Юрий Слепухин - У черты заката. Ступи за ограду

— Одним словом, да здравствует прогресс, — кивнул Жерар. — Прошу прощения…

Он прошел на кухню, достал из холодильника сифон содовой и формочку с кубиками льда, взял стаканы и принес все это в гостиную.

— Дайте-ка ваш ножик, я нарежу лимон, — сказал он, расставив принесенное на столике.

— Держите. Но вы не ответили на мой вопрос. Как ваши успехи?

— О, успехи фантастические. Наливайте себе сами, Аллан, я ваших пропорций не знаю.

— Пополам, как обычно. Вам тоже?

Брэдли положил в стаканы лед, ломтики лимона, на треть наполнил их виски и долил содовой. Жерар взял свой, взболтнул жидкость цвета слабого чая и задумался.

— Ну ладно, — сказал он. — За ваш приезд.

— Милле грациа, как говорят в Риме. Эх, Бусс, какую я позавчера видел итальяночку… — Брэдли покрутил головой и поднес к губам стакан. Отпил из своего и Жерар.

— Чем же закончилось ваше знакомство со стариком Руффо? — поинтересовался Брэдли. — Пришли к соглашению?

Жерар молча дожевал лимон, выбросил в пепельницу ленточку кожуры.

— Слушайте, Аллан, вас никогда не называли сукиным сыном?

— Очень часто. А что?

— А то, что вы со мной поступили как самый настоящий сукин сын. Надеюсь, откровенность вас не обижает?

— В чем дело, Бусс? До меня что-то не доходит. — Брэдли посмотрел на него с недоумением почти искренним.

— Почему вы не сказали мне, что квартира принадлежит Руффо? Вы знаете, что вы этой проклятой квартирой загнали меня в тупик?

— Бусс, будь я негр! — обеспокоенно сказал Брэдли. — Неужели старая вонючка подложила вам свинью? Послушайте, как было дело, я сейчас все вам расскажу. Квартира эта и в самом деле его — это я знал. Я сам перед отъездом позвонил старику и спросил его, нельзя ли временно предоставить помещение тому художнику, о котором мы говорили. Он сейчас чертовски нуждается, сказал я ему. А он говорит: «Ладно, пускай живет, мне-то что! Все равно у нас с ним предстоят деловые отношения, так что это даже удобнее. И насчет платы, дескать, я скажу администратору, чтобы его не беспокоили». Так он мне и сказал, Бусс, верьте слову! А что случилось?

— Что случилось… Случилось то, что он потом предложил мне заплатить за все прожитое время. Я с ним совсем было порвал. Ну а после такого требования…

— Вот сукин сын! Но в общем-то вы поладили?

— Да… Кое-что я для него сделал, — нехотя сказал Жерар. — Знаете, я был уверен, что эту штуку с квартирой подстроили вы… Теперь-то мне уже наплевать… — Он пожал плечами. — Теперь мне вообще на многое наплевать. Даже на то, что я продолжаю, как видите, здесь жить. Словом, не будем говорить на эту тему.

— Отлично, мой мальчик, как вам угодно, — с явным облегчением поспешно сказал Брэдли. — Поверьте, я понимаю ваше состояние — угрызения совести и всякие такие штуки. Но я уже высказывал вам свою точку зрения на этот счет… В такое уж гнусное время мы живем, что ж делать.

— Угрызения совести? — задумчиво переспросил Жерар. — Нет, Аллан… Тут похуже, чем просто совесть. Ну, довольно об этом.

— Правильно, Бусс, не мучайте себя и не расстраивайтесь. Денег-то хоть подработали?

— Да… На год-другой хватит.

— Великолепно. Теперь вам следует жениться, мой мальчик, мало ли в Байресе красоток…

— А я уже женился.

— Да ну? — Брэдли просиял. — Чего ж вы молчали до сих пор, такие вещи полагается сообщать сразу! Где же ваша миссис?

Жерар отпил глоток и потянулся за лимоном.

— Ушла в кино, смотреть каких-то космических убийц. Подождите до восьми — познакомитесь.

Брэдли посмотрел на часы и вздохнул:

— К великому сожалению, никак не смогу. Придется отложить до другого раза, сегодня вечером у меня чертовски много дел. А жаль. И как же выглядит миссис Бюиссонье?

— Как миллион долларов. — Жерар выплюнул лимонное семечко. — Кстати, ее зовут не миссис Бюиссонье, а мисс Монтеро.

Брэдли, приготовившийся уже провозгласить тост за здоровье новобрачных, явно смутился и в замешательстве опустил стакан.

— А… Вот как… — пробормотал он.

— В чем дело, ваше пуританское сердце шокировано?

— Бусс, мой мальчик, не нужно относиться к этому так… так легкомысленно, — отеческим тоном сказал Брэдли. — Я не шокирован, нет, но… Просто я считаю это достойным сожаления. Вы понимаете, Бусс, внебрачное сожительство…

— Это разврат, — докончил за него Жерар. — О, разумеется, еще бы. Писать порнографические картины — это бизнес, в этом нет ничего страшного, в такое уж время мы живем. А сойтись с женщиной, не сделав положенных визитов к мэру и кюре, — это разврат.

— Не нужно над этим смеяться, Бусс! — Голос Брэдли выразил страдание. — Не нужно, мой мальчик! Впрочем, я надеюсь, что вы и сами рано или поздно захотите узаконить свои отношения с… со своей женой. Если вы ее любите…

— Конечно я ее люблю, черт побери! — вспыхнул Жерар. — При чем тут это идиотское «если»?

— Ну и отлично, мой мальчик, и отлично, — примирительно забормотал Брэдли, снова поднимая свой стакан. — За здоровье вашей миссис, за ваше счастье…

Они чокнулись, выпили. Жерар пожевал лимон и вздохнул.

— Дело в том, что я уже не раз предлагал ей «узаконить», — сказал он, криво усмехаясь. — Но у нее свои соображения, что же делать…

— Ничего, — бодро сказал Брэдли, — надо полагать, вы ее убедите. Молодой парень, красивый, у вас все впереди. Еще раз от души желаю счастья вам обоим.

Жерар, занятый своей трубкой, поблагодарил молчаливым кивком. Брэдли извлек из кармана толстую сигару и тщательно раскурил ее, сразу сделавшись похожим на карикатурное изображение отдыхающего бизнесмена. Жерар покосился на него и скрыл усмешку за клубами дыма.

— Хотите, Аллан, я напишу ваш портрет? Разумеется, даром, в благодарность за ваши услуги. Мы его выставим под названием… ну, хотя бы «Homo Americanus». Согласны?

— Благодарю, Бусс, — польщенно отозвался тот, попыхивая своей «гаваной». — К сожалению, некогда, а то бы с удовольствием. Вы уж лучше заставьте, чтобы вам попозировала ваша squaw [14] Жена, женщина — индейское слово, употребляемое в США. . Она и в самом деле хорошенькая?

— Точнее — красавица. Глаза как фиалки и волосы цвета старого флорентийского золота.

— Красивое сочетание, — одобрительно кивнул Брэдли, — красивое и редкое. Вам повезло, Бусс.

— Еще бы! Мне вообще чертовски везет с того дня, когда я вас встретил.

— А я что говорил? Со мной не пропадете, мой мальчик.

— Везет настолько, что я даже начинаю уже побаиваться. В жизни есть такой скверный закон равновесия — за всякую удачу рано или поздно приходится платить…

— Бросьте, Бусс. В жизни все гораздо проще — одному везет, другому нет, и никому не приходится расплачиваться. Повезло вам — хватайте леди Удачу за волосы и держите покрепче, иначе эта потаскушка изменит вам с первым встречным. Кстати, мне сейчас пришла в голову одна мысль…