Виктор Баныкин - Лешкина любовь

— Спит? — шепотом проговорила Варя и опустила на Лешкин лоб ладонь — приятно прохладную, ласковую. Варя вся благоухала будоражащими кровь весенними запахами: шальным, прохватывающим до костей ветерком, талым мартовским снегом и горьковато-терпкими тополиными почками.

Вдруг она нагнулась (Лешка ничего не видел, но чувствовал, как Варя наклонялась, обдавая его горячим, прерывистым дыханием) и на миг, всего лишь на миг прижалась своими губами к его губам.

Лешка чуть не вскрикнул, чуть не поднял руки и не обвил ими Варю за шею.

Немного погодя, кое-как успокоившись, он пошевелил головой и открыл глаза.

Варя сидела, сложив на коленях свои белые руки, и ждала… Она ждала Лешкиного взгляда. А он все никак не отваживался взглянуть на нее. Он боялся, как бы глаза не выдали его.

— Алеша… ты на меня… сердишься, да? — нарушая невыносимую тишину, спросила боязливо Варя.

Помотав головой, Лешка закрыл глаза от подступающих слов — обильных, радостных.

— Совсем не сердишься? — не унималась Варя, — Вот ни на столечко?

— Нет, — сказал он и взял Варю за руку.

Варя помолчала, сама не зная, что бы ей такое теперь сделать, и вдруг предложила:

— Хочешь, я стихи почитаю?

— Читай, — согласился Лешка. Ему хотелось полежать просто вот так, пожимая в своей руке Варину руку, но он боялся ее обидеть и еще раз повторил: — Читай, читай, я слушаю.

Она выпрямилась, как школьница, собирающаяся отвечать урок, и, глядя в мутное, забрызганное дождинками окно, сказала:

Чуть помолчав, Варя продолжала, продолжала так же просто, без всякой декламации, немного даже глуховато:

— Еще, — попросил Лешка, когда Варя кончила, и попросил уже не из вежливости, совсем нет.

И Варя прочла еще одно стихотворение, за ним еще, и еще… Она читала до тех пор, пока не устала.

— Варя, — сказал Лешка, впотьмах находя и другую ее руку, — кого ты читала?

— Это мой земляк, — сказала Варя, — Сергей Есенин. Неужели ты его не знаешь?

— Нет, — признался Лешка, — я не люблю стихов… не любил до сих пор, — тотчас поправился он.

Дядя Слава все еще не возвращался, и Лешка и Варя совсем о нем забыли.

Через день врач разрешил Лешке вставать с постели. Оставшись в избе один, он надел старые дядины валенки, закутался в одеяло и подошел к окну.

В разрывах между рыхлыми дымчатыми тучами, подгоняемыми ветром, нет-нет да и проглядывала чистая бирюза неба, прямо-таки весеннего. А на рыжую, раскиселившуюся дорогу изредка падал косой бегущий луч солнца, и тогда лужи на какой-то миг жарко вспыхивали и по окнам стоявших напротив домов проносились резвые, слепящие глаза зайчики.

От недавнего снега уж ничего не осталось и в помине. Всюду бурела земля, глинистые кочки разбухли, кое-где виднелись островки молодой игольчатой травки. По траве прыгали пушистыми шариками проказливые воробьи, гомоня на всю улицу.

А старый клен, стоявший под окном, тряс из стороны в сторону своими голыми влажными ветками, словно отхватывал трепака, радуясь нежданно нагрянувшей оттепели. Уж не грезилось ли ему, что с зимой все покончено, и ей, жестокой, нет возврата, и вот вновь зашумела весна, веселая, хмельная, будоража все живое?

Лешка глядел в окно, и на душе у него тоже была весна… «Как подшутила природа, — думал он, — за какие-то полмесяца сменилось три времени года!»

Он стоял у окна долго, пока не устали ноги, томимый какими-то смутными предчувствиями и желаниями, и грудь его поднималась прерывисто, а в висках бурно стучала неспокойная, горячая кровь.

В тот же день Лешку навестили две девушки с лесопильного завода, смешливые, занозистые подружки Катя и Поля. Они работали рядом с Лешкой, за соседним станком, целыми днями распевая песни и подтрунивая над молодыми париями.

Но сейчас подружек точно подменяли. Остановившись у порога, Катя и Поля стесненно кашлянули, а потом обе враз негромко сказали:

— Здравствуй, Алеша.

— Проходите, — кивнул Лешка, у которого почему-то запершило в горле.

Девушки принесли с собой прозрачный кулек с румяными яблоками и букет белых хризантем. Они держали их в руках — Катя кулечек, а Поля газетный сверток, из которого выглядывали кудрявые головки цветов, — и обе краснели, не зная, что с ними дальше делать.

— Садитесь, — пригласил Лешка. — Как у нас там… В цехе все в порядке?

— Все, — сказала Поля, присаживаясь на край табурета, и глянула на Катю.

— Как есть все нормально, — подтвердила Катя и тоже присела.

Поля вдруг прыснула и уткнулась носом в хризантемы.

— Как тебе не совестно, — зашикала на нее Катя, но не сдержалась и сама прыснула.

— Над чем это вы? — повел бровью Лешка.

— Это я… вспомнила случай, — начала Поля и опять уткнулась в цветы.

— Мы вчера после работы… тоже вроде воскресника… в новый дом ходили, — пояснила Катя. — Теперь уж весь мусор убрали. Завтра переезжаем в общежитие. Такая красота: комнаты блестят, полы блестят…

— Ну и чего же тут смешного? — удивился Лешка.

— Василек, твой сменщик, зацепился, — поднимая от хризантем лицо, вставила Поля. — Залез на козлы… маляры на которых мажут, залез, чтобы речь сказать, и свалился.

Она не договорила: ее снова душил смех.

— Зацепился штанами за гвоздь и повис, — досказала за подружку Катя. — Висит, как куль с отрубями… Мы его целой бригадой снимали!

Лешка представил, как висел, размахивая ногами, толстый коротыш Василек, и тоже рассмеялся.

Через полчаса девушки ушли, пожелав Лешке скорого выздоровления. Кулек с яблоками и букет цветов они незаметно положили на лавку, за подтопком, где стояло ведро с водой.

Придя после девушек, Варя сразу заметила пакеты.

— Алеша, — сказала она, — откуда тут взялись эти цветы и яблоки?

— Где? — спросил Лешка.

— А вот… посмотри.

Лешке стало не по себе. Делать было нечего, и он сказал:

— Тут до тебя с завода были… навестить приходили. Наверно, они и принесли.

— А кто это — они? — допытывалась Варя.

— Ну, из нашего цеха… девушки…

— Ага, все понятно, — ледяным голосом отрезала Варя.

Она молча вымыла яблоки и положила их на тарелку. А цветы поставила в стеклянную банку из-под зеленого горошка, куда налила воды. Потом она так же молча подошла к окну и стала водить пальцем по стеклу.

Вдруг Лешка заметил, как мелко дрожат Варины плечи.

— Варя, что с тобой? — тревожно вскрикнул он, приподнимаясь на локте.

Но Варя не отвечала, а плечи ее вздрагивали все сильнее и сильнее.

Лешка отбросил к ногам одеяло, вскочил и в одних трусах, босиком бросился к Варе.