Ким Мишель Ричардсон - Книжная дама из Беспокойного ручья

– Дамы, осталось всего три дня до большого события, а я так и не определилась с пирогом, – жаловалась она. Проходя мимо меня, Констанция резко гаркнула «Вдова Фрейзер» и направилась по своим делам.

С заднего входа зашла Куини, бросила на стол вьюки и принялась копаться в мешке.

Харриетт включила радиоприемник.

Я уставилась на подругу, пытаясь понять, дошло ли письмо и есть ли новости об отце, но она лишь нервно бегала из угла в угол.

– Доброе утро, – мы с Пташкой поздоровались с ней, а Юла и Харриет сделали вид, будто никто не пришел.

Куини промурчала «привет» и начала перебирать содержимое своих сумок.

– Начни с прибывших ящиков, – приказала Харриетт.

– Не сегодня.

Примерно каждые полтора месяца по Кентукки разъезжал поезд, раздавая новую литературу. Мы обменивались книгами с другими библиотечными центрами, запихивая в каждый ящик по пятьдесят штук. Местная железнодорожная компания полностью покрывала расходы на отправку и доставку читательского материала.

Распаковка новых поступлений, погрузка старой литературы, доставка на станцию – не самая легкая работенка. Харриетт всегда сваливала ее на плечи Куини, « чтобы та заткнула свой поганый рот », иначе под раздачу попадала уже я.

Куини вынула конверт и демонстративно махнула им перед носом Харриетт.

– У меня новая работа. Я стала помощницей библиотекаря в Свободной библиотеке Филадельфии. Осталось только собрать книги и отправить по почте свое согласие. Так что сама все запакуешь. – Похвасталась она, бросив письмо на стол помощницы инспектора.

Та откинулась на стуле, нервно ерзая руками из страха прикоснуться к конверту. На помощь стремглав примчалась Юла, которая сначала взглянула на текст, потом – на Куини и, наконец, сложив бумагу, убрала ее в конверт.

– У нас новая вакансия. Напечатай объявление, – приказала она Харриетт, вытирая руки платком. – Пусть все узнают.

– С удовольствием, – пропела помощница в ответ и уже начала составлять объявление на длинном листе бумаги.

– Развесьте его по всей округе, – обратилась Юла к нам с Пташкой. – Мы не можем потерять этот маршрут.

Будет непросто найти человека на это непростое место. Люди настрадаются вдоволь, скучая по своим любимым книгам. Я перебрала в голове всех своих читателей и остановилась на одном мужчине.

– Будет сделано, мэм. Поздравляю, Куини! – защебетала Пташка, прервав мою цепочку мыслей.

Куини расплылась в улыбке.

– Очень рада за тебя, – сказала я, нервно смотря в ее сияющие глаза в надежде найти хоть намек на новости об отце.

– Отличное повышение.

– Да, спасибо. Еще и платят 4,85 доллара в месяц.

– Это просто неслыханно… Платить черномазой столько денег.

Мы получаем всего на 95 центов больше. Юла? – прошипела Харриетт.

– Действительно, – с трудом выдавила из себя заведующая библиотекой, сверля глазами дыру в спине Куини.

– Нам нужно срочно написать письмо с просьбой о повышении зарплаты, – проворчала Харриетт. – Я подам жалобу на библиотеку Филадельфии. Какой позор! Платить на целый доллар больше таким, как они . – Она насупилась, посмотрев на Куини, а потом, еще мрачнее, на меня.

С ее уходом у меня только прибавится работы. К тому же, переведутся цветные люди. Останется только Василек. Страдания преумножатся. Но даже в этот момент Харриетт не могла украсть у меня улыбку. Я была по-настоящему счастлива за подругу, удивляясь ее храбрости и в то же время немного завидуя. Филадельфия. Помощница библиотекаря.

Я встала рядом с Куини и тут же взялась за ее вытянутые руки.

– Какие хорошие новости. Отличное место для тебя и семьи. – Еще пару мгновений не отпускала Куини, пытаясь найти у нее на лице хоть какие-то намеки, и тихо прошептала: – Па. – Но глаза Куини уже украшали слезы, которые уносили прочь прошлое, показывая будущие перспективы.

– Ой, ты знаешь, у них есть коллекция писем Чарльза Диккенса и его очерки и…

– И ты все сама увидишь, даже сможешь потрогать руками, – говорила я, зная ее страсть к старому классику.

– Негритянкам разрешено учиться в университете Хэмптона. – Она вытерла влажную щеку обратной стороной ладони.

– Уверена, у тебя все получится. – Я предложила чистый платок, положив руку в ее ладонь. Подалась чуть вперед и снова прошептала: – Ты получила…

– По местам! – приказала Харриетт. – Господи, этим цветным только дай повод, и они тут же отлынивают от работы.

Куини смотрела на нее с укором.

Пару минут спустя она тихо подкралась сзади, через плечо пропихнула книгу и хлопнула по спине, сунув записку.

– Это от отца. Я еще зайду до отъезда, – прошептала Куини и вернулась к своему столу, чтобы сложить оставшиеся книги.

У меня так билось сердце! Уверена, еще чуть-чуть, и оно разорвало бы платье, вылетев из груди. Я убрала в карман письмо и стала быстро заполнять полку последней стопкой книг, уронив почти половину из них на пол. Харриетт проворчала очередную грубость, но время сильно поджимало. Закончив дела, я схватила газету и сумку, висящую на самодельной вешалке из ручки метлы, которая стояла рядом со столом Харриетт, и направилась к выходу. Инспекторы были вне себя от ярости.

– Вдова Фрейзер! – Кричала Юла.

– Василек! Если хочешь взять газету, сперва нужно получить разрешение. Возвращайся на рабочее место. Иначе сотрешь в кровь свои синие коленки, полируя полы в женском туалете. Юла, заставь ее…

Впервые в жизни мне было плевать на мнение Харриетт и ее изощренные наказания. Я добыла газету для читателя, Куини получила новую работу в большом городе и, самое главное, Па – жив.

Я ушла далеко за город, прежде чем остановиться на привал. Новость об отце принесла успокоение. Ведь нет ничего важнее семьи, поэтому все проблемы тут же забылись. Но внезапно по спине иголками пробежал страх. Если люди Компании увидят у Куини письмо от членов профсоюза, они изобьют ее, сожгут дом или вовсе убьют, а следом и всю родню. Мне стало стыдно за то, что я использовала ее в своих личных целях. Теперь с ней могло случиться все что угодно.

Буквально в прошлом году люди Компании вломились к Гордону Брауну, узнав, что его жена передавала письма шахтерам с призывом выйти на забастовку. Не обнаружив мужа, они разгромили весь дом и устроили засаду, чтобы застрелить его. На следующий день зачинщик так и не появился, и боссы решили выгнать из шахтерского поселка его жену и семерых детей. Несколько дней спустя к ним на встречу пришел доброжелательный адвокат из соседнего округа. Он представлял интересы семейства Браунов и других «нерадивых» шахтеров. Через два дня молодой человек взорвался в собственной машине.