Николай Угловский - Подруги

— Ну ясное дело, трактористам вся слава досталась, а только, я тебе скажу, и за ними ох какой догляд требовался. Тоже, брат, и они не без грешков. Ну да Логинов про это знает, он не промахнется, кому премию дать, а кому отказать. Я-то с ним неотвязно всю посевную промаячил, думаешь, это для меня, старика, легко было?

— Наверно, дадут и тебе премию, до срока-то не расстраивайся, — утешил Никифора Бугров, но в голосе его не было уверенности.

Народ повалил в клуб, и Никифор, спохватившись, с немалым трудом пробился в первые ряды. Впрочем, уже было известно, что ему будут вручать грамоту, и люди охотно пропускали старика вперед.

Логинов подвел итоги сева, назвал передовиков, на которых следует равняться и в дальнейшем, рассказал о ближайших неотложных задачах. Потом началось самое интересное и волнующее — вручение почетных грамот и премий. Присутствие председателя райисполкома придавало этому событию отпечаток особой торжественности. Люди выходили на сцену, смущенные всеобщим вниманием, не зная, куда девать руки, что и как сказать. Одни чуть не шепотом говорили «спасибо» одному Логинову, вручавшему грамоты и благодарившему за хорошую работу, другие кланялись президиуму, третьи, посмелее, обращались с краткой речью в зал. Говорили нескладно, с запинками, зато от души. Всех их провожали шумными хлопками, одобрительными возгласами, иногда крепкой шуткой.

Деду Никифору вместе с грамотой Логинов вручил бумажный сверток, перевязанный крест-накрест узкой красной ленточкой. Хотя дед не одного только Бугрова убеждал, что уж он-то честно заработал себе премию, в душе сомневался, в самом ли деле заслужил ее. Да и в правлении народ заседает разный: могли отказать старику.

Он взял сверток из рук Логинова как нечто должное и само собой разумеющееся, с достоинством поклонился, хотел переложить подарок в левую руку, державшую грамоту, но то ли от волнения, то ли в спешке уронил сверток на пол. Однако даже в такой критический момент нимало не сконфузился и сохранил полнейшее самообладание. Возникший было в зале смешок разом оборвался. Логинов поднял сверток, сказал:

— Вот, держи, Никифор Савельич, и будь в дальнейшем таким же боевым стариком, на зависть некоторым из молодых. Премия невелика, да не, в ней суть — честь дороже. От имени всех колхозников первой бригады благодарю за помощь на весеннем севе.

— Ну и тебе спасибо, что отметил старика, — с чувством ответил приободрившийся Никифор. — А насчет премии не сомневайся, я ее, конечно, отработаю.

Что подарок уронил — это пустяки, лишь бы дело из рук не валилось. Верно я говорю?

— Правильно, Никифор Савельич! — весело сказал Логинов и первый захлопал в ладоши.

В заключение с кратким приветствием выступил Иван Максимович Локтев. Когда он ехал сюда, то думал, что ему предстоит несколько «срезать» пафос праздника, предостеречь Логинова и колхозников от зазнайства и шапкозакидательства, но сейчас Локтев понял, что это лишнее. Никакого зазнайства ни в докладе, ни в речах он не обнаружил. Празднуя первую победу, люди ни на минуту не, забывали о начинающихся завтра буднях.

А потом самодеятельные артисты дали большой концерт, и даже Локтев, оставшийся в зале из уважения к гостеприимным хозяевам «на десять минут», так увлекся, что просидел до самого конца.

— Ну вот и опоздал! — сокрушенно говорил он Логинову, торопясь после концерта к машине. — Велено быть дома к шести часам, а сейчас уж восемь.

— Семь бед — один ответ, — рассмеялся Логинов. — Пойдемте ко мне, свежей ухой угощу.

— Нет, нет, и не соблазняй, пожалуйста, — потряс облысевшей головой Иван Максимович. — У меня там племянник в гости приехал, ждет, а от тебя, я знаю, скоро не вырвешься. Давай уж до следующего раза.

— Что ж, коли племянник — не настаиваю. Ну как концерт, Иван Максимович? Наши артисты хотят знать мнение председателя райисполкома. Только напрямки, положа руку на сердце…

— Да чудесный же концерт, ей-богу, — и в самом деле прижав руку к сердцу, сказал Локтев. — И вообще все замечательно прошло, напрасно Самойлов язвил.

— Вы говорили с ним?

— А ты думаешь, нет? Дело вчерашнее, покаюсь: схитрил я перед Семеном Михалычем. Захожу к нему, только рот раскрыл о нашем с тобой разговоре, а он… ну, ты знаешь его характер… брови сцепил, спрашивает: «Что еще Логинов выдумал? Какой праздник, ради чего? Растрезвонит на весь район, а осенью в лужу сядет». Позвольте, говорю ему, тут какое-то недоразумение. Кто вам сказал о празднике? Ах, Репина! Так она же неправильно выразилась. Обыкновенное собрание об очередных задачах, и я лично, говорю, намерен на нем присутствовать, чтобы обрисовать обстановку… Ладно, говорит, поезжайте, и чтоб на будущей неделе начинали косить травы на силос. Вот так, брат, и договорились.

— К чему же было хитрить, Иван Максимович? — недовольно сказал Логинов. — Вы же видели, как народ настроен.

— Видел, знаю. Пожалуй, не стоило мне выкручиваться, по-детски как-то получилось. А теперь я и другим председателям буду рекомендовать такие праздники провести. Косить-то когда начнешь?

Логинов ждал этого вопроса. Перед кем другим он, может, и схитрил бы, а Локтеву ответил прямо:

— С этим придется погодить. Дождей-то весь месяц не было. Трава и в низинках еще худо подалась. Какой же резон верхушки снимать?

— Пожалуй, ты прав, — вздохнул Локтев. — Но и ждать милости у бога тоже не резон. Сейчас каждый день дорог. Сам понимаешь, тянуть с этим до массового сенокоса нельзя.

— Понимаю, Иван Максимович. Однако и спешить без оглядки не хочу.

— Ну-ну… Ты хозяин, тебе виднее. Будь здоров.

— Всего доброго…

Обязательство девчат было опубликовано в газете и получило широкий отклик. К тому времени по путевкам райкома комсомола в колхозах уже работало около трехсот юношей и девушек, и многие из них с энтузиазмом включались в соревнование за коммунистическое отношение к труду. Верочка получила до десятка писем от молодых животноводов, в которых они делились своими первыми радостями или невзгодами, спрашивали совета, интересовались, сколько Верочка и ее подруги зарабатывают.

Письма убедили Верочку, что их почин и все, что они здесь делают и могут сделать, — это не только их частное, дело. Они оказались на виду у всего района, их теперь знали, за ними следили, на них равнялись. Впервые в жизни груз ответственности всей тяжестью лег на хрупкие плечи Верочки, и если большинство людей этого не замечало, то сама она чувствовала, что взрослеет с каждым днем.

Вскоре к ним приехал корреспондент районной газеты. Весь день он ни на шаг не отставал от девчат — пошел с ними на утреннюю дойку на пастбище, побывал на квартире, и они угостили его немудреным обедом, заглянул в красный уголок на скотном дворе и, ни на минуту не умолкая, расспрашивал, расспрашивал… Лена по обыкновению отмалчивалась, Верочка отвечала на вопросы по обязанности, вежливо и сдержанно, Катю же все это страшно забавляло, и она болтала и дурачилась до изнеможения. Корреспондент был молодой и, видать, веселый парень, он быстро нашел верный тон и шутил с Катей непринужденно, словно был знаком с нею давно.