Юрий Бородкин - Поклонись роднику

— Нам здесь больше всего подходит «уазик», — сказал Алексей.

— Ну, милый мой, в городе «уазик» с брезентовым верхом не годится, нужен комфорт. А у «Нивы» все достоинства, — хвалил свою машину Виктор.

Появился Иван. Замашисто припечатал свою пятерню к ладони брата:

— Дай-ка попачкаю твою ученую руку! Ха-ха! Вот, значит, какая покупка! Хороша, ничего не скажешь, — одобрил он, обойдя вокруг машины. — Не барахлит?

— В порядке, только в конце дороги стало что-то шуршать.

— Где?

— Тут, за щитком приборов.

— Прокати меня маленько, послушаю.

— Механик нашелся! — посмеялась Тамара над мужем.

Немного прогнали машину, после чего Иван уверенно заявил:

— Тросик спидометра стрекочет. Сделаем.

— Бросьте вы с машиной возиться — будет вам время! — резонно заметила Наташа.

— Пошли, ребята, в избу, — распорядился отец.

— Постойте минуточку! — остановил Виктор. — Надо сфотографироваться на память: когда еще соберемся все. Игорь, достань фотоаппарат.

Встали под березой на фоне избы: родители в центре, а возле них сыновья, невестки, внуки, внучка.

— Подумайте-ка, сколько нас собралось! — удивлялась Варвара Михайловна на свое разросшееся семейство.

— Целая бригада! — по старой председательской привычке определил Василий Егорович, довольно приглаживая усы.

Игорь настроил фотоаппарат, передал его подошедшему Вовке Капралову, и тот несколько раз щелкнул. Минутное дело, а память будет долгая. Кроме жены Виктора, все Логиновы здесь, от самого старшего до самого младшего.

Многолюдно, шумно, весело стало в большом доме Логиновых. За один стол такую семью не усадишь — принесли второй. Варваре Михайловне не управиться бы одной, благо есть помощницы.

После застолья мужики снова вышли на улицу — покурить. Виктор изъявил желание сходить на Никольский родник. Вместе с ним отправился и Алексей.

— Ну, брат, ты развернулся! И мосточки с перильцами, и колодчик, и стол с лавочками! Здорово! Все преобразилось! — восхищался Виктор.

— Были у нас студенты, набезобразили здесь, папа навел порядок, отремонтировал, видишь, доска у стола заменена.

— Как же они допустили такую низость?

— Сам не могу понять.

— Вот какой парадокс, вроде бы и воспитываем, во всех газетах и журналах пишем о том, что нравственно, что безнравственно…

— Значит, в чем-то не так воспитываем.

— Пожалуй. — Виктор зачерпнул воды, сначала, как и все в Белоречье, ополоснул лицо, потом отпил немного, поставил поллитровую банку на стол. — До чего же вкусна! Ты смотри, чище росы! А тишина-то какая здесь! Благодать! Вот еду и думаю, первым делом надо побывать на роднике.

Виктор закурил. Помолчали, наслаждаясь прохладой и покоем.

— По-моему, зря ты ушел из «Красной зари». Не покаялся? — спросил Виктор.

— Нет.

— Ведь совхоз-то у нас какой! Чуть не на последнем счету! Одно расстройство. Вот наш институт ездит в подшефный совхоз — это хозяйство! Один только животноводческий комплекс — шестьсот коров! Урожайность меньше двадцати центнеров не бывает.

— Скажи, сколько у них народу?

— Конечно, полно: город близко.

— В том-то и суть. Площади угодий в хозяйствах, допустим, одинаковы, а рабочих рук в одном больше, чем в другом, раза в три, — толковал Алексей. — А ведь справедливо соотносить произведенную продукцию с числом работающих. Понимаешь, иное хозяйство при урожайности десять центнеров заслуживает большего поощрения, чем получившее по двадцать. Возьми у нас: всего восемьдесят человек работает в совхозе.

— Пожалуй, ты прав. Я как-то об этом не задумывался.

У Виктора своя стезя в жизни. Учился всегда легко, закончил технологический институт, теперь кандидат наук, работает в НИИ. Кажется, никаких проблем перед ним не стояло, оттого благополучен и уверен в себе.

— Боюсь, Леша, голову ты сломаешь, а порядка в нашем «Белореченском» не наведешь.

— В конце концов, не только ради урожаев да надоев мы работаем, а ради людей. Видал новое здание школы? В общем-то не моя обязанность была перевозить и собирать его, но сельсовет протянул бы канитель не один год. Заканчиваем отделку. И все требуется сейчас: жилье, телятник, гараж…

— Не позавидуешь тебе. Я бы такой хомут не надел себе на шею.

— Как говорится, своя печаль дороже чужой радости.

Виктор с некоторым удивлением смотрел на брата, дескать, непонятен твой оптимизм. Сам-то он давно оторвался от земли, от здешних белореченских забот.

— Роднику поклонились, живой водички отведали — пора идти, — сказал он.

Наполнили водой канистру и шестилитровый бидон и направились обратно, поднимаясь по тропе в гору. По пути Алексей показал брату свое жилье. Их встретила Наташа, она вела за руку сынишку.

— Ну-ка, Сережа, покажи дяде Вите, как ты умеешь ходить ножками! Мы ведь, дядя Витя, большие: нам годик и один месяц, — довольно приговаривала она, и лицо ее светилось счастьем.

— Иди, иди ко мне, герой! — поманил мальчонку Виктор. — Еще раз поздравляю, Наташа! Теперь все у вас хорошо. — Виктор приобнял Алексея и Наташу.

— Вы с Игорем можете располагаться у нас, — предложил Алексей.

— Я уж — по старой привычке — у родителей, разве что Игорь…

Василий Егорович, продолжавший сидеть у крыльца, кивнул на торчавшие из распахнутой дверцы «Нивы» ноги Ивана:

— Наш механик уже взялся за ремонт. Чего-то вы долго?

— Посмотрели домик Алексея: я бы от такой дачки не отказался, — сказал Виктор.

— Вот именно — дачка. Я уж говорил ему, надо срубить настоящий дом, — напомнил Василий Егорович.

— Все готово! — распрямился покрасневший от напряжения Иван.

— Сделал?

— Конечно. Вынул тросик, погуще смазал его солидолом — и только. Гарантирую, шебуршать не будет. С тебя, Виктор Васильевич, причитается.

— По-свойски-то мог бы и бесплатно.

— Не-ет, нынче везде хозрасчет, — шутил Иван.

— Вон жиловую воду принесли, угощайся на здоровье, — сказал Василий Егорович. — Ладно, садитесь отдохните.

Сидя рядом со своими сыновьями, он чувствовал себя горделиво. Еще бы! Три таких добрых молодца, один здоровей другого! Жизнь не зря потрачена, есть кому ее продолжать. И внуков полон дом. Вот толкуют так и этак про счастье, а по стариковскому понятию оно как раз и заключается в большой дружной семье и надежности своего существования: есть на кого опереться.

Василия Егоровича потянуло на размышления, спросил старшего сына:

— Скажи, чем вы занимаетесь в своем институте?

— Ну, например, создаем и испытываем разные виды тормозных накладок, — показал на «Ниву» Виктор.

— Неужели из-за каких-то накладок содержится целый институт?

— Ведь они идут на множество автомашин! Все не так просто, как кажется.

Василий Егорович разочарованно помолчал. Добро бы конструировали машину целиком, а то одни эти накладки. Впрочем, сыну видней, на то и ученый.