Наталья Ким - Mainstream

— А то, что она чуть ли не насмерть расхлесталась?

— Ты сама сказала: несчастный случай. Это я себе просто чего-то лишнего про Гошу напридумывала. Подумала, вдруг он жене сказал, зачем квартиру покупает. Не верю. Никогда он этого не сделает. Будет парить мозги всем: мне, жене, Косте, Костиной бабе.

— А этой-то зачем?

— А зачем ему самому с сыном-наркоманом ебошиться? Пускай этим профессионал занимается. Ей к тому же платить не надо: она ради себя старается, поэтому в лепешку расшибется, чтобы Костя снова не подсел на наркоту. И еще, поди, Гоше сто раз спасибо скажет, что он Костю ей доверил.

— Лиз, брось ты все это. Тебе с этим мужиком силами тягаться сложно. Чем Женька плох? Он же все тебе прощает. И ты ему. Я же вижу: вы вместе со стороны выглядите, как семейная пара. Даже если молча сидите в разных углах комнаты.

— Гоша прав: я не могу остановиться. В этом дело. И, знаешь, ты тоже права: мне с ним тягаться почти безнадежно… Поэтому надо попытаться… Или я себя вообще уважать перестану. Вот только съезжу к Женьке. Отдохну. Он, представь себе, тоже квартиру купил, звал посмотреть, как лучше оформить. Я уже месяц тяну, а он с ремонтом не начинает. Поеду выбирать материалы. А там видно будет.

Лиза взяла на работе отпуск. Степка приравнял это событие сначала к ЧП, потом — к измене Родине. Они долго орали друг на друга, затем он еще дольше ее уговаривал: Лиза настояла на своем. И уехала на три недели к Жене.

Она не полностью отдавала себе отчет в том, зачем ей это нужно. Попробовать, что такое совместная жизнь с Женькой? Наверное. Три недели мало, но все-таки не три часа, как обычно в последнее время.

Забыть Гошу? Реально невозможно, но небольшой шанс имелся. Надо было этим воспользоваться. Костя вообще не в счет.

Может быть, действительно, начать жить по-взрослому: переехать к Женьке, родить кого-нибудь. Бросить эту собачью работу.

На эти тоскливые мысли ее натолкнуло событие, происшедшее незадолго до отъезда к Женьке.

«Привет, Аня!

Сегодня полдня проторчала в библиотеке, готовилась к интервью. У нас грядет премьера нового спектакля «Маяковки» — в Москве на декорации денег не нашли, решили с нашим театром попробовать. Наши в отделе культуры ради Гундаревой и Симоновой нашли деньги на декорации. Вообще-то правильно: через день хожу в театр, поэтому знаю все три их сценические стула, как облупленные (в буквальном смысле слова). Антреприза уедет, а декорации останутся.

Ну, это, в общем, трудовые будни.

На самом деле настроение нерабочее. Вчера мужики из редакции ездили на квартиру к Банковскому. Помнишь, был такой смазливенький парень, телевизионщик. Женился на дочери директора ГТРК, карьера сразу пошла в гору. Очевидно, на почве «звездной болезни» он начал бухать, говорили, бил жену. В итоге допрыгался: девчонка попала с побоями в реанимацию. Ее папаня сразу Банковского вышиб с работы и правильно сделал. Тот сначала лечился от запоев, потом снова пил.

В общем, вчера вскрыли его квартиру и вытащили труп из петли. Не меньше недели там болтался. На похороны не пойду: наши после того, как вернулись с этого «мероприятия» пили до глубокой ночи. Видимо, зрелище не для слабонервных.

Я все время думаю, кому нужна наша собачья работа? Л.»

«Привет, Лиса!

Я его помню. Мальчик был с большими амбициями. Не удивляюсь, что у него «крыша съехала» на почве собственной гениальности. То, что он бил жену, я знаю: ее сестра училась с нами на одной параллели, мы встречались в студклубе.

