Лариса Исарова - Записки старшеклассницы

Отец дал мне по физиономии, а я сказала, что больше не скажу с ним ни слова, пока он не извинится. Тогда он ушел из дома, хлопнув дверью, а мама стала выговаривать, что я не щажу его больное сердце. И добавила, что он наивный, он всерьез принимает все мои выходки. А она считает, что я достаточно трезва и вряд ли совершу глупость себе во вред. Она убеждена, что мы оба обладаем «здравым смыслом».

Как жаль все-таки, что мой брат умер до моего рождения!

Был бы человек, с которым я бы делилась в трудную минуту. Конечно, можно заскочить к Мар-Владе, но у нее полно своих дел. А потом, она со мной не делится. А в дружбе настоящей нужно равноправие…

Умираю от зависти после того, как побывала у Димки в гостях!

За ужином у них час новостей. Все рассказывают о делах за день. Без всяких подначек взрослые слушают и про детский сад и про школу одинаково уважительно.

Отец у Димки врач в детской поликлинике, а мать — профессор, и даже сразу не скажешь, кто проще и симпатичнее. В семье у каждого свои обязанности. Димка стирает дорожки, следит за полами и носит белье в прачечную; старший брат покупает все продукты, а посуду моет сестра и готовит завтраки и обеды. На матери только «косметика квартиры», праздничная готовка и проверка, чтоб у мальчишек в комнате ничего не было разбросано.

С такими бы родителями и я стала человеком, честное слово, даже не эгоисткой. И еще смешно — у них не разрешается ныть. Плохо себя чувствуешь, держи при себе, в крайнем случае ляг. Вот бы маму в такую семью, она последнее время все говорит о болезнях.

И еще они домашнюю газету издают. Лежит на серванте длинный лист бумаги. И каждый рисует или записывает. Даже карикатуры на родителей. Димка сказал, что второе правило в семье — не отвечать «вырастешь — узнаешь». Мама его считает, что на все вопросы надо отвечать честно и прямо.

Я у них чувствовала себя легче и свободнее, чем дома. Все шутят, у отца и матери постоянная пикировка — кто лучше готовит. Они в мою честь сделали даже пирог с лимоном и рыбу «по-печорски». Причем пирог делал отец. А моего папу мама от всех домашних дел освободила, она не верит, что он способен ей помочь. И он соглашается; а когда она была в больнице, прекрасно жарил и яичницу и картошку…

Странно: мама и задирает нос перед папой и танцует вокруг него, как дореволюционная домашняя хозяйка. А он считает ее «идеальной женой». Но разве в чистоте квартиры, вкусной готовке — счастье?!

А летом Димка с родителями ездит в туристические походы. У них есть палатка, ружье, удочки. А моя мама признает только дачи и санатории. Они с отцом ежегодно от меня сбегают, а меня подкидывают тете Инне.

Поссорилась с Мар-Владой.

Глупо ужасно! Я пошла, чтобы рассказать о стычке с папой, дошло дело и до Димкиной семьи. Она помалкивала, а потом и говорит:

— Ну, и как же ты решила мстить отцу?

Я сказала, что, если меня унижать, я начну вести легкомысленный образ жизни.

Она очень язвительно расхохоталась.

— Назло папе отрезать себе ухо?

— А лучше позволять себя оскорблять родителям?

Я нос не задирала, только чуть-чуть, а она вдруг говорит:

— Передо мной нечего позировать. И если откровенничаешь — не злись на правду.

Я очень удивилась: раньше она чаще отмалчивалась, а тут выдала целую проповедь.

— Представляю, как ты вела себя с отцом! Губы кривила?

Я кивнула.

— Провоцировала грубость?

Я снова кивнула.

— Короче, вела себя подло…

Я так и взвилась, этого я не ожидала.

— Ну, знаете…

— Как видишь, знаю, хотя и не присутствовала. А издеваться над человеком, который тебя любит, — низко.

— Но маму он больше любит!

Она иронически стала меня рассматривать снизу вверх и сверху вниз.

— А почему должно быть наоборот? Что он от тебя видит, кроме хамства? Да еще ко мне бегаешь и жалуешься на родителей! На самых близких людей…

Я так и остолбенела, а она сообщила, что ей надоел мой эгоцентризм, самовлюбленность, что дружить со мной она не хочет, если я решила «стать плохой». Я не уважаю ни родителей, ни ее, если говорю такие глупости. Я умею в людях выискивать только недостатки. Я живу своими планами, мечтами о будущем, а родители живут настоящим сегодняшним днем, но я его им порчу…

— Твой взбалмошный характер толкнет тебя и на безрассудство, и на жестокость, и на упрямую глупость. Ты возмущаешься деспотизмом родителей, а заботу принимаешь как должное…

Я больше не могла это вынести и убежала, хлопнув дверью.

Получила двойку по литературе, за годовое сочинение. Здорово? Так смешно, но мне почему-то хочется реветь…

А получилось все потому, что я не готовилась: буду я еще литературу зубрить!

А когда прочла на доске темы сочинений, впала в уныние. Писать я могла, но только приблизительно, общими словами, потому что тексты подзабыла, а учебник — плохой помощник. Мар-Влада такие темы придумывает, что не спишешь…

И тогда я решила писать сочинение в форме рассказа. Мол, пришла девочка в класс, а перед уроком литературы получила записку с объяснением в любви, но без подписи; у нее в голове все смешалось от любопытства. И хотя она выбрала тему «Художественные особенности поэмы «Кому на Руси жить хорошо», писала она бессвязно. Она надеялась, что записка от мальчика, который ей давно нравился, оглядывалась на него, и от этого у нее все другие мысли из головы вылетели. Она думала, как поведет его по любимым улицам, покажет заветные домики, в которых мечтала бы жить, расскажет о планах на будущее…

Через неделю Марина Владимировна принесла наши работы и сказала, что мое сочинение — попытка сражаться негодными средствами. Что она терпела любую форму сочинений, когда я проявляла знание литературы, а это — увиливание от программы, малодушие. Честнее было бы написать: «Я не готова» — и не заставлять читать десять страниц «воды». Ну, я и скажи, что перестала заниматься литературой, потому что мне скучно на ее уроках. Галка потребовала, чтобы я извинилась. А Мар-Влада сказала, что в этом не нуждается, что у меня нет сдерживающих начал, что ей меня жаль. И поставила двойку.

Тогда я забрала сочинение и сбежала с уроков. К счастью, родители были на работе, я зашла к Жуле, погрелась немного об малышку, а потом положила сочинение отцу на стол. Пусть скандалит, орет, бьет мне все безразлично…

Ура! Звонил Сева; он болен, просил навестить. Голос слабый, запинающийся. Я решила пойти немедленно, не дожидаясь прихода мамы. А то начнутся расспросы, вопреки, я сорвусь, нагрублю, а потом самой станет стыдно.