Владилен Леонтьев - Пора охоты на моржей

В одном месте охотники встретили более разреженный лед и сумели проскочить километров на пять вперед. Они уже было завернули за второй мыс, как снова столкнулись с непроходимой стеной льдов. Льды скрежетали, напирали друг на друга, готовые уничтожить все, что встречалось на пути. И здесь люди чуть было не допустили ошибку, согласившись с мнением Гиункеу.

Гиункеу предложил покинуть вельбот и пешком по льдинам добираться до берега. Для чукотских зверобоев такое передвижение по льдам не представляет большой трудности и не считается опасным. Все было согласились, но Оо резко возразил Гиункеу.

— Кейэве тенчимгуркин? Правильно ли ты думаешь? Мы кое-как успеваем идти на моторе, а ты хочешь пешком. Не пройдем и полпути, как нас вынесет в море… в открытое море… Кырым! Нет! Вельбот бросать нельзя! Нельзя, понял? Это тебе не байдара, которую можно тащить на себе! Вельбот — наш помощник, спасение! — убеждал Оо.

Крик был властным, все притихли: стала ясной нелепость предложения Гиункеу. Но Гиункеу не сдавался:

— Настоящий охотник должен дойти до берега. Только сильный может жить! Это закон жизни, — упорствовал Гиункеу.

— Ты все по-старому думаешь, — обрезал его Оо.

— Пусть, я один пойду, — и Гиункеу встал.

Все растерялись от неожиданности. Гиункеу вытаскивал из-под брезентового набортника охотничью палку с железным наконечником и уже хотел было перешагнуть через борт.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не новая опасность. На вельбот надвигалась огромная торосистая льдина.

— Вай-вай! Вот-вот! — уперся длинным веслом Тэюнкеу.

Но было поздно. Высокий карниз льдины навис над охотниками, заслонив небо. Он заставил Гиункеу пригнуться, невольно сесть на место. Вдруг весло Тэюнкеу не выдержало, треснуло и сломалось. Все оцепенели, ссутулились, вобрали в себя головы, и ждали, что вот-вот ледяная гора обрушится на них. Карниз словно застыл над ними. И тут Оо увидел, что льдина подводной частью уперлась в другую, что она больше не движется.

— Мэрынрэкэй! Потихоньку! — прошептал Оо и первый стал осторожно отталкиваться длинным веслом.

Вельбот сдвинулся. Под ним виднелась изъеденная водой синяя глыба льда, но глубина была достаточной. Осторожно, кто веслами, кто просто руками, стали выталкивать вельбот из ловушки. И только оказавшись на свободе, все облегченно вздохнули.

Несколько раз люди делали попытку пробиться к берегу. Охотники соскакивали на льдины, упирались в них ногами, отталкивали их и кое-как протискивали вельбот между ними.

Ако и Тэюнкеу с отчаянной решимостью перепрыгивали с льдины на льдину, которые под их тяжестью сразу же погружались в воду. Они ухитрялись заходить метров на двадцать вперед и расталкивали льды пешнями, рискуя каждую секунду оказаться в воде. Но льдины тут же снова смыкались, словно их стягивало магнитом.

Разгоряченные, потные люди не теряли надежду. Вельботу иногда удавалось пройти с полкилометра к берегу, но встречным течением и ветром его относило обратно.

Льды крепко держали вельбот в плену. С берега видели его. Иногда вверх взлетали красные ракеты. Но охотникам было невдомек, что, пробейся они через полосу льда не к берегу, а в сторону моря, без труда бы выбрались на галечную косу у скал, обойдя скопление льдов мористее. Горизонт для них был слишком низок, им не было видно, что происходило за этой небольшой полосой льдов, и они не могли понять сигналов с берега… И как ни изворачивался Оо, как ни пытались охотники выбраться из ловушки, вельбот пронесло мимо мыса и вынесло в открытое море.

Скрылся за поворотом поселок — надежда охотников, быстро удалялся знакомый каменистый берег. А впереди был безбрежный Тихий океан.

Случилось то, чего больше всего боялся Оо…

Вначале льды шли сплошным потоком, зажав вельбот, затем стали расходиться, образуя узкие проходы.

Вельбот удачно проскочил на другую сторону ледяной полосы. Но, пока он выбирался, его так далеко отнесло, что между берегом и вельботом оказалась чистая вода. Охотники выбросили за борт лишний груз — почти всю добычу, закрепили набортники и сунулись было в открытое море, надеясь на устойчивость вельбота. Но волны хлестали через борта, ветер дул так сильно, что грозил перевернуть вельбот, подымал в воздух вихри водяной пыли и обрушивал их на людей.

Как ни ухитрялся Оо лавировать в волнах, вельбот быстро заливало, отчаянно кидало, и люди еле-еле удерживались на местах.

Чтобы избежать встречи с крутыми гребнями волн, возникавшими исподтишка, неожиданно, Оо пытался замедлять и ускорять ход вельбота. Как только проходил последний, самый большой вал и суденышко на минуту попадало в затишье, Оо давал полный ход. Вельбот, подобно рыбе, вырвавшейся из сети, стремительно продвигался вперед на несколько десятков метров, затем снова замедлял ход, вздымался на вершины валов и падал в бездну.

Прием удался бы и хитрость победила бы, если бы не толчея волн на стыке двух течений, непостоянство и изменчивость ветра. Вблизи скалистого берега он то крутил воду, как смерч, то задувал с кормы, то рывком ударял с такой силой, что укладывал вельбот на борт и разворачивал вовсе не туда, куда надо.

Эрмен накрыл мотор плащ-палаткой и оставил лишь узенькую щелку, чтобы видеть рулевого.

Охотники по очереди откачивали воду. Все промокли, даже уккенчи размокли, стали длинными, полы путались, рукава мешали работать. Тэюнкеу не выдержал, сорвал с себя уккенчи и с ожесточением стал откачивать воду.

Никто не выдавал своего страха: все надеялись на Оо и Эрмена. Лишь Гиункеу, ухватившись руками за банку, закрыв глаза шептал: «Духи разгневались, водяного человека убили… Ка-ко-мей!»

Неожиданно с левого борта на вельбот налетел новый, сильный порыв ветра. Вельбот завалило так резко, что люди скатились к правому борту. Мотор взревел и заработал вхолостую. Набортник зачерпнул воду. Вельбот отяжелел и стал непослушным. Оо удержался, но не сумел вырулить вельбот и невольно направил его по ветру.

Хотя и близко был берег, но снова развернуться в этой беспорядочной толчее волн было немыслимо, и Оо новел вельбот на этот раз в спасительные льды.

Лед гнало полосами, похожими на вытянутые языки. С заветренной стороны ледяных скоплений держалась жидкая ледовая каша, в центре сохранились большие прочные льдины. Все это вздымалось на вершинах волн, ставших еще выше вдали от берега, и падало в глубокие ямы. Громадные льдины сталкивались друг с другом, вздрагивали от ударов, рассыпались и дробились, словно по ним ударяли сверху обухом гигантского топора необычайной тяжести.

Два морских великана вступили в единоборство: Чукотское море гнало, толкало и пыталось выплюнуть из пролива всю ледовую нечисть, Берингово не хотело ее принимать. Но как только льды выходили на простор его вод, оно тут же обрушивало на них громады волн, перемалывало и проглатывало их жалкие остатки.