Ни минуты не жалею, что уехала. И намерена ехать дальше: собираю документы, чтоб свалить в Ирландию.

Целую. Твоя А.»

«Офигеть, Аня!

Чего ты туда намылилась? Кому мы там нужны со своей филологически-патологической профессией? Официантками работать? Или чужие особняки подметать?

Я, конечно, уже очумела от этой безумной гонки, но это более понятно с точки зрения перспектив, чем эмиграция.

Чем ты там планируешь заняться?»

«Лиза!

Я лучше там буду полы мыть, чем здесь дожидаться голодной смерти на пенсии. Я не хочу доживать до старости. Ты понимаешь, о чем я говорю? У нас нет и не будет здесь никаких перспектив.

Я руководила отделом новостей на местной телестудии, а собкором НТВ взяли моего корреспондента — мальчика, которого я натаскивала с азов. Сама с ним ездила на съемки и учила делать стэндапы. У него с 35-го раза получалось: туповат парень. И вот я его надрессировала. Кто из нас профессионал? А на НТВ взяли его — просто потому что мальчик. Девочек туда журналистами не берут. Только ведущими. А ведущие им сейчас не нужны.

Поэтому «Прощай, немытая Россия!»

Обнимаю. Твоя А.»

— Я не дам тебе денег, — Женя стоял на своем упорно, как никогда.

— Ну почему? Я поеду на полгода в Дублин, подучу английский, отдохну от этой нервотрепки. Ты видишь, я уже с ног валюсь на трех работах.

— Я предлагал: бросай работу, переезжай ко мне. Ты худая стала, смотреть страшно. Особенно, когда разденешься…

— Тогда я одеваюсь! — Лиза попыталась встать с постели.

— Не лезь в бутылку… — Женька обнял ее. — Лиска, правда, одни кости остались, ущипнуть не за что…

— Я знаю, почему ты денег не даешь: боишься, что я там останусь или вернусь и в Москву подамся.

— Боюсь. Я эгоист. И даже если ты не собираешься оставаться в Ирландии и не хочешь ехать в Москву, я не хочу, чтобы ты уезжала от меня на полгода.

— А я боюсь, что останусь здесь навсегда!

— И что в этом плохого? Знаешь, какие хорошенькие у тебя будут детки.

— Ну, у тебя уже есть опыт, возражать бесполезно.

— С тобой разговаривать — страшнее, чем по минному полю ходить. Все вывернешь наизнанку. Ты и людей наизнанку выкручиваешь… Никого не жалеешь.

— Себя имеешь в виду?

— Маму твою. Ее пожалей. Она уже не знает, куда кидаться, когда у тебя очередной «творческий кризис».

— Она получила то, о чем мечтала: ее дочь — карьеристка. И никаких детей! Мама сама говорит, что у меня слабое здоровье. Дети могут оказаться проблемой.

— Лиза, если тебя откормить чуток, то ты будешь вполне способна к семейной жизни и родам. Я советовался с врачами. У тебя уже давным-давно не бывает приступов.

— Если ты о них не знаешь, это не значит, что их нет.

— Допустим. Оставим в покое детей. Бросай работу. Она на тебя плохо действует. Ты нервная, не высыпаешься, не ешь ничего.

— Терпеть не могу, когда ты такой добрый… Ну дай денег на Дублин…

— «Нет, нет и еще раз нет!» — Женька процитировал анекдот, который этой ночью рассказала ему Лиза.

— Тогда я возвращаюсь к своим баранам, — Лиза, кажется, тоже что-то процитировала, но имела ввиду Дмитриевых.

— То есть работу ты не бросаешь и ко мне не едешь?

— А зачем? У тебя ремонт начинается. Это, как минимум, месяца три. Лучше ты ко мне в гости приезжай. Я свой отпуск на тебя использовала, мне снова предстоит война на выживание. Поэтому обсуждение нашей совместной жизни я считаю несвоевременным.