Владимир Двоеглазов - Ищу комиссара

Они бродили по окраинам пятнадцатитысячного поселка, по безлюдной дороге на 305-й кран, целовались, прячась за полуторакилометровым штабелем хлыстов у нижнего склада; время от времени она брала его за руку, заворачивала манжет рубашки и смотрела на часы.

— Да в чем дело? — спрашивал Игорь. — Куда ты спешишь?

Она молчала. Она вообще постоянно молчала или мотала головой в ответ на его вопросы.

Однажды, темным и мокрым осенним вечером, девушка не оставила Игоря после половины восьмого. Произошла перемена и во всем ее поведении. Она по-прежнему молчала, но, едва они прошли диспетчерскую леспромхоза, укрывшую их от посторонних глаз, девушка сама бросилась ему на шею. Здесь, обнявшись, они простояли около часа, пока их не спугнула бригада пилорамщиков, шедших со смены. Именно тогда, зная, что рамщики меняются в восемь, Игорь и взглянул на часы и удивился, что девушка еще с ним. Она же схватила его под руку и повела вниз, в овраг, который они, хоть и были в сапогах, до этого обошли стороной. На середине спуска остановились и вновь долго целовались. Моросил мелкий дождь. Крепко обнявшись, прижимаясь мокрыми горячими щеками, они стояли по щиколотку в грязи, пока окончательно не застыли ноги. Тогда-то Игорь и предложил забраться в кабину роторного экскаватора, смутно темневшего на дне оврага.

Кромешная тьма и ночной туман затопили пространство. Погребенные на самом дне оврага в холодной железной коробке, они думали, что хоть на короткий миг надежно отгородились от всего мира. Но это было не так.

Игорь, как и большинство людей, и понятия не имел, что существует гласный административный надзор — горькая, жесткая, но совершенно необходимая мера, которую органы милиции вынуждены применять к людям, вернувшимся из мест лишения свободы. Не зная, в сущности, ничего о девушке, Игорь, разумеется, не знал и того, что всего лишь три дня назад к ней мог в любое время дня и ночи явиться участковый инспектор с целью проверки «образа жизни» и дома ли она вообще.

Таким образом, Игорь и отдаленно не мог предположить, что их свидание в экскаваторе — первое после окончания над ней административного надзора и что именно в этом следует искать причину всех странностей ее поведения.

Но если Игорь, обнимая девушку, полагал, что все эти странности, вероятно, явление временное и когда-нибудь обязательно прояснятся, то она прекрасно знала, что главное еще впереди. Она знала, что рано или поздно он вновь попытается расстегнуть на ней платье, и одна мысль об этом приводила ее в ужас. Она знала, что если это случится, для нее все будет кончено.

…Так они сидели в кабине экскаватора, тесно прижавшись друг к другу. Вдруг Игорь сказал:

— Смотри, кто-то идет! — Он произнес это без всякой тревоги, просто с оттенком удивления, что нашелся, кроме них, человек, рискнувший в такую погоду сунуться в овраг. Но девушка как-то странно застыла в его объятиях.

Неизвестный, блуждая в тумане фонариком, приближался. Видимо, поскользнувшись на склоне, он вскинул руку и на мгновение осветил себя, — в ту же секунду девушка, кажется, лишь с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть. Игорь был не робкого десятка, не испугался он и на этот раз, но ее волнение невольно передалось и ему. Он смутно сознавал, что вряд ли это происшествие может быть разрешено рядовой дракой, но иного выхода не видел и, проникшись молчаливым убеждением девушки, что незнакомец непременно заглянет в кабину экскаватора (возможно, он и шел сюда специально для этого), рванулся к дверце, чтобы выйти навстречу. Однако девушка вцепилась в его плечо, молча умоляя не поднимать шума. Игорь замер, но было поздно. Незнакомец выключил фонарик.

Они, оцепенев, вслушивались в темноту. Незнакомец не выдавал себя ни единым движением. Вдруг фонарик вспыхнул и двинулся к экскаватору. Игорь вновь рванулся к дверце, но девушка сильней вцепилась в него и быстро зашептала:

— Уходи! Уходи! Слышишь, быстрее уходи! Если ты сейчас не уйдешь, мы больше не увидимся! Уходи!.. — Она подталкивала его к противоположной дверце, чтобы он ушел по той стороне оврага.

И он ушел. Почему он послушался ее? Здесь было много причин, из которых с уверенностью можно исключить только одну — трусость. У Игоря в прошлом бывали жестокие стычки, бывал он даже один против четверых, но не отступал. Нет, обвинять Игоря в трусости никто бы не посмел.

Может быть, сказались таинственность и загадочность девушки, о которой он ничего не знал. Может быть, то, что он впервые слышал от нее столько слов подряд. Может быть, потому, что она первая призналась ему в любви, когда он совсем не ждал этого, и если просила его уйти, — значит, так действительно было нужно. Но, думается, главная причина того, что он подчинился девушке, заключалась в том, что Игорь был еще человеком несамостоятельным, зависимым — от отца, матери, школьных правил, — и в такой же зависимости подозревал и других. И теперь первое, что пришло ему в голову, было то, что девушка опасается родителей, брата, мужа, и он, Игорь, не смеет перечить ей. Он поступил так, как она хотела.

С заместителем начальника окружного управления подполковником Супониным Волохин встречался дважды в областном центре: в первый раз на коллегии УВД, а во второй — на совещании начальников горрайорганов. Там, в области, этот невысокий, начинающий полнеть подполковник произвел хорошее впечатление на Волохина. В первый раз им не удалось толком поговорить, зато во второй раз номер Волохина оказался по соседству с полулюксом подполковника, и они, решая кое-какие гостинично-бытовые вопросы, естественно, сблизились.

Супонин держался с молодыми офицерами без панибратства, но с той располагающей демократичностью, которую могут позволить себе лишь те, кто рассчитывает на свой собственный авторитет, а не на тот, который достается вместе с новой должностью, как новое удостоверение. Супонину было под пятьдесят — возраст достаточный для того, чтобы, как нередко случается, несколько устать и даже отстать от жизни, особенно в глазах тридцатилетних начальников райотделов; однако подполковник, как вскоре выяснилось, ввязывался в те же споры, читал, как оказалось, те же книги и интересовался теми же проблемами, что и они. Эта черта не могла не импонировать Волохину, знавшему очень хорошо, что и среди них, молодых, причем занимающих порой довольно высокие должности, попадаются, к сожалению, мастодонты.

Однако Волохин отнюдь не тешил себя надеждой, что их отношения сложатся столь же легко и непринужденно. Все-таки теперь Супонин приезжал в РОВД как полномочный представитель вышестоящего органа со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Кроме того, как подсказывал Волохину опыт, убедить в правильности своих действий шумного и грозного начальника несравненно легче, нежели такого вот вежливого и корректного, но непременно вникающего во все детали.