Августин Вольнов - Егеренок

Нюшка быстро повернулась, засияла зелеными глазами.

— А я-то как рада, если б ты знал! Папанька не мог стрелять в человека, не мо-ог! А только ты не верил, ты думал на него, я же видела… И еще предательницей меня назвал, а я не предательница!

Нюшка уткнулась в локоть, заплакала. Ромка не знал, что делать, чем ей помочь. Он бы обнял ее, погладил бы по щекам, слезы бы вытер, да как это… стыдно ведь!

— Нюш, ты только… того, не реви…

Нюшка выплакалась, вытерла платочком слезы, аккуратно высморкалась и убрала платочек в рукав.

— Меня папанька к Сафоновым послал, а сами сидят с Колькой-шофером у нас. Уговариваются завтра перед утром на элеватор зерно везти. Папанька велел шоферу за мостом через Линду свернуть в лес, заберем, говорит, добро, чтобы на базар успеть. Не знай, какое у них в лесу добро…

— Известно какое, лосятина! — Ромка даже за ухо себя дернул от радости. — Жарко ведь, а лосиху они завалили уже дней пять назад. Может, посолили там?

— Это, ты думаешь, папанька с Колькой-шофером лосиху завалили?

— А кто же? Они да еще отец Сафончика. Как раз в тот день, когда отца ранили. Он их тогда на месте преступления, наверно, застал. Вот он поправится, все расскажет… А ты молодец, Нюшка, что сказала, а то мы и не знали, как их подстеречь. Теперь уж найдем лосятину, будь уверена, найдем! И браконьеров выследим, будь уверена, только ты смотри не проговорись отцу, а то он тебе шею свернет, а мы тебя на совет дозора вытащим и там еще всыплем, поняла?

— Не проговорюсь я, а только я тебе хотела сказать одному, а ты вон дозору, милиционеру… Чтобы папаньку арестовали, да? Ты этого хочешь?

— Да что ты, Нюшка, ну арестуют, ну, может, оштрафуют как следует, и все. Зато он больше браконьерствовать не будет, и ты не будешь за него стыдиться, поняла? А как же не сказать Сергею Ивановичу, как же дозору не сообщить? Ведь мы же клятву давали бороться с браконьерами, и ты давала. Ты правильно сделала, Нюшка, что сказала, такого отца и жалеть нечего.

— Он меня любит, лю-юби-ит! — чуть не закричала Нюшка и гневно прижала кулачки к груди.

— А если любит, так зачем позорит? Ну ладно, я побежал к Сигачу, потом к милиционеру, а ты больше никому ни слова.

Ромка оставил Нюшку у палисадника и даже не поинтересовался, заплачет она, пожалеет или нет, что выдала отца, — не до того сейчас.

Через полчаса у дома участкового милиционера собрались бойцы первого отряда Пионерского дозора, все, кроме Дуси Струевой и Нюшки, Ромка рассказал о том, что сообщила ему Нюшка Мордовцева.

Сиволобов догрыз травинку, глядя себе под ноги, потом вдруг энергично распорядился:

— Такой случай упускать нельзя. Сделаем так. Засада с полночи в двух местах — у моста через Линду и возле черемухи. Нюшку не троньте, чтобы на нее не пали подозрения отца. Мизинов проследит за домом Мордовцевых, Арбузов — за шофером. Как только шофер пойдет на машинный двор к гаражу, Арбузов — за ним. Мы с Хромовым и Сигачевым и еще двое моих дружинников разделимся на две партии и засядем у черемухи и у моста. Когда браконьеры заведут грузовик и поедут, Мизинов побежит предупредить председателя сельсовета, а Венька Арбузов подаст нам сигнал.

— Свистнуть? Кукушкой? Это я смогу!

— Ляпнул тоже, кукушкой! — рассердился Сигач. — Да разве мы оттуда услышим?

Участковый разом отмел начавшийся было спор.

— Ладно, доверяю вам, ребята. У меня есть ракетница и ракеты. Пойдем, Арбузов, дашь сигнал красной ракетой, только дождись, когда машина выедет из села, а то Мордовцев живо дело сметит. Остальные сейчас по домам, спать. Да не проговоритесь дома, засада — дело серьезное.

— А как же Сергей Иваныч? — спросил Саня Мизинов. — Ему же надо сказать.

— А он возьмет и не разрешит идти в засаду, вот и скажи! — огрызнулся Венька.

— Хорошо, с вашим учителем я поговорю, поручусь за вашу сохранность. Только вряд ли он дома усидит, — заверил Сиволобов, — он и сам с нами пойдет, уж точно.

Ромка тоже не прочь был бы пустить в ночное небо ракету, но не высовываться же самому. Повезло Веньке.

— Надо взять с Арбузова особую клятву, а то у него язык, как помело, а задание получил вон какое — ракетой! — предложил Ромка.

— Отставить клятвы! Нет оснований не доверять, он и сам понимает, что дело ему поручено ответственное. По домам! И точка.

Ромка проснулся прямо каким-то чудом. На ходиках было уже полдвенадцатого. Он быстро оделся и вышел на крыльцо.

Луна сияла вовсю. Было тихо и прохладно. Очень не хотелось тащиться в сырую тьму-глухомань. Наверно, и Сигачу тоже неохота вылезать из-под одеяла, и Сане, и Веньке…

Ромка хлопнул калиткой и побежал на окраину села, где главная улица переходила в шоссе. Надо было спешить: через два-три часа станет светать.

С холма, где шоссе падало вниз, к реке, Ромка оглянулся на село. Залитое голубым сиянием, оно светилось крышами среди садов, двумя крыльями-порядками обнимало туманную чашу озера. Ромка с радостным удивлением заметил, как блестит росой в лунном свете стерня на поле, как призрачно темнеет стена хвойного леса за рекой, как над горизонтом, где слабее свет луны, россыпь звезд так близка, что кажется — захвати их побольше, и они захрустят в твоих горстях.

На месте сбора не медлили. Как только подошли милиционер с Сергеем Ивановичем и двумя дружинниками, все спустились в низинку.

Ромка насчитал с милиционером и дружинниками шесть человек и встревожился, хватит ли их для засады? А если придется схватиться с браконьерами?

Участковый успокоил:

— Никакой схватки быть не может. Я вооружен и в форме. Сергей Иванович уточнил:

— Нам совсем не нужно их брать и вязать, как ты, Роман, думаешь. Достаточно будет застать их с лосятиной и вынудить отвезти ее в село. Для составления акта и потом суда больше ничего не понадобится. И вообще членов дозора предупреждаю: ни в какую драку не ввязываться, на провокации не поддаваться.

Коротко обсудили, как действовать.

— Тайник браконьеров искать — бесполезное дело, — сказал участковый, — ночью да еще в чапыжнике чего найдешь? Вы, Сергей Иваныч, оставайтесь со своими учениками здесь, у моста, его-то машина не минует, а мы пойдем к черемухе. Все-таки спрятано где-то там. Увидите красную ракету — колхозную машину не пропустите, а то по шоссе мало ли машин проходит.

Милиционер и дружинники нырнули в кусты и пропали. Потянулись тоскливые минуты. В пойме реки было сыро и холодно, а комарье не унималось. Ромка то и дело слышал вокруг шлепки да и сам поминутно шлепал себя то по шее, то по щеке и вполголоса ругался: