Альберт Мифтахутдинов - Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке

Тею родила двух детей от разных отцов и не хотела, чтобы кто-нибудь из них был ее мужем, как это обычно водится. Никого не хотела, даже когда бедствовала.

Много новых больших домов построили в поселке. Скоро поселок, говорят, городом станет. В одном доме теперь живут Мухин и Тею, вместе переселялись, но живут на разных этажах и в разных подъездах. Часто чай вместе пьют, праздники вместе проводят — благо в гости далеко ходить не надо.

Киу совсем старенький, нет сил на охоту ходить, да и не на чем — упряжки давно нет, где ее держать в большом пятиэтажном доме? Вот и помогает Тею с детьми как может, любят дети старика. Все собирался после смерти жены уехать в дальнее село к никому не ведомым родственникам, да внуки держат, привязался к ним, ждет, когда подрастут.

Мухин часто вспоминает прежние маршруты, охоты, санные и байдарные переходы, и он часто ловит себя на мысли, что начинает брюзжать и думать, что раньше было лучше, в чем, конечно, уверен Киу.

Однажды Мухин вместе с Киу ездили к Росхи. Киу хотел поохотиться на открытой воде, давно не пробовал моржатины — надо запас и себе сделать, и Росхи.

А Мухина другое заботило. Жена его ожидала ребенка, мучили ее вкусовые галлюцинации, все шептала:

— …птицы хочу…

Он вздыхал:

— Мы не в Антарктиде… Там бы я тебе пингвинов наловил, хоть королевских… Там, говорят, их ешь не хочу… А тут Арктика. И февраль на дворе. Какая птица? Даже куропатки не водятся в нашем районе. Может, оленины или зайчатины?

— Птицы хочу…

Вот и думал Мухин, возможно, там, на открытой воде, встретит чаек, добудет одну-две. Когда-то ему доводилось их пробовать, дичь как дичь — сумей приготовить…

Киу учил его, как вести себя в море. Много запретов есть у эскимосов, надо соблюдать их, даже если не веришь. А то не возьмут в байдару, найдут любой повод, не скажут почему, а не возьмут охотиться, если что-нибудь нарушишь.

«Правила игры, — думал Мухин. — Традиции…»

Вот Великий Полярный Путешественник тоже не верил, но соблюдал. Нельзя же со своим уставом в чужой монастырь…

Проверил Киу торбаса Мухина, чтобы случайно дырки где не было — уйдет удача. Сказал, чтобы ножом в сторону моря не показывал. И сахар нельзя ножом в кружке размешивать. А завтракать перед охотой лучше каждому в своем доме.

Да и дома не лучше. Ладно, Росхи одинок. А если б его женщина поставила на стол каютак — блюдо с мясом и оно б закачалось? Все. Хоть не трапезничай! Шторм будет, байдаре не повезет.

Осторожничал Мухин, оглядывался, да все хорошо было, вовремя собрались на берегу, быстро столкнули байдары с кромки льда в море (они уже были перенесены с берега), и все три по линеечке друг за другом пошли вперед, затем рассыпались, каждая — куда приказал рулевой.

Рулевым на байдаре — Росхи, а Мухин и Киу — стрелками-матросами. С ними еще три эскимоса, молодые парни, — моторист и два стрелка.

Знатная была охота! Моржа разделали прямо на льдине. Закончив работу, закусили холодной вареной нерпой и свежей моржовой печенкой, завели примус, поставили чай. Никогда Мухин не пил такого вкусного чая, — на огромной слегка покачивающейся льдине, в морозной тишине, под легкие всплески волны, разбивающейся об лед, с ветерком, настоянным на запахе моря.

Трапезничали недолго, но основательно, потом собрались быстро — Росхи показал на горизонт, там появилась черная лохматая туча.

С соседней байдары, она была примерно в полукилометре, дали знак — выстрел и помахали тряпкой, сигнал возвращаться. Там тоже заметили тучу. Пора домой. И так уже пять часов в море.

— Успеем, — успокоил Росхи.

Байдара направилась к берегу.

И тут с севера потянулись стаи птиц. Никогда Мухин не видел такого количества дичи. Тысячами проносились птицы рядом с байдарой и уходили к южной кромке льдов.

— Здесь море круглый год не замерзает, — объяснил молодой моторист. — Птицы зимуют.

Парни отложили карабины, взялись за ружья, прогремело несколько выстрелов. Байдара сбавила ход, уток собрали. «На каждого по штуке», — успел сосчитать Мухин.

Больше не стреляли, ружья и карабины упаковали в брезентовые чехлы, байдара обошла небольшую льдину и, набирая скорость, понеслась к берегу.

Через час были на виду у поселка. Две другие байдары шли медленней — к каждой в воде была приторочена туша моржа, им идти тяжелей.

Байдару усталые охотники вытаскивали на берег по пых-пыхам — надутым нерпичьим мешкам, это только с виду она такая легкая, а здесь понадобилась помощь прибежавших на берег добровольцев.

Люди помогали выносить на берег снаряжение, добычу, вытаскивали байдару. Взвалили ее, не торопясь, на плечи и понесли к стоякам.

— Это тебе, — кинул Мухину две утки Росхи.

— Хо-ро-шо! — засмеялся Киу и бросил Мухину в рюкзак еще одну — свою.

Рабочие, зацепив крюками куски моржатины, потащили мясо в склад, а охотники направились домой. Двух других моржей будут разделывать женщины, они тоже здесь на берегу, — довольные, смеются.

— Будем чай пить, — сказал Росхи, и все втроем пошли вверх по тропинке в одинокий домик старого охотника.

Небо затянулось как-то сразу, потемнело, пошел легкий пушистый снежок. Начинался шторм.

«Вот уж жена удивится», — думал Мухин, относя уток в коридор, в холодное место, пока старики возились с печью и льдом.

…Все так и было. Пурга за окном. Небрежно брошенные утки. Вздох удивления.

— От тебя всего можно ожидать… я знаю… — тихо сказала жена. — Я даже боюсь…

— Вот если б крокодила принес, — усмехнулся он.

— Крокодилов я не ем… не хочу…

— Ну и зря. Я пробовал. Крокодилье рагу в пальмовых листьях, пекут на костре… Еще когда ходил на Фиджи, с нашими гидрографами…

— Не надо, — умоляюще прошептала она и, тяжело неся свое тело, пошла на кухню.

— Я сам приготовлю, ладно? А ты пригласи Тею и Киу.

Веселый был ужин. Киу смешно рассказывал, а Тею переводила, как неуклюж был Мухин, стреляя в птиц и все мимо, как сам он прозевал лахтака, увлекшись моржом на льдине («надо же, — думал Мухин, — а я-то и не заметил»), как можно было бы и второго моржа взять, да Росхи помешал, заторопил домой. Тут уж ничего не поделаешь, хороший Росхи наблюдатель погоды, а моржа возьмут в следующий раз, куда он денется, да и нельзя сразу брать много добычи.

Мы не берем больше, чем надо человеку, говорит Киу. Как и раньше. Море надо беречь. Если все возьмем, что оставим детям?

Она неожиданно засмеялась, и Киу тоже.

— Киу говорит, — перевела она, — вот скоро родишь сына, на кого он будет охотиться, если мы перевыполним план и всех зверей в море добудем?

Жена Мухина зарделась.

— Почему Киу решил, что сын? А вдруг дочь? — спросил Мухин.

— Если дочь, то из чего она торбаса шить будет? — ответила Тею. — Еду своему мужу готовить? Из консервов? Разве из консервов можно сделать вот это? — она показала на стол. — Разве будет так вкусно?