Михаил Стельмах - Щедрый вечер

— И что–то поймали?

— Несколько щук и целую сумку вьюнов. Дядька Николай говорил, что они тащили–тащили и никак не могли вытащить вдвоем одну щуку, — такая большая попалась. Глаза у нее были, как горшочки, а чешуя — как серебряные рубли.

И нам всем почему–то становится даже очень смешно. Тем временем нас настигают легонькие санки, на передке которых сидит молодой коренастый мужичонка, за ним покачивается и тихонько что–то напевает ребенку молодица. Чем–то знакомым–знакомым повеяло на меня. Молодица оборачивается на наш смех, и я, веря и не веря, вскрикиваю:

— Марьяна!

— Ой! Михайлик! — взволнованно крикнула молодица и зачем–то переспросила: — Это ты?

— Конечно, Марьяна! — соскакиваю с саней, приближаюсь к ней и вижу перед собой большие–большие глаза, над которыми испуганно бьются венчики ресниц.

— Ой! Михайлик! Как ты вырос! — Марьяна одной рукой держит ребенка, а другой обнимает меня. — А мы едем к вам на щедрый вечер.

— В самом деле?

— В самом деле. Добрый вечер, Люба! Добрый вечер, дядя Себастьян! Вы до сих пор председательствуете?

— Да председательствую.

— И мой тоже. Имею теперь хлопоты на свою голову.

Дядька Себастьян наклонился к уху Марьяны:

— А он и сейчас тебя звездочкой зовет или, председательствуя, забыл?

— Ну… такое скажете, — застеснялась Марьяна.

— Говори, говори.

— Зовет же… когда надо подластиться, — влюбленно смотрит на своего мужа, а тот лишь ведет могучим плечом и расцветает в доброй спокойной улыбке исполина.

— Тетушка, а у вас девочка или мальчик нашелся? — уже припадает к ребенку Люба и что–то гукает ему.

— Мальчик… — и так хорошо сказала, наклоняясь к нему: — Растет себе дитя!

— Едем же к нам! — приглашаю и гостей, и дядьку Себастьяна, и Любу. — У нас и рыба свежая есть!

— Если свежая, то наверное, придется поехать, — весело жмурится дядька Себастьян и вожжами разбивает на коне изморозь.

И снова запели санки, и спросонок вздохнул, запел лед на ставке, и загукало возле груди матери дитя. А над нами мерцают и не падают звезды, а впереди нас выхватываются и выхватываются тихие огоньки, а возле них отзываются голоса щедрующих:

Щедрий вечiр, добрий вечiр,

Добрим людям на весь вечiр…

И хорошо, и удивительно, и радостно становится мне, малому, в этом мире, где есть звезды, и добрые люди, и тихие огоньки, и щедрые вечера…

Киев — Ирпень — Дяковцы

1966

© Овсянникова Л. Б., перевод с украинского, 2014

Дядина — жена дядьки.

Снопки — связанные пучки соломы, которыми крыли хату.

Живкун — пичуга.

Ярина — овощи.

Мавка — дух леса, деревьев.

Скрипица — условно–съедобный гриб рода Млечник; в простонародье он называется молочай, скрипун, скрипуха.

Моргуха — ( моргунья, моргасья ) вертихвостка, жеманница.

Порички — красная смородина.

Стависко — место, где когда–то был ставок; дно бывшего ставка (возможно, заливные луга).

Кирея — длинная верхняя одежда с капюшоном, изготовленная из сукна; кобеняк, плащ.

Брыль — широкополая летняя шляпа из соломы.

Ваганы — продолговатая деревянная миска для еды.

Одчайдух — смелый человек, отчаянный; разг . бесшабашный, залихватский, удалой, удалый.

Гузырь — нижняя часть снопа, комель.

Кутник — красный угол (укр. — покуття, покуть ), у восточных славян наиболее почетное место в избе, в котором вешались иконы и стоял стол. На кутнике садились глава семьи, молодые на свадьбе или самый желанный гость.

Булькатый — с выкаченными глазами.

Чет и остаток — игра, заключающаяся в угадывании, какое число — четное или нечетное — взято тем, кто ведет.

Поздравляю.

Зыркнуть — бросить украдкой быстрый резкий взгляд; что называется — стрелять взглядом.

Набел — молоко; молочные продукты.

Байбас — бездельник, беззаботный человек.

Соб, сабе ( или цоб, цабе ) — возгласы, которыми волов, запряженных в телегу, поворачивают налево и вправо.

Катрага — шалаш.

Обмешки — корм для животных, замешанный на отрубях или дерти.

Ливерант — барышник.

У старого белого коня появляются пучки черных волос, а у черного коня — белого. Эти волосы называется гречкой.

Сак — женское полупальто свободного кроя.

Летовать — проводить лето, жить летом.

Накоренок — потомок, род, выродок.

Ринка — высокая глиняная миска, расширяющаяся вверх.

Куманец — керамический фигурный сосуд для спиртных напитков, теперь в основном используется как украшение.

Мацапура — неопрятная или неуклюжий человек.

Теперь ( на время написания романа ) Майдан — Курилевский Хмельницкого района, Винницкой области.