Анна Броделе - Верность

— В таком случае, ты и должна написать это письмо, — сказал Юрис Инге.

Она только кивнула:

— Это я могу.

— Тогда нечего откладывать, — продолжал он с обычной для него горячностью. — Если писать, то писать сразу.

Инга всю ночь просидела над письмом. Мысли у нее были хорошие и ясные, но не так-то легко возникали слова. Она перечеркивала, писала заново и опять перечеркивала. Сердилась на себя.

«Открытое письмо бывшей сельской молодежи, таким-то и таким-то». Не обидятся ли, если она назовет их по именам? Да почему? В конце концов, писать без определенного адреса не имеет никакого смысла. А если они увидят в газете свое имя, то обязательно прочтут.

«Товарищи силмалцы! Мы обращаемся к вам с коллективным письмом, потому что не знаем, где каждый из вас находится. Мы хотим сказать вам всем одно и то же: вернитесь в свой колхоз! Вы тут нужны! Вы бросили «Силмалу» в трудное время, когда у нее не было хорошего и энергичного руководителя и хозяйство разваливалось. Теперь все по-другому. У нас новое руководство, в этом году начался большой перелом. Мы хотим пойти в гору и добьемся этого — мы сделаем наш колхоз богатым и светлым, да — светлым, потому что в будущем году у нас в каждом доме будет электричество. Только само по себе оно не появится — это потребует много труда и хлопот.

Дорогие товарищи! Вернитесь, кто не трусит и не боится трудностей. Помогите нам разводить скот, сажать сады, строить дома и ремонтировать дороги. Нас мало, и нам очень не хватает ваших рук. Общими силами мы добьемся всего и превратим «Силмалу» в богатый, цветущий культурный центр, из которого никому не захочется уходить…»

Инга рассказала, что делается в колхозе, сколько в этом году будут платить на трудодень (по сравнению с тем, что платили раньше, — это большой шаг вперед!).

Письмо заканчивалось так:

«Мы ждем вас и знаем — если у вас в груди бьется смелое, мужественное сердце, если вы любите свою родную сторону, то вы вернетесь!»

Во время завтрака зашел Юрис, и по его лицу Инга увидела, что случилось что-то неприятное.

— Что случилось?

— Да ничего особенного, — уклончиво ответил он, но, заметив в глазах Инги тревогу, по-дружески улыбнулся ей и сказал: — Звонили из райкома. Туда поступили какие-то глупые сведения.

— Ну и что?

— Надо ехать — объясняться. А мне некогда. Вот в чем беда.

— Когда вы поедете?

— Завтра. Если письмо готово, то заодно отправлю его, подписи можно собрать сегодня.

Он прочитал письмо.

— Чего же еще? Если только у них окажется совесть…

— Как вы считаете: надо от всей молодежи… и от Валии Сермулис тоже? — спросила Инга.

Юрис кивнул:

— Обязательно от всех. Это будет иметь даже воспитательное значение, не правда ли?

— Может быть, и так, — сказала Инга. — Но к Эгону Брикснису я не пойду. Я знаю заранее, что он ответит мне издевкой.

— Ну, этот да, — согласился Юрис и по-дружески коснулся ее плеча. — А не перейти ли нам на «ты»? Это «вы», ей-богу, мешает мне.

И он протянул ей руку.

— Договорились, — сказала Инга и подала свою.

Когда Юрис на другое утро слез в Таурене с колхозного грузовика, городок только просыпался. На самом-то деле он состоял из одной мощенной булыжником длинной улицы, которую пересекало несколько коротких и узких переулков. На ней расположились все учреждения и магазины. Переулки напоминали проселочные дороги, по краям их росла трава, а после дождя их заливали огромные лужи. Маленькие дома стояли разбросанно, вокруг них зеленели огороды, на которых цвели пестрые георгины.

В самом центре в обшарпанном красном кирпичном здании помещались почта и универмаг. Чуть подальше, на противоположной стороне, в желтом свежевыкрашенном двухэтажном доме были райком и райисполком. Третьим важным центром в Таурене был промкомбинат, изготовлявший простую мебель.

Сегодня как раз была среда — единственный базарный день в неделю. По улице громыхали повозки, мчались грузовые машины. Женщины шли с бидонами для молока и кошелками. Люди никуда особенно не торопились. Против почты, где на небольшой площади останавливался автобус, перед киоском, курили и разговаривали несколько мужчин.

Юрис подошел к киоску и купил вчерашние газеты. Только он раскрыл газету, как кто-то заговорил с ним:

— Доброе утро, Бейка! Что ты тут делаешь?

— Здорово! — Юрис подал руку полному улыбающемуся человеку. — Ты уже дома, Лайзан? А я думал…

— Ну как, можно переезжать к вам? — перебил его Лайзан. — В «Эзерлее» я работу кончил, могу хоть завтра к вам перебраться.

— Для меня это немного неожиданно, — признался Юрис. — Ты собирался в конце августа.

— Ну да, но дело пошло лучше, чем я надеялся. Я вот уже два дня в Таурене. Ну, так как — жилье-то будет?

Юрис озабоченно ковырял носком ботинка землю.

— А тут зимовать ты не хочешь?

— Нет, квартира у нас паршивая, жена не хочет… Нам бы поскорей устроиться на новом месте. Денег на домишко я теперь наскребу — чего мне ждать? Как у тебя там?

— Плохо дело… не придумаю, куда бы тебя деть?

— Вот это хуже, — покачал головой Лайзан. — А я-то считал, что ты уже подыскал что-нибудь.

— Имел кое-что в виду, только не вышло так, как полагал. Люди ведь такие странные…

Они закурили.

— Я могу пойти в Эзерлею. Там мне на эту зиму дают квартиру. Но предпочел бы к тебе. Сердце у меня больше к Силмале лежит. Мне, видишь, леса ваши…

Вдруг Юрис хлопнул себя по лбу.

— Послушай, Лайзан, — порывисто спросил он, — тебе хватило бы одной большой комнаты?.. Отличная комната! Кухня, правда, общая с соседями, но они люди уживчивые.

— Какая комната?

— Ну, парадная комната богатого хозяина. Тебе вполне хватит. Два больших окна, зимою очень тепло, шикарная веранда. Да что говорить — будешь жить припеваючи. Только поскорей перебирайся. Хоть сегодня… я на машине.

— Погоди, погоди, — остановил его Лайзан. — Силмала еще не горит. Главное, чтобы все было ясно.

— Ну, так приедешь, да? — спросил Юрис.

— Давай вот как договоримся, — сказал Лайзан, — завтра-послезавтра приеду посмотреть.

— Ну, тогда по рукам! — Юрис, улыбаясь, протянул руку. — Я не хочу отдавать тебя Эзерлее. Надеюсь, у тебя хватит порядочности…

Лайзан засмеялся:

— Будет квартира, будет и порядочность. Ну, бывай здоров. Приеду.

Они простились. Юрис отправился в райком.

— Что у вас там происходит? — строго спросил Марен, когда Юрис уселся против него.

— Что происходит? Ничего, — просто ответил Юрис.

— Как же это ничего? Из каких фондов ты строишь личные дома?