Джером Сэлинджер - Дж. Д. Сэлинджер [litres]

Миссис Гласс ощетинилась:

– Разумеется, слушаю!

– Ладно… а то не хочется, чтобы мне тут балеху портили. – Зуи густо хохотнул, потом затянулся. Сигарета осталась в руке, а Зуи продолжал работать пилочкой. – Первая книжка – «Путь странника», – сказал он, – главным образом про то, какие у странника в пути приключения. С кем он встречается, что говорит, что они ему говорят – а он просто ходит и знакомится с чертовски приятными людьми. Окончание – «Странник продолжает путь» – это главным образом трактат о том, что и как в Иисусовой молитве, он в виде диалога. Встречаются странник, книжник, монах и еще кто-то вроде затворника и между собой перетирают. Ну вот, в общем, и все. – Зуи опять глянул – очень кратко – на мать и перекинул пилочку в левую руку. – Обе книжки, если тебе интересно, – сказал он, – задуманы вроде как для того, чтоб открыть всем глаза на необходимость и пользу от непрестанного произнесения Иисусовой молитвы. Сначала под присмотром опытного наставника – вроде как христианского гуру, – а затем, когда человек до какой-то степени ею овладеет, он должен продолжать сам. А главная мысль в том, что эта молитва вроде как предназначена не только для всяких ханжей и праведных хвастунов. Можешь хоть церковную кружку опустошать, но молитву повторяй. Просветление наступает вместе с молитвой, а не до нее. – Зуи нахмурился, но эдак по-школярски. – Смысл на самом деле в том, что рано или поздно сама по себе молитва переходит с уст и из головы в самую сердцевину души и становится автоматической функцией личности, как биенье сердца. А потом, через некоторое время, раз молитва автоматически уже в душе, человек вроде как должен вступить в так называемую подлинную суть всего. В книжках эта тема на самом деле не поднимается, но, по восточным понятиям, в теле есть семь тонких центров, называются чакры, и тот, что ближе всего связан с сердцем, называется анахата, он вроде как просто дьявольски чувствителен и мощен, и когда активируется, приводит в действие еще один центр, между бровей, называется аджна – вообще-то просто шишковидная железа, вернее аура вокруг шишковидной железы, – и тут бац, открывается то, что у мистиков зовется «третьим глазом». Ничего, елки-палки, нового. В смысле, это не странник со своей шайкой-лейкой все начал. В Индии бог знает сколько веков это известно под названием джапам. Просто повторение любого человеческого имени Бога. Или имен его воплощений – его аватар, если хочешь технических подробностей. Смысл в том, что если достаточно долго и регулярно вызываешь имя, причем буквально от души, рано или поздно получишь ответ. Ну, не вполне ответ. Отзыв. – Зуи вдруг развернулся, открыл аптечку, положил на место пилку и снял с полки примечательно куцую на вид апельсиновую палочку. – Кто погрыз мою палочку? – спросил он. Запястьем кратко промокнул испарину на верхней губе, после чего палочкой стал отгибать кутикулы.

Наблюдая за ним, миссис Гласс затянулась поглубже, после чего скрестила ноги и осведомилась – вопросила:

– И Фрэнни такая, что ли? То есть всяким таким занимается?

– Насколько я понимаю. Не спрашивай меня, спроси ее.

Повисла короткая пауза – и притом двусмысленная. Затем миссис Гласс отрывисто и довольно решительно поинтересовалась:

– Сколько этим надо заниматься?

Лицо Зуи зарделось от удовольствия. Он повернулся к матери.

– Сколько? – переспросил он. – Ой, да недолго. Пока в комнату не захотят вторгнуться маляры. А потом зайдет целая процессия святых и бодхисаттв с мисками куриного бульона. Фоном запоет хор Холла Джонсона [198] Холл Джонсон (1888–1970) – американский композитор, автор спиричуэлов и духовной музыки, с 1925 г. – руководитель негритянских хоров. , а камеры наедут на славного пожилого господина в набедренной повязке, что стоит напротив задника с горами, синими небесами и белыми облаками, и мир снизойдет на лица всех…

– Ладно, прекрати, – сказала миссис Гласс.

– Ну господи же. Я просто хотел помочь. Помилосердуй. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто в жизни верующего нет никаких… ну, знаешь – неудобств. В смысле, многие не принимают ее просто потому, что полагают, будто им надо будет как-то гадко напрягаться и упираться – ну, ты меня понимаешь. – Ясно было, что оратор с явным наслаждением подходит к вершине своей рацеи. Он внушительно погрозил матери апельсиновой палочкой. – И как только мы покинем сию часовню, надеюсь, ты примешь от меня крохотный томик, коим я всегда восхищался. Мне представляется, в нем идет речь о некоторых тонких материях, кои мы с тобой сегодня утром обсуждали. «Бог – мое хобби». Написал доктор Гомер Винсент Клод Пирсон-младший [199] Саркастический намек на работы американского богослова Роберта Ховарда Пирсона (1911–1989), председателя Генеральной конференции адвентистов седьмого дня. . В этой книжице, как тебе откроется, доктор Пирсон очень доходчиво рассказывает нам, как с двадцати одного года каждый день выделял по чуть-чуть времени – две минуты утром и две минуты вечером, если я правильно помню, – и в конце первого же года лишь этими маленькими неофициальными посиделками с Богом увеличил свой годовой доход на семьдесят четыре процента. Кажется, у меня завалялся лишний экземплярчик, и если ты будешь себя хорошо…

– Ох, ты невозможен, – сказала миссис Гласс. Но как-то невнятно. Глаза ее вновь отыскали старинного друга – синий коврик. Она не отводила от него взгляда, пока Зуи – ухмыляясь, но с обильной испариной на верхней губе – продолжал орудовать апельсиновой палочкой. Наконец миссис Гласс испустила один из своих первосортных вздохов и перенесла внимание на Зуи, который, занимаясь кутикулами, наполовину повернулся к утреннему свету. Обшаривая линии и плоскости его на удивление тощей неприкрытой спины, пристальный взор ее постепенно вошел в фокус. Лишь за несколько секунд глаза ее, казалось, сбросили темный и тяжкий балласт и засияли признательностью поклонницы.

– Ты уже такой широкоплечий и хорошенький, – произнесла она вслух, дотянулась и тронула его поясницу. – Я боялась, эти твои дурацкие гантели тебя испортят…

– Не надо, а? – сказал Зуи резко, отпрядывая.

– Что не надо?

Зуи потянул на себя дверцу аптечки и положил апельсиновую палочку на место.

– Не надо, и все. Не восхищайся моей дебильной спиной, – сказал он и закрыл аптечку. Снял черные шелковые носки с перекладины для полотенец и перенес их к батарее. Сам сел на нее, несмотря на жар – или из-за него – и стал их натягивать.

Миссис Гласс несколько запоздало фыркнула.

– Не восхищаться твоей спиной – это мило! – сказала она. Но обиделась, и ей даже стало больно. Она смотрела, как Зуи надевает носки, со смешанной горечью и неукротимым интересом человека, бесконечными годами осматривавшего стираные носки на предмет дыр. Затем вдруг с самым слышимым своим вздохом встала и, суровая, призванная долгом, переместилась к раковине, чей район Зуи только что покинул. Первой вопиюще мученической задачей миссис Гласс было пустить холодную воду.