, что он потерял, восстановить уже нельзя, невозможно. (После паузы.) Он тебя очень любит, Лука, ты его единственный друг. Недавно он сказал: господи, говорит, убей меня и забери отсюда так, чтобы Лука не видел моей смерти.

Лука (стоит спиной к Богдане, незаметно старается достать платок из кармана, якобы для того, чтобы высморкаться. Потихоньку от Богданы вытирает слезы).

Богдана.Как несправедлива судьба! Почему должен умереть такой добрый, такой благородный человек, когда столько мерзавцев живет и процветает?! Он ведь ничего дурного не сделал, кроме того, что расточал вокруг себя любовь, доверие, благородство! Ты не слышал, как он отругал меня в тот день, когда я пришла к тебе в школу, чтобы рассчитаться с тем парнем. Честно говоря, теперь я сама сожалею, что так поступила… Тем более что этот парень после того совсем бросил школу… (Снова молчание. После паузы.) Лука, дорогой, скажи мне, ради бога, кто такая Мтвариса?