Альберт Мифтахутдинов - Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке

…Просыпаемся от дождя. Просто ливень. Бежим спасаться в плот.

Борис высказывает предположение, что ливень — результат вчерашнего странного метеоявления.

Мы с Николаем изрядно продрогли. Вот тут-то и пригодился коньяк, присланный Владимиром Христофоровым. Закусываем леденцами. Борис меняет свою стопку на лишнюю порцию конфет.

Сидим в плоту до обеда. Наконец дождь прекратился, тяжелые низкие тучи уходят на юг. Зажигаем пионерский костер, готовим еду и сушимся. Первым делом, конечно, горячий чай, а обед подождет.

Надуваем лодку ртом, потому что на качке сорвана резьба. Ничего, получается. За время похода окрепли, объем легких увеличился. Попеременно меняясь, мы с Колей надули пятисотку за пятнадцать минут. Если б кто-нибудь раньше перед походом сказал мне, что такое возможно, я бы не поверил, Да мы и сами, честно говоря, удивились.

Швыряем в костер канистру вместе с остатками бензина — все меньше груза.

По нашим расчетам, впереди — одна ночевка, идти всего два дня. Поймали трех хариусов, пожарили на угольях. Добавили по кружке смородины. Листья смородины накидали в чайник, засыпали его наполовину шиповником, много сахару — вот теперь заправка калорийная, можно идти без остановки до ужина. Вперед, ребята!

Сразу же за изгибом реки увидели длинную полосу высокого берега, заросшего рябиной. Вот бы где причалить да отовариться! Но решили не терять времени — дойдем и без рябины, еды на два дня хватит, еще и останется…

Несколько раз плот и лодка теряли друг друга, но летим без остановок. Энтузиазм у нас и работоспособность, как у собачьей упряжки, почувствовавшей дым яранги.

Утром встали чуть свет. Вышли в путь без завтрака, выпив по кружке пустого чаю. Решено плотно пообедать, а сейчас спешить, чтобы в Усть-Белую войти при свете дня, хотя бы вечером.

После обеда наша лодка, держась основного течения, все же умудрилась влететь в левый рукав, а плот отстал, и неизвестно, где мы с ним встретимся. На этот случай есть договоренность — самостоятельно идти к селу, и место встречи определено — причал у торговых складов.

Весь день лодку сопровождают нерпы. Нерпа лодку не боится, она с интересом изучает непонятный предмет, и только когда мы подплываем к ней совсем близко, глубоко ныряет.

Сегодня суббота. То здесь, то там по берегам реки видны лодки, слышна музыка транзисторов. Люди ловят рыбу, собирают ягоды — отдыхают, одним словом.

Две любопытных «казанки» подошли к нам. Стрельнули у лодочников по пачке сигарет. Аборигены удивляются неожиданным гостям. (То-то будет разговоров!) Стараются помочь нам чем могут. Пока что советом. Мы спрашиваем, сколько до села. Один лодочник отвечает — пятнадцать километров, второй (он пришвартовался к нам минут через двадцать) — километров пять. Понимаем, версты тут не меряны. Однако через час показались вдали на склоне холма белые каменные двух-, трехэтажные дома. Это новостройки. Сам поселок деревянный, он внизу, на берегу. Мы прикидываем расстояние. Недалеко, километров десять осталось.

— Ну, Коля, поздравляю…

Он смеется, довольный. Замечательный сегодня день!

Решено «разгружаться». Первыми я «спускаю на воду» четыре алюминиевые миски, за ними плывут четыре ложки. Спускаем за борт сковородку — она устойчивей и даже плывет быстрее. За ней очередь старого мятого чайника. Боевой прокопченный пятилитровый котелок решено оставить для будущих путешествий.

Посуда плывет по реке, обгоняет лодку. Возможно, кому-то и пригодится что-нибудь где-нибудь в низовьях Анадыря.

Что еще можно отдать реке? Ссыпаю в воду остатки крупы — для рыб. Содержимое намокших пакетов с супами и кашами — туда же, а бумагу аккуратно складываем на дно лодки — нельзя реку загрязнять, ей и так от людей достается.

Что еще можно отдать рыбам? Вытряхиваю из хлебного мешка около килограмма крошек от галет, сухарей и хлеба. Все.

Себе оставляем только чай и сахар. Больше у нас ничего нет. Канистру с растительным маслом подарим на берегу первому же встречному лодочнику.

Насчитали вокруг лодки шестнадцать нерп. Вот где, наверное, рыбное место! А высоко над нами пролетают на юг стаи журавлей. Над рекой неумолчное курлыканье.

…Стремительное течение проносит нас мимо торговых причалов, — и мы швартуемся рядом с вытянутой на берег баржей. Напротив магазин. Он еще работает. Рядом — лодочная станция. Николай подходит к лодочнику и просит двадцать рублей взаймы, наши-то деньги на плоту.

Тот удивленно смотрит на странных людей и странную лодку. Потом уходит в соседний дом и возвращается с деньгами. Вот она, Чукотка! Не спросил кто мы, зачем мы, когда отдадим… А то, что незнакомы, так это только сегодня. А завтра, может, такими друзьями станем, что и водой не разольешь.

Первым делом накупили ароматного белого хлеба и компотов. У магазина заметили громадный, неподъемный кусок серпентинита, или, как его еще называют, змеевика. Он отполирован ногами. Прекрасный темно-зеленый со светлыми переливами поделочный камень. Оказывается, тут целый карьер змеевика и щебнем из змеевика отсыпают дорогу. Роскошно живут в далеком чукотском селе!

В гостинице на четверых нам выделили люкс с телевизором, телефоном, холодильником, полностью забитым продуктами (дежурная: «питайтесь, до вас жили — оставили»).

Уезжая, мы тоже оставили часть своих продуктов тем, кто придет после нас, — традиции надо беречь. А сейчас налегаем на газеты, включаем на полную мощность радио и телевизор — что же произошло в мире без нас за эти две недели?

Мы с Николаем с тоской глядим на богато сервированный стол: очень жаль, что до конца путины в селе объявлен «сухой закон».

Итак, экспедиция благополучно завершена. Геннадий Есин и Борис Фрейлих улетели в Певек, Николай Севрюков остался в Анадыре — там его дом, я улетел в Магадан. Из минувшего поля все мы, как говорится, сделали выводы. Геннадий — медицинские, Борис — спортивные, Николай — природовеческие, мне, же подводить общий итог.

Когда-то мы с Владимиром Христофоровым затеяли написать книгу под неброским заголовком «Техника безопасности в тундре». Собрали много материала по выживаемости в экстремальных условиях. Частично материал печатали в газетах под рубрикой «Счастливого пути — и возвращайтесь!» Но время шло. И сейчас настала такая пора, что Владимир Христофоров вынужден был выступить в «Литературной России» о том, что не человека надо спасать в тундре, а тундру от человека, столько он натворил в ней непоправимого.

В декабре минувшего года вторая сессия Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва приняла Указ «Об усилении охраны природы в районах Крайнего Севера и морских районах, прилегающих к северному побережью СССР». Указ предусматривает как дальнейшую регламентацию здесь разного рода хозяйственной деятельности, так и развитие сети охраняемых природных территорий и акваторий — заповедников, заказников и т. д.