Наталья Ким - Mainstream

— …Лиза, прекрати дебош! — Костя не мог ее поймать — кухня была большая и полупустая, а Лиза юркая, и все время выскальзывала у него из рук и переколотила уже довольно много посуды.

— …Просто столько всего накопилось, а тут еще ты со своими откровениями некстати, — Лиза сидела у Кости на коленях и шмыгала носом.

— Все равно ремонт делать, посуда старая с дачи. Я еще привезу — устроишь парочку погромов. Можно старую мебель переломать.

— Мебель ломать мне нельзя, мне такие нагрузки противопоказаны. Лучше дай пострелять.

— Об этом забудь. Карабин — не игрушка.

— Все равно дай!

— Слушай, ты сама обещала, что два дня будешь самая примерная в мире, а вон чего учудила. Так что бонусов не жди. Пострелять ей дай… Тебе дай пострелять, последнего достоинства лишишься.

— А ты тупой все-таки…

— Приехали…

— Я просто вспомнила, как ты в ментовку загремел. Как последний придурок. Мы, пожалуй, похитрее были.

— Кто это — мы?

— Да в школе с пацанами дружили.

Лиза рассказала историю с физруком.

— Странно, что мы раньше не встретились, — задумчиво произнес Костя.

— Ничего странного, жили в разных районах.

В Лизином кабинете теперь всегда вкусно пахло свежесваренным кофе: она выпросила у Костика Гошину кофеварку.

— Ты у нас бизнесмен, новую себе купишь, — сказала Лиза, переставив кофеварку поближе к входной двери кабинета, на случай, если Костя в последний момент передумает и придется «скрываться бегством» вместе с новым трофеем. — А я всего лишь бедная журналистка, которой на запчасти не хватает.

— Я не попрусь смотреть твою машину, — Костя всегда злился, когда Лизе в очередной раз удавалось взять его измором.

Он сидел, уткнувшись в монитор и делал вид, что играет в «машинки». После того как Костин «Porsche» в пятый раз врезался в угол дома перед самым финишем, Лиза, наблюдавшая молча за виртуальной гонкой, откомментировала:

— Не расслабляйся раньше времени. Тебе хладнокровия не хватает. Это всегда так: стоит подумать, что всех «сделал», сразу — мордой об косяк.

Костя промолчал и еще больше «набычился». Лиза продолжала дежурить у него над душой.

— Я из-за тебя сосредоточиться не могу!

— Ты бы лучше на работе сосредоточился.

— Работа не волк. Может, тебе кофеварку у себя опробовать?

— То есть ты намекаешь, не пойти ли мне…

— Именно.

— Не надейся.

Костя шепотом выматерился и развернулся к ней в кресле:

— Ну, что у тебя с машиной?

— Не знаю. Заводится не сразу.

— Как можно водить машину и не знать, как она работает?

— Каком кверху! Не будь занудой. Я же пользуюсь компьютером, хотя не знаю, как он работает. Котик, тебе лучше мою машину отремонтировать, а то самому меня возить придется.

— Я могу отказаться.

— Тогда я отсюда вообще не выйду. А еще хуже, перееду к тебе жить.

— Эту катастрофу лучше предотвратить, — Костя выключил игрушку. — Сегодня после работы приеду посмотрю.

— Вот и славно. В таком случае помоги мне отнести кофеварку в кабинет, она тяжелая.

— Слушай, у тебя совесть есть?

Лиза проверила карманы брюк:

— С собой нет. Наверное, я ее в косметичке забыла.

— Тогда придется помочь…

Степка ходил хмурый и почти не разговаривал с Лизой. Причину долго искать не пришлось: он болезненно реагировал на Костю. После переезда кофеварки тот стал часто наведываться к Лизе в кабинет.

— И этот считает меня своей собственностью. Что вообще происходит? — она тоже начинала заводиться, когда Степка дулся на нее.

Чтобы подлизаться к Степе требовалось время. Лиза осталась после сдачи номера в конторе, и когда публика рассосалась, зашла к замредактору:

— Степ, можно бутер взять?

— Когда ты разрешения спрашивала? — Степка нарочито внимательно вычитывал текст.

— А я встала на путь исправления…

Теперь Степка играл в молчанку. Лиза долго билась, но безрезультатно:

— Все, последняя попытка. Степ, давай мириться. Я не могу, когда ты на меня злишься.

— Зато Дмитриевы тебя любят. Причем все.

— И ты туда же. Не надо мне читать мораль. Я сама разберусь, что мне делать.

— Тогда избавь меня от этих разговоров! — Степка наконец оторвался от монитора. — Пока ты там с Костей своим любезничаешь, ко мне его папа уже дважды наведывался.

— Зачем?

— ХЗ. Я так думаю, его беспокоит ваша нежная дружба. Только я не понял, почему я здесь крайним оказался.

— Надо было сразу про Гошу сказать. Да и вообще, Степа, какой ерундой у тебя голова забита?! О деле подумай, наконец! Сосредоточься.

— А ты прекрати с Дмитриевыми заигрывать!

— А это каким боком сюда относится?

— Таким! Я уже устал выслушивать от всех, включая редактора, что прикрываю все твои художества. Они уже готовы тебя кислотой из-за угла облить, а ты продолжаешь сюда мужиков таскать.

— Здесь ты ошибаешься. Они сами приходят.

— Сами? Не надо им глазки строить, тогда не будут приходить.

— Я же не специально, сами к носу сходятся, — Лиза закосила глазами.

— Прекрати паясничать.

— Прекратила. Теперь по существу вопроса. Что от тебя хотел Дмитриев?

— В том-то и дело, что я не понял. Учти, он очень непростой человек. И ни с того ни с сего ничего не делает.

— Между прочим, я то же самое тебе говорю про Попова. Почему такие задержки с зарплатой?

— Проверками замурыжили.

— Бабушке это своей расскажи. Газета вся джинсой забита, и все мимо кассы. А ты никак не просечешь, откуда у Анатолика деньги берутся на загранки.

— Ему принимающая сторона все оплачивает.

— И норковые шубы его жены тоже? У тебя с математикой как в школе было?

— Хорошо.

— А у меня — отлично. К тому же мама — экономист. К тому же я в совпадения не верю. Как только акционировались, тут же — вилы с зарплатой. Вся контора уже сидит на подсосе. А Попов тут как тут: готов купить акции у сотрудников. За три копейки причем.

— Они рыночной стоимости не имеют. У нас закрытое акционерное общество.

— Все имеет свою цену. Иначе Анатолик не стал бы акции под себя подтягивать.

— Слушай, да нам какая разница? Нам там все равно не светит ничего.

— Как говорится, Степа, даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода. А нас еще не съели. Так что все пути перед нами открыты.

— Ты тоже собирайся.

— Рано еще, — Лиза отвернулась к окну. У Кости была дурацкая привычка «подрываться» часов в шесть утра…

— Нормально, позавтракаем и заедем к тебе, переоденешься.

— Во что?

— Джинсы, куртка. Поедем на байк-шоу. Это недалеко от нашей дачи. Батя туда еще вчера на открытие укатил, он же — информационный спонсор.

У Лизы перехватило дыхание: «Вот как? А я и не знала. Байк-шоу, как мило. Надо прокатиться». Между тем ответила без всякого энтузиазма: