Владилен Леонтьев - Пора охоты на моржей

Бывали дни, когда в море нельзя было выходить, и тогда все гости и науканцы собирались на площадке у школы. Завязывалась борьба, они таскали тяжести с берега по крутому склону наверх, и все это кончалось танцами, где науканцы из рода маюгягмит пытались перетанцевать увэленцев.

Владику шел двадцатый год, и он уже заглядывался на науканских девушек. Особенно ему нравилась стройная и красивая Таня Головина в яркой цветастой камлейке. Отец ее, русский учитель, бросил семью и уехал на Большую землю. Но мать Тани, живя в кругу родственников, не чувствовала себя обездоленной и несчастной. Прождав два-три года, она вышла замуж за эскимоса и жила с ним счастливо. Она гордилась своей красавицей дочкой. Владик никак не мог набраться смелости и заговорить с девушкой. Для него легче было пройти по шатким льдинам, чем подойти к ней. Таня, видимо, тоже не без интереса бросала приветливые взгляды на него, смущалась и краснела.

Нравилась Владику и хохотушка Нина Номнаут. Маленькая, круглолицая, большеглазая и пухленькая, она выглядывала из-за какой-нибудь яранги и, увидев его, заливалась смехом и убегала. Он останавливался в недоумении и осматривал себя. Вроде бы одет нормально, как и все увэленцы: кухлянка с пушистой опушкой, белая охотничья камлейка, новые брюки из нерпы и короткие охотничьи торбаза. Стоило ему двинуться дальше, как Номнаут опять выглядывала из-за камней, заливалась смехом и убегала.

— Тебя хочет, — говорил ему колхозный моторист Эрмен, известный покоритель женских сердец, балагур и весельчак. — Ты не стесняйся, поймай ее, и будет твоя, — советовал он.

— Вот погоди, расскажу твоей жене Тэювентине, как ты здесь за женщинами ударяешь, она тебе все волосы выдерет, — грозил ему Владик, а сам краснел до ушей, смущался и отходил в сторону.

Как-то Владик проснулся в шесть утра и удивился, что его никто не будит. Обычно промкомбинатовцы уходили в море в два-три часа ночи, когда весеннее солнце уже было над горизонтом. Он забеспокоился, поспешно оделся и вышел. На улице ни звука. Тихо. Все подножие мыса Пээк окутал плотный туман. Сквозь него смутно проглядывали яранги, на другой стороне оврага чернела громада школы. «Неужели ушли в море?» — подумал он, и в это время издалека донеслись звуки выстрелов. Он со всех ног бросился к берегу, где лежала байдара, и услышал насмешливый голос:

— Напэлягыт! Бросили тебя! Бросили тебя! — ехидничала откуда-то из тумана Номнаут, видимо, проводившая на охоту своего отца и братьев.

— Пошла ты! — крикнул он со злостью.

Перевернутая байдара с присыпанными галькой бортами лежала на месте, но ни одного вельбота на берегу не было.

— Все ваши с колхозниками ушли, — сказал ему появившийся из тумана эскимос Ыкына, тоже работник промкомбината. Он делал чемоданы, обтягивал их нерпичьей шкурой и украшал вышивками и инкрустациями из кости. — Слышишь, стреляют!

И снова с моря донеслись выстрелы.

— Вместо того чтобы самим охотиться, расселись по колхозным бригадам, как иждивенцы, — злился он.

— Напэлягыт! Бросили тебя! Много спишь! Много спишь! — откуда-то сверху дразнила Номнаут.

Владик сердито швырнул камень в сторону Номнаут, который, конечно, не долетел до цели, и бегом вернулся в ярангу. Видя его растерянность Кэйнынеут старалась успокоить Владика:

— Ты не сердись на них, — говорила она по-чукотски, так как не знала русского языка, а Владик не понимал эскимосского. — Им же моржовое мясо нужно, вот они и отправились с колхозниками. Утоюк тоже говорит, что на вашей байдаре нельзя выходить далеко в море, — и налила Владику кружку чая, придвинув поднос с мелко нарезанным моржовым мясом.

Есть не хотелось. Владик снова вышел на улицу, постоял у порога. Туман по-прежнему окутывал поселок, внизу темнело тихое и спокойное море. Оттуда временами доносились залпы: так бьют моржа только на льдинах. С чувством глубокой обиды на своих промкомбинатовцев он зашел в комнату, не раздеваясь прилег на кровать и взялся за книгу. Но чтение не шло в голову, и он швырнул книгу на пол.

Было часов десять утра, как вдруг в чоттагине раздался топот ног, и он услышал:

— Влятик дома?

— Да, дома, — ответила хозяйка.

Открылась дверь, и он увидел колхозного моториста Гонома из бригады Кагье.

— Влятик, — закричал он по-чукотски, — давай скорее, поезжай с нашей бригадой. Сегодня много моржа, охота хорошая. Давай! У нас мотор сломался! Проржавела рубашка цилиндра, и я еду в Увэлен за другой. Ваш мотор все равно лежит без дела. Помоги нам!

Владик, как подстегнутый, вскочил с кровати.

— Ладно, где стоит ваша бригада?

— Там, у припая, тебя ждут. Кагье сказал, что Влятик не откажется.

Гоном выскочил на улицу и прямо с обрыва скатился к берегу. Владик быстро надел нерпичьи штаны, длинные, до колен, торбаза, нырнул в кухлянку, накинул сверху белую камлейку, схватил свечи, магнето, которые лежали в сухом месте над печкой, подпоясался ремнем с охотничьим ножом и бросился вслед за Гономом.

На берегу у байдары его уже ждали Эйнес и Тэютин, молодые охотники из бригады Кагье. Они приподняли борт байдары, достали мотор, ящичек с инструментами и бегом пустились к кромке небольшого припая, где их ожидал вельбот. С Владиком была винтовка и вещмешок с запасными брюками, чижами и торбазами, чукотский дождевик и немного еды.

— Ок, етти! — дружно крикнули ему с вельбота, а Кагье приветливо закивал головой и тихо сказал:

— Я же знал, что Влятик придет.

Владику помогли установить мотор в ящик-колодец. Он поставил магнето с катушкой зажигания, ввернул свечи. Покончив со сборкой, Кагье дал знак, и вельбот отчалил от припая.

— Мотор этки, плохой. Далеко нельзя уходить, — предупредил он Кагье.

— Ничего. Будем осторожными, — ответил Кагье.

После нескольких рывков мотор глухо затарахтел, и вельбот пошел в открытое море.

Владик посмотрел на берег и не увидел вредную Номнаут, а ему так хотелось, чтобы она видела, как у него заработал мотор. «Набегалась, наверно, и сейчас дрыхнет на теплых шкурах», — подумал он и улыбнулся.

Высокий скалистый берег скрылся в тумане, и вельбот оказался в сплошном молоке. Кагье, сидевший на корме и не выпускавший из рук румпель, выдвинул из-под кормовой банки ящик с морским шлюпочным компасом и засек курс.

Этот выход в море запомнился Владику на всю жизнь. Вот тогда он действительно познал, что такое настоящий морской охотник.

Бригада Кагье состояла из девяти человек. В числе их двое мальчишек, которых взяли на такую охоту впервые, — это Ёорэлё и Ыттылен. Обоим лет по двенадцать, но их отцы считали, что им уже пора привыкать к настоящей охоте, а не гоняться по поселку за утками с пращой и костяшками. Правда, ружей и гарпунов ребятам пока не доверяли. Сидели они рядом с Владиком, помогали подливать в бачок бензин, вытаскивать мотор из колодца, выкачивали из вельбота воду, варили на стоянках еду, кипятили чай.