Юрий Клименченко - Открытое море

— Ну пошли, Ястребиный ты Коготь.

Они встали и направились к воде.

— Пошли и мы, — мрачно пробурчал Олег, натягивая майку.

Мальчики молча поплелись в сторону города.

— Тоже мне «настоящий», «настоящий», а оказывается, просто спекулянт какой-то. Нигде и не был, — наконец язвительно проговорил Олег, обращаясь к понуро идущему Косте.

Костя вспыхнул и, подражая Олегу, пропел:

— «Павел Николаевич, в этом есть романтика моря…» Молчал бы уж.

Он послюнил палец, сунул его в песок и яростно принялся стирать лиловый якорь с левой руки.

Ярко блестели морские пуговицы на кителе, в кармане приятно похрустывала новенькая мореходная книжка; и ничего, что слегка подташнивало от трубки, зато приятный аромат капитанского табака наполнял комнату, и Володя чувствовал себя настоящим моряком. Да и не могло быть иначе. Первый курс морского техникума окончен, и завтра…

О, чудесное завтра! Володя уходил в первое заграничное плавание на теплоходе «Шмидт». Да не практикантом, а штатным матросом второго класса. В прошлом году Володя Павлов окончил семилетку и готовился поступить в механический техникум, но неожиданное знакомство с Яшей Лебедевым коренным образом изменило его судьбу.

Как-то вечером Володя сидел в Александровском саду и просматривал «Геометрию» Киселева, готовясь к экзаменам. На скамейку рядом с ним кто-то сел. Володя поднял глаза и увидел «шикарного» парнишку. Он был в остроносых ботинках красного лака, в широченных штанах песочного цвета и в синем, в талию, пиджаке. Костюм дополняли шелковая голубая рубашка и галстук всех цветов радуги. Парнишка вздохнул, безразлично скользнул глазами по гуляющим, достал трубку и вслед за ней… пистолет «браунинг». Володя замер. Что он замышляет? Стрелять? Раздался легкий треск, верхняя крышка пистолета отскочила, и парнишка прикурил трубку от маленького, появившегося в пистолете огонька. Это была чудесная зажигалка.

— Что, здо́рово? — обратился к Володе владелец волшебного браунинга.

— Да-а. Где вы такой купили?

— Где? Далеко. В Роттердаме.

— В Роттердаме? А вы давно оттуда?

— Только вчера пришли.

Володя первый раз в жизни видел человека, который «только вчера из-за границы». Разговорились. Парнишка оказался камбузником с парохода «Роза». Он рассказал Володе, что объездил уже всю Европу, был много раз в Лондоне, Гамбурге и Антверпене, что жизнь в торговом флоте очень веселая и что штормы ему нипочем, а самое главное, что он всегда одевается по «последней английской моде». Володя был очарован. Он еще долго расспрашивал Яшку о морской жизни, и когда они прощались, Володя решил: «Буду моряком. Сошью сиреневый костюм и… обязательно куплю такую же зажигалку». Володя представил себе школьных товарищей, которые останутся кончать десятилетку, в тот момент, когда он явится в школу после заграничного плавания и все будут восхищаться им, даже хорошенькая Люся Миронова, которая часто смеялась над его неловкостью на занятиях по физкультуре. Моряк дальнего плавания! Это не фунт изюма.

Дома Володе пришлось выдержать маленькую бурю. Мама, узнав о том, что Володя не поступает в механический техникум, очень расстроилась. Отец тоже был недоволен и удивлен.

— Слушай, Владимир. Ну почему же так внезапно? Откуда эта страсть к морю? Ты ведь никогда дальше Петергофа не ездил. Мечтал стать механиком, а тут вдруг штурман! Не понимаю, — говорил он.

Но Володя был непреклонен:

— Я всегда хотел быть моряком. Я люблю море инстинктивно. Я много читал о море… Только теперь я понял, что море — это мое призвание. Все предыдущие желания — ошибка.

Отец пытался отговорить Володю, но всё было напрасно.

— Ну, ладно, как хочешь. Дело твое. Иди, попробуй, пока молодой.

Осенью Володя держал экзамен в морской техникум. Выдержал хорошо и начал с удовольствием заниматься. Специальные предметы — навигация, астрономия, морская практика — были новы и интересны. Володя часами проводил в такелажной мастерской, изучая морские узлы…

Он быстро «оморячился». Стал говорить на каком-то странном жаргоне, часто употребляя морские термины, узнал названия многих судов, плавающих в Балтике, Белом и Черном морях, знал фамилии капитанов, и ему казалось, что он уже плавает много лет. В конце года Володя настолько возомнил себя «просвещенным моряком», что его успеваемость значительно снизилась. На зачетных сессиях, при переходе на второй курс, Володя получил тройку по морской практике и напутствие преподавателя Касьяна Михалыча, гласившее:

— Павлов, если не будете учиться, хорошего моряка из вас не выйдет.

Володя был обижен. На этом закончился учебный год. Впереди были морские дали, Лондон, Роттердам, Гамбург…

Володя пришел на «Шмидт» перед самым отходом. Пароход кончал погрузку скипидара в бочках и шел в Дунди. Третий штурман, взяв Володины документы, бросил их в ящик стола и спросил:

— Где раньше плавали?

Володя покраснел и быстро соврал:

— На «Франце Меринге» в Черном море. — Не хотелось сразу же признать себя новичком.

— А, знаю! Ну ладно, идите к боцману, получайте робу. Он вам и каюту покажет, в которой будете жить.

Володя пошел по сверкающему белизной спардеку и спустился в помещение команды. Было время ужина. В чистой, светлой столовой, за отдельными столиками, покрытыми накрахмаленными скатертями, ужинали моряки. Играл патефон. Володя нерешительно остановился в дверях, держа в руках свой чемоданчик.

— Вам кого, товарищ? — спросил моторист, сидевший за крайним столиком.

— Боцмана.

— А вон там в углу сидит. Толстый.

— Михаил Семеныч, к тебе новый подчиненный пришел! — крикнул моторист боцману.

— Это хорошо! Вместо Орлова прислали! А я уж думал без матроса пойдем. Садись! Анна Ивановна, дайте прибор, — обратился боцман к уборщице.

— Да я кушать не хочу. Спасибо…

— Ну тогда подожди. Я сейчас доем, и пойдем.

Через несколько минут он встал, натянул кепку и кивнул головой Володе:

— Пойдем, молодец!

Боцман Михаил Семенович Горшков был знающий и опытный моряк. Недаром он пользовался любовью и уважением всей команды. Участник гражданской войны, он с честью носил на груди высокую награду — боевой орден Красного Знамени, показывая и на производстве образцы дисциплины и отличной работы. Он славился на всё пароходство своим знанием такелажных работ и находчивостью. «Это не боцман, а артист своего дела», — говорили про него моряки.

Володя и боцман прошли по узкому коридору и остановились перед дверью в каюту